Мэрилин Кэмпбелл - Наемный работник

Время до вечера пролетело быстро. Лишь когда стало смеркаться, они вынуждены были прерваться. Линн настояла, чтобы Билли остался на ужин, поскольку все еще чувствовала себя обязанной. Зак старался вести себя непринужденно, хотя и разговаривал в основном со стариком.

Едва за Биллом закрылась дверь, дружелюбная маска слетела с его лица. Помрачнев, он буркнул извинение и отправился в душ.

Вымыв посуду, Линн решила принять ванну. Когда она поднималась по лестнице, дверь в комнату Закери распахнулась.

– Собираешься пройтись? – спросила она.

– Нет. Я бы посмотрел телевизор... если ты не против. – Ничуть. Только для этого тебе не обязательно было надевать бороду.

– Я подумал, что... – он хмыкнул, – тебе будет проще общаться со стариком Закери.

Линн не сдержала улыбку.

– Твой внешний вид не так уж важен. Я же все равно знаю, что у тебя фальшивые волосы. Сейчас нас только двое, и нет нужды наряжаться ради меня, можешь хоть немного расслабиться. Вряд ли тебе удобно в этом наряде. Меня это не смутит. – Она поднялась на пару ступеней и обернулась: – Ты неплохо поработал сегодня. Спасибо.

Зак кивнул и снова скрылся в комнате. Странно, подумала Линн. Ей казалось, что, отбросив маскарад, этот человек сможет расслабиться. А он цеплялся за него словно утопающий за соломинку.

После ванны Линн никак не могла решить, что надеть. С одной стороны, ей было бы гораздо удобнее в привычном велюровом халате, но он был таким домашним, что это могло смутить гостя. В домашнем, есть что-то неуловимо интимное, а потому Линн остановила свой выбор на старых джинсах и простой футболке.

– Что смотришь? – спросила она как можно непринужденнее, входя в гостиную.

Закери взглянул на нее и снова уткнулся в экран.

–«Три дня кондора». Я никогда не смотрел этот фильм, хотя он старый. Говорят, неплохой.

Девушке хотелось сесть подальше, но она выбрала стул, стоявший рядом с ним. Нельзя было показать, что она хоть немного напряжена.

Немного? От одного вида этого человека она почему-то страшно волновалась. Его непроницаемое лицо, глаза, избегавшие ее, вальяжная поза – все это странным образом нравилось ей.

Линн постаралась увлечься фильмом, как и сидевший рядом мужчина, но не могла уследить за перипетиями сюжета. Думала она о чем угодно, но не о происходившем на экране. Линн посматривала на него искоса, и от страха, что он это заметит, у нее дрожали колени.

Он оказался привлекательным, этот обманщик. Прядь волос упала ему на лоб, почти скрыв брови. В профиль были особенно заметны длинные густые ресницы. Небольшая щетина придавала лицу мужественное и какое-то мрачное выражение.

На Заке были потертые джинсы и светлая майка – все сидело очень хорошо, в отличие от стариковских обносков. Он непринужденно развалился на стуле.

Он совсем мне не подходит, напомнила себе Линн.

Но ведь у него просто тяжелый период, возразила она.

Он был осужден.

Но сказал, что его подставили, и я ему верю.

Ха! Он обманул тебя насчет возраста, мог запросто обмануть и в этом.

Он был вынужден врать, потому что остался без денег и крыши над головой. К тому же отлично справляется с работой.

Но...

Я знаю, но он нравится Биллу, а это много значит.

Ладно, только не говори потом, что я не предупреждал тебя, хмыкнул напоследок ее здравый смысл и умолк.

– Все нормально? Ты выглядишь напряженно. Дело во мне? – Закери обернулся и посмотрел ей прямо в глаза.

«Как, разрази его гром, он это понял, если смотрел только в телевизор?»

– Вовсе не в тебе! Не в тебе и не в твоем наряде. Просто был тяжелый день, и мне никак не удается расслабиться. – Линн, села поудобнее и постаралась сосредоточиться на фильме.

Она лгала, вне сомнения. Сначала Зак решил, что девушка все же узнала его, но мужское чутье подсказывало иное. Ему не нужно было смотреть на нее, чтобы почувствовать изучающий взгляд. А румянец, заливший ее щеки, когда он обернулся, подтвердил догадку. Она не просто рассматривала его – а рассматривала с интересом.

Женщины всегда считали его привлекательным, и Закери успел к этому привыкнуть. Он без труда находил себе подруг и никогда не задумывался над тем, почему это дается ему с такой легкостью. Но тут был иной случай. Линн нравилась ему и нравилась совсем не так, как женщины до нее. Он не мог ничего поделать со своим влечением к ней, хотя одно неверное движение – и хрупкое равновесие, установленное сегодня, могло быть нарушено. Линн без сожалений выставит его вон. И ее интерес к нему при этом не будет играть никакой роли.

Но была и еще одна сложность. Закери привык быть честным с женщинами. Особенно с теми, кто не оставлял его равнодушным. А разве мог он открыться Линн, не оттолкнув ее от себя, не заставив ненавидеть? Она будет сочувствовать ему только до тех пор, пока не узнает его историю.

Если бы любовь, была в самом деле слепой, он мог влюбить эту девушку в себя и заставить ее поверить в свою невиновность. Легко любить старый дом, который не тебе придется отстраивать заново, легко слепо верить в чудо, если не тебе приходится его совершать. А легко ли слепо любить мужчину, который лгал тебе, из-за которого почти рухнула твоя жизнь?

Он не мог ни на что рассчитывать. И Закери зло уставился в экран, не понимая ни слова.

Как только замелькали титры, Зак и Линн пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим спальням.

Никому из них не удалось заснуть сразу.

Паника заставила ее действовать стремительно. Если она не поспешит, он может умереть по ее вине. Она тащит его рывками, ноги словно вязнут в зыбучих песках. Боже, какой он тяжелый!

Трясущиеся пальцы нащупывают пуговицы и расстегивают их одну за другой нервными движениями. Открывается сильная загорелая грудь, вопреки здравому смыслу пальцы начинают скользить по смуглой коже. Да что же она делает! Почему позволяет пробуждаться своему телу, а не спасает его?

Дыши же, дыши! Линн прижимается губами к его рту, и от этого он приходит в себя, словно от волшебного поцелуя. И вот уже он целует ее, требовательно и жадно, а Линн ничего не остается, как покориться. Какой жаркий у него язык! И какие удивительные глаза, потемневшие от желания!