Элизабет Лоуэлл - До края земли
– Клянусь Богом, это займет не больше нескольких дней.
Харрингтон засмеялся.
– Но и деньги неплохие. Пятнадцать тысяч аванса плюс оплата всех расходов, пятнадцать тысяч после того, как фотографии будут приняты, и еще пятнадцать тысяч, если твоя работа окажется действительно хорошей.
Такие большие деньги позволят оплатить обучение близнецов в институте, успокоить кредиторов еще на шесть месяцев, внести арендную плату, и у нее еще что-то останется на бутылочку вина про запас.
Конечно, не удастся купить цифровую камеру за сорок тысяч долларов, но хватит на задаток за приличный компьютер. А благодаря компьютеру она войдет в двадцать первый век и выживет с помощью электроники, не потеряв профессию фотографа.
– Что-то ты замолчала.
– Я думаю.
– Думай вслух.
– Я сейчас заканчиваю с иллюстрациями к книге Эшкрофта. Он еще не видел ни одной из них, но они получились хорошо. Да, эта выставка, которую ты устраиваешь в Лос-Анджелесе в конце ноября, немного напрягает меня. Я подобрала только три из тех тридцати фотографий, которые им нужны, и почти совсем не занималась печатью, глянцеванием и рамками.
Кэт поморщилась, подумав о деньгах, потраченных на снимки со слайдов, на их увеличение и изготовление рамок. Для галереи высшего разряда все должно быть на соответствующем уровне. Она бы отложила выставку до марта, но такие галереи, как “Свифт и сыновья”, предлагают художнику принять участие в выставке только один раз.
– Занимайся рамками в темное время суток, когда уже нельзя фотографировать, – посоветовал Харрингтон. – Если будет очень тяжело, найду того, кто это сделает за тебя. Возможно, сделаю сам.
– Гм…
– Хорошо, я понял. Но если не справишься, пожалеешь, что не поручила эту работу кому-нибудь другому.
– Чувствуется, что ты родился на Среднем Западе.
– Деньги, заработанные на соевых бобах, так же хороши, как и любые другие, если не лучше. Возьмем, например, “Энергетикс”.
– Неужели они уже отослали мой чек?
– Извини, Кохран. Я провел последние девять рабочих дней в их отделе учета, и все время они говорили мне: “Ваш чек отправлен по почте”.
Кэт тихо выругалась. Она потратила шесть недель на выполнение заказа от “Энергетикс”, прошла все круги ада и покорила все вершины, делая иллюстрации для огромного роскошного альбома об энергетических системах двадцать первого века. Фирме понравилась эта работа, руководство постоянно расхваливало ее Харрингтону, но до сих пор не заплатило ни цента из причитающихся ей пятидесяти тысяч долларов.
Они даже не возместили Кэт трех тысяч долларов за аренду вертолета, не говоря уже о нескольких тысячах, истраченных на покупку и проявку пленки.
– Почему я должна оплачивать мои счета вовремя, а все прочие считают это необязательным?
– Думаю, им просто везет.
– А скоро ли мне заплатят за книгу Дэнверса?
– Как только подпишешь контракт.
– Значит, это займет от трех до шести месяцев.
– На этот раз, Кохран, не займет, потому что издатель – мой друг.
– Мне было бы спокойнее, если бы твоим другом был бухгалтер.
– Бухгалтеры не имеют друзей. Через три недели после того, как ты поставишь свою подпись, получишь деньги. Клянусь Богом.
Кэт задумалась. Если бы она получила деньги от “Энергетикс”, то отложила бы заказ Дэнверса. А сейчас этот заказ – единственное спасение от банкротства.
– Ладно, я возьмусь за это, – сурово сказала она.
– Завтра же договорюсь о вашей встрече с Дэнверсом и позвоню тебе.
– Он тоже слюнявый осьминог?
– Не волнуйся, его интересуют яхты, а не юбки. Если же он хочет женщину, то просто покупает ее на некоторое время.
– Самку.
– Кого?
– Вы покупаете самок, а не женщин.
– Как бы ты их ни называла, они выстраиваются в очередь за “Ветреным Дэнверсом”, “Дэнверсом – погибелью женщин”.
– У всех свои вкусы.
– Я скоро свяжусь с тобой, “Огонь и лед”. Оставь автоответчик включенным, хорошо?
Кэт проверила, включен ли автоответчик, и выбежала на деревянную палубу.
Однако Трэвиса уже не было видно. А ждать, когда он вернется с утреннего заплыва, она не могла.
Работа над книгой Дэнверса не оставит времени даже на сон.
Чтобы не опоздать к врачу, Кэт завела будильник, сунула его в сумку с фотоаппаратами и отправилась на берег.
Но Кэт все же опоздала. Войдя к врачу, она поняла, что нервничает. Кэт боялась, что анализы, сданные ею две недели назад, покажут, что бесплодность и нерегулярность месячных вызваны чем-то невообразимым.
–Доктор Стоун примет вас в своем кабинете, – сказала сестра.
Кэт быстро прошла по знакомому ей уже восемь месяцев узкому коридору.
– Садитесь, Кэтрин. – Доктор Стоун, добродушная женщина лет пятидесяти, улыбнулась. – Все ваши анализы отрицательные, а это хорошая новость для вас и плохая для меня.
– Плохая? Но почему?
– Не вижу причины нарушений вашего менструального цикла.
Кэт глубоко вздохнула:
– Слава Богу. Но чем же вызвана такая задержка?
– У вас все еще не началось? – Доктор Стоун внимательно посмотрела на пациентку.
– Началось через два дня после того, как я сдала анализы, – улыбнулась Кэт. – Наверное, от испуга.
– У вас нерегулярный цикл. Шесть недель, три недели, семь недель, шестнадцать дней… и так все время. Кровотечение обильное?
– По-разному.
– Судороги бывают?
– Иногда, но ничего серьезного, что помешало бы мне работать.
– Судя по результатам анализов, у вас все в порядке. А как вы себя чувствуете?
– Уставшей.
– Принимаете витамины и железо, которые я прописала?
– Свято. Порой я думаю, что только они и держат меня на плаву.
Доктор Стоун откинулась на спинку стула.
– Расскажите мне о своем дневном распорядке, Кэтрин.
– Встаю, работаю, ложусь спать.
– Расскажите подробнее о своем типовом дне.
– Встаю за час до рассвета, делаю зарядку, принимаю душ, завтракаю и выхожу из дому. У поэта, для которого я работаю, есть стихотворение о розовоперстом рассвете.
– Как у Гомера.
– У Гомера получилось лучше, но тем не менее я фотографирую по заказу Эшкрофта несколько часов, потом несколько часов занимаюсь текущими делами – бухгалтерией, письмами, выставлением счетов и другой подобной работой. Потом монтирую, размножаю и учитываю слайды, пока солнце не начнет клониться к закату. Или выхожу из дому и спорю с проявщиком, который испортил цвета на моих фотографиях, или с оформителем, который не может обрезать фотографии под прямым углом для рамки, или с бухгалтерами, которые не выписывают чеки на оплату моей работы.
