Вирджиния Эндрюс - Свет в ночи
– Догони девочек, – приказала Жизель. – Ты везешь меня еле-еле.
Мы присоединились к остальным, и по дороге к главному зданию наш разговор вертелся вокруг того, как мы провели лето, какие фильмы видели, о тех местах, где мы были, о любимых певцах и актерах. Жизель высказывалась по каждому вопросу, навязывала свое мнение, к которому особенно прислушивалась Саманта, впитывая каждое ее слово, подобно маленькому цветку, изголодавшемуся по теплу и солнечному свету. Но я заметила, что Эбби оставалась очень молчаливой, слушая других с вежливой улыбкой на губах.
Когда мы подошли к школе, все решили подняться вместе с Жизель по пандусу, что, как я заметила, понравилось ей. С ней обращались так, словно моя сестра – необыкновенный человек, а не просто инвалид.
Два педагога-мужчины, мистер Фостер и мистер Норман, стояли у двух входов в главный зал и торопливо провожали девочек внутрь.
– Мы идем налево, – указала Вики.
– Почему? – тут же потребовала ответа Жизель. Теперь, когда ей пришлось смириться с фактом пребывания в «Гринвуде», она захочет знать, почему это не может быть белым, если оно черное. Если бы бабушка Катрин была здесь, она бы сказала так: «Жизель решила стать камнем у каждого в ботинке».
– Там расположены отведенные для нас места, – объяснила Вики. – Это написано в твоем буклете. Ты что, еще не прочла ни одной страницы?
– Нет, я еще не прочла ни одной страницы, – сказала Жизель, подражая снисходительному голосу девушки. – В любом случае я не могу занимать отведенное место. Я в инвалидной коляске, разве ты не заметила?
– Разумеется, заметила. Но все равно ты должна оставаться с нами. – Вики не теряла терпения. – Так организованы общие собрания под председательством миссис Айронвуд. Мы занимаем места в соответствии с нашим спальным корпусом и нашим сектором в нем.
– А что еще записано в этом драгоценном буклете? Часы, в которые нам следует посещать туалет?
Виктория побледнела и повернулась, чтобы показать дорогу. Мы подошли к нашему ряду и сели. Жизель осталась со своей коляской в проходе, а я села с краю, чтобы быть рядом с ней. Эбби расположилась в соседнем кресле. Девочки вокруг нас смеялись, шептались, многие с интересом и любопытством смотрели в нашу сторону. Но Жизель не отвечала на улыбки тех, кто улыбался ей. Когда девочка с ряда, расположенного по другую сторону прохода, не отвела от нее глаз, Жизель почти рявкнула на нее:
– На что ты уставилась? Ты что, никогда раньше не видела человека в инвалидной коляске?
– Я не смотрела.
– Жизель, – негромко позвала я, прикрывая своей ладонью ее руку, – не устраивай сцен.
– А почему нет? Какая разница? – упорствовала она.
Жаклин помахала рукой знакомым, также поступили Вики, Саманта и Кейт. Потом Жаклин начала указывать на других девочек и давать им краткие характеристики.
– Это Дебора Стюарт. Она такая высокомерная, и у нее каждый день идет носом кровь. А это Сьюзен Пек. Ее брат учится в «Розвуде», и он настолько хорош собой, что все пытаются подружиться с ней, чтобы Сьюзен представила их брату во время одного из школьных вечеров, на которые приглашают мальчиков из «Розвуда». А вот и Камилла Рипли. Судя по всему, она все-таки заставила своих родителей сделать ей пластическую операцию носа, правда, Вики?
– Я забыла, как она выглядела, – сухо отозвалась та.
Вдруг шум начал постепенно затихать, волна молчания двигалась от задних рядов к передним, сопровождая появление миссис Айронвуд, маршировавшей по проходу.
– Вот она, Железная Леди, – громким шепотом оповестила Жаклин и кивком указала на нее. Эбби, Жизель и я повернулись, чтобы посмотреть, как директриса поднимается по короткой лестнице на возвышение перед аудиторией.
На вид миссис Айронвуд было лет пятьдесят шесть-пятьдесят семь, не больше. Крепкая, седые волосы аккуратно собраны сзади в строгий тугой пучок, очки в перламутровой оправе висят на груди на серебряной цепочке. Одетая в темно-синий жакет, белую блузку и юбку до щиколоток, директриса твердо ступала в черных туфлях на широком каблуке, расправив плечи, с высоко поднятой головой. Она подошла к возвышению посреди сцены. Когда женщина повернулась к своим ученицам, в зале царила мертвая тишина. Кто-то кашлянул, но тут же затих.
– Как она может носить эту ужасную форму? – пробормотала Жизель.
– Шшш, – зашипела на нее Вики.
– Добрый день, девочки, добро пожаловать обратно в «Гринвуд». Я уверена, что у всех у вас впереди еще один успешный год. – Миссис Айронвуд помолчала, надела очки и раскрыла свою папку. Затем подняла глаза, повернулась в нашу сторону и посмотрела прямо на нас. Даже с такого расстояния я увидела, насколько холоден стальной блеск ее глаз. У нее были густые брови и твердая линия губ, а челюсти казались высеченными из гранита.
– Прежде всего я хотела бы поприветствовать тех, кто впервые приехал к нам. Я знаю, что остальные постараются сделать все, что в их силах, чтобы для новичков приезд и знакомство с нашей школой прошли легко и без проблем. Вспомните, когда-то и вы впервые приехали сюда.
Мне хотелось бы теперь представить вам трех новых преподавателей. Мистер Райзел – преподаватель современного английского языка, – Железная Леди посмотрела направо, где сидели учителя. Высокий тонкий белокурый мужчина лет сорока встал и кивнул присутствующим. – Месье Марабо – преподаватель французского языка. – Фамилию она произнесла с отличным французским произношением. Крепкий черноволосый коротышка с темными усами поднялся и отвесил поклон. – И наконец, наша новая преподавательница живописи – мисс Стивенс, – объявила миссис Айронвуд с чуть меньшей суровостью в голосе, чем та, которую я заметила в двух предыдущих случаях.
Со своего места встала привлекательная брюнетка лет двадцати восьми-двадцати девяти. Несмотря на теплую, дружелюбную улыбку, она явно чувствовала себя неловко в твидовом костюме и туфлях на высоком каблуке.
– Подожди, пока она услышит о твоих картинах и обнаружит, насколько ты талантлива, – поддразнила меня Жизель. Все девочки в нашем ряду обернулись в ее сторону, и миссис Айронвуд тоже взглянула на нас. Я просто почувствовала ее острое недовольство.
– Шшш, – предупредила Вики.
– А теперь вспомним о наших правилах поведения, – продолжала директриса, не сводя с нас глаз. Мое сердце гулко билось в груди, но Жизель в ответ просто уставилась на нее.
– Как вы знаете, мы ждем от каждой из вас серьезного отношения к учебе. Следовательно, средняя оценка ниже, чем С+, не может быть принята. Если кто-либо из вас спустится ниже этого приемлемого уровня, она потеряет все права на развлечения до тех пор, пока ее успеваемость не повысится.
