Хелен Брукс - Нежная дикарка
Маршалл приехал довольно поздно. Сад был освещен мерцанием сотен крохотных лампочек, гирлянды из которых обвивали деревья и кусты и тянулись вдоль огромного навеса. Вечеринка была в полном разгаре, и большинство собравшихся лихо отплясывали под самый популярный хит сезона; его с жаром, хотя и без особой виртуозности, исполнял небольшой оркестрик.
Прибытие Маршалла подействовало на Грега как красная тряпка на быка, и он стал вести себя с Келси как настоящий собственник, чем невыносимо ее раздражал.
Она уже несколько раз танцевала с ним, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, когда он бесцеремонно оттеснял других претендентов, не видеть его подозрительно раскрасневшегося лица и не замечать сальных взглядов, которые он на нее бросал. “Ты будешь паинькой, Келси, правда?” Изо всех сил стараясь избежать неприятной сцены, она прикусила губу. Он явился на вечеринку уже будучи сильно навеселе: в его горячем дыхании чувствовался запах перегара и он как-то странно растягивал слова.
Спрятавшись, чтобы передохнуть, в тени деревьев, Келси потягивала из бокала вино и отбивала ногой такт, когда за спиной послышался знакомый низкий баритон:
— Ты сегодня обворожительна.
Она повернулась и оказалась лицом к лицу с Маршаллом: на его смуглом лице блуждала все та же ленивая усмешка; прислонившись к дереву, он стоял в расслабленной позе, но глаза смотрели внимательно.
— Спасибо. Ты тоже. — Сказанный с насмешливой растяжечкой комплимент его рассмешил, но она сказала правду. Он был очень хорош в отлично сшитых на заказ брюках и серой рубашке, открытой у ворота. Глядя на него, она почувствовала, как земля уходит из-под ног, и быстро отвела глаза, когда взгляд упал на завитки волос, выглядывавшие из открытого ворота рубашки.
— Принести еще? — Он указал на ее пустой бокал, она вежливо улыбнулась (она ему не поддастся, ни за что!) и чинно согласилась:
— Спасибо.
Он ушел за вином, и тут-то ее снова отыскал Грег.
— Я тебя ищу по всему саду! — воинственно заявил он, возникнув перед ней: руки в боки, высокий, белокурый, красивый и невероятно самоуверенный.
— Неужели? — Она пренебрежительно улыбнулась и повернула голову в сторону оркестра, но тут же резко отпрянула назад, когда большая рука Грега коснулась подаренной Маршаллом брошки на лацкане ее жакета, будто невзначай задев при этом упругую грудь.
— Чей подарок?
— Друга, — ответила она, холодно глядя на него.
— Друга? — с пьяной разухабистостью повторил он. — Тебе не нужны никакие друзья, кроме меня. Я тебе уже говорил. Я дам тебе деньги, дом — все, что ты только пожелаешь. Одно твое слово — и дело сделано. Не веришь?
— Я верю, что твое предложение искренне, Грег. — Она не сводила глаз с его багрового лица, пытаясь скрыть свою неприязнь. — Я тебе говорила, что очень польщена, но я тебя просто не люблю. Что тебе еще от меня надо?
— Ну и дура ты, ну и дуреха. — Пошатываясь, он помахал у нее перед носом пальцем. — Ты же знаешь, я могу сделать так, что у тебя на работе будут большие неприятности. Я, Келси, не из тех, кого можно втаптывать в грязь.
— Никуда я тебя не втаптывала, Грег, — терпеливо объяснила она, стараясь держать себя в руках. — Мы с тобой съездили несколько раз поразвлечься, повеселились, и делу конец.
— Нет, не конец.
"Если он еще раз взмахнет у меня перед носом пальцем, я его просто укушу”, — сердито подумала Келси. Кто-то позвал Грега по имени;
Келси узнала одну из секретарш, с которой дружила на работе.
— Я нравлюсь Дженис. Я бы мог ее поиметь вот так! — Он щелкнул пальцами и открыл было рот, желая что-то еще сказать, но тут же и закрыл: из-за его спины неожиданно раздался холодный низкий голос:
— В таком случае, я полагаю, вам следует немедленно отправиться к этой леди сомнительных умственных способностей и дать ей возможность сполна насладиться вашим редкостным умом и непревзойденным чувством юмора.
Келси не заметила, как подошел Маршалл. Когда Грег повернулся к нему, на его лице отразились смешанные чувства: изумление, недоумение и гнев, а у Келси от взгляда на лицо Маршалла кровь застыла в жилах. Видимо, то же самое ощутил и Грег: постояв некоторое время неподвижно, он пробормотал что-то себе под нос и не спеша побрел к девушке, которая его окликнула, чуть заметно встряхивая на ходу головой, будто боксер после боя.
— Это, видимо, и есть твой вундеркинд? — сухо полюбопытствовал Маршалл; он был весел, сдержан и так обворожительно красив, что ей вдруг безумно захотелось упасть в его объятия и попросить защиты. Эта мысль так ее потрясла, что она чуть побледнела и сделала шаг назад. Она что, совсем с ума сошла?
— Да, это Грег. Ума не приложу, как я могла с ним встречаться?
— Мои мысли, слово в слово. — В его насмешливом голосе слышалось осуждение, и все в ней тут же так и закипело.
— Кто бы говорил! Я, к сожалению, не могу сказать, что твое поведение в этих вопросах безупречно.
— Неужто? А я никогда не жаловался, — сухо ответил он. — Я всегда точно знал, с кем и на что иду.
— С чем тебя и поздравляю, — съязвила она в ответ, и его лицо медленно расплылось в загадочной улыбке.
— Может, сменим тему? Какая ты вся зажатая.., пойдем, потанцуем. — Когда он вывел ее из тени, заключенная в последней фразе ирония дошла до нее, и она про себя улыбнулась. Если она зажатая до того, как они пошли танцевать, можно дать голову на отсечение, что после танца лучше не станет. К ее огорчению, едва он ее обнял, оркестр вместо легкого рок-н-ролла заиграл медленную мечтательную мелодию. — Сожалею. — Он почувствовал, как она еще больше напряглась, и поглядел на нее сверху вниз с холодноватой улыбкой. — Все претензии к музыкантам, моей вины тут нет.
— Не знаю, о чем ты. — Подняв голову, она заметила, как в его глазах на мгновение мелькнуло горестное выражение, но в них тут же заиграли прежние цинично-насмешливые огоньки.
— Какая ты врунишка, Келси Хоуп, — спокойно произнес он. — Ты не веришь мне ни на грош, и не скрываешь этого. — (Она уставилась на него, открыв от изумления рот.) — С той самой минуты, когда мы снова встретились, ты ждешь, когда же я начну тебя соблазнять, — задумчиво продолжал он, — и старая поговорка “Дай мужчине свободу, и он свернет себе шею” оправдывается каждую секунду. Всякий раз, когда я тебя касаюсь хоть пальцем, меня так и подмывает выкинуть что-нибудь такое, чтобы ты в ужасе отшатнулась.
— Ты просто смешон, — только и нашлась Келси.
Он небрежно улыбнулся:
— Нет, просто честен. Ты же, кажется, любишь честность?
— Ты понятия не имеешь, что это такое! — огрызнулась она.
— Опять выпустила коготки? — Он взял маленькую руку, лежавшую у него на плече и, повернув, припал губами к ладони, не спуская с ее лица глаз. Дрожь, пробежавшая по ее телу, не ускользнула от его внимания и, удовлетворенно улыбнувшись, он положил руку на место. — Веди себя как следует, — умиротворенно сказал он, привлекая ее к себе и зарываясь подбородком в ее волосы, — а то мне придется наложить на тебя взыскание построже.
