Марина Порошина - ПМС: подари мне счастье
С Андреем все эти годы они прекрасно ладили, ежедневно общались. Лера часто спрашивала у него совета и обращалась за помощью. Так получилось, что при всем разнообразии постоянных и временных знакомых ближе Андрея у нее никого не было. Знавшие об их отношениях часто удивлялись, почему они развелись, ведь многие всю жизнь живущие под одной крышей супруги ладят куда хуже. Лера про себя понимала так: это был детский брак, после которого девятнадцатилетние дети, случайно ставшие родителями, стали развиваться в разных направлениях. И выросли совершенно разными людьми. Лера к театру была вполне равнодушна, взяв от него лишь то, что ей было необходимо. Андрей служил театру истово и верно, как черный монах, у которого, как известно, нет и не может быть семьи. И у нее нет. А теперь вот и Сашка уехал.
Стало жарко, и от Инженерного замка через Летний сад и Троицкий мост Лера отправилась на пляж возле Петропавловки. Оказавшись возле воды, она с наслаждением сбросила туфли, закатала до колен джинсы, «легким движением руки» превратила блузку в топик – и улеглась прямо на песок, подставив пузо и лицо солнышку, нимало не заботясь о том, что может облезть нос. У нее отпуск! Позвонил счастливый Сашка и проорал в трубку, что он «все решил» и наверняка сдал математику на четыре, чего от себя никак не ожидал, но обедать с ней он не пойдет, а поедет на работу, раз уж пришлось с утра прилично одеться. Нет, он будет работать, он не хочет, чтобы она платила за квартиру и давала ему деньги, потому что он уже взрослый мужик. Так и сказал ее шестнадцатилетний сын, который вырос, уехал из дому и намерен жить самостоятельно. Но об этом Лера решила не думать, закрыла глаза и задремала на солнышке.
На другой день Сашка с утра умчался на работу. А Лера отправилась реализовывать один из пунктов «обязательной программы»: следовало пойти на Сенную площадь, там на рынке купить малины и слопать ее на ближайшей лавочке, пачкаясь и облизывая пальцы, – красота! Этой традиции было уже семнадцать лет, на полгода больше, чем Сашке. Когда Лера была беременна, они с Андреем отправились в свадебное путешествие в Питер, тогда еще бывший Ленинградом, экономии ради поселившись у Ольги Сергеевны. Денег у них было кот наплакал, поэтому они даже по музеям не ходили, а шатались по улицам – тогда Лера и влюбилась раз и навсегда в этот город. Однажды, разыскивая знаменитые Пять углов, они вместо этого забрели на Сенную площадь и на рынке купили двухлитровую банку садовой малины. Дело было под вечер, мужичку продавать малину надоело, и он отдал ее за копейки, всю, что оставалась. Лера с Андреем тут же купили теплого еще хлеба, уселись на лавочке и, отломив по восхитительно пахнущей горбушке, заедали хлеб темно-красной, сладкой, брызгавшей соком ягодой, торопясь и давясь, наперегонки. Что на них тогда нашло? Наверное, голодные были. Им было хорошо, вкусно и ужасно весело! А ночью зеленой и едва доползающей до туалета, объевшейся малиной Лере дважды вызывали «скорую», и ее хором ругали врач и Ольга Сергеевна. Но это забылось. Она помнила только, что было лето, июль, они с Андреем сидели на лавочке, хохоча и пачкаясь, наперегонки ели малину. И в ее жизни было немного воспоминаний приятнее этого. С тех пор если она оказывалась в Питере летом, подгадывая «к малине», то обязательно ходила на этот рынок и покупала ягоду. Теперь, правда, не банку, а стакан.
Соблюдать традиции с каждым годом становилось все сложнее. Рынок рос и благоустраивался, теперь на нем торговали преимущественно горячие восточные мужчины, а бабушек понемногу выжили, и они устраивались где попало. Скамеек тоже след простыл, на площади теснились палатки и летние кафе сомнительного вида, и Лера, покрутившись со своим стаканчиком, уже исключительно из вредности уселась за один из столиков, заказала мороженое, которое вообще-то терпеть не могла, и принялась есть малину. Шум и суета вокруг, запахи дешевой еды ее раздражали, и она, вздохнув, подумала, что на будущий год она, пожалуй, сюда уже не придет. Что ж, все хорошее когда-нибудь кончается.
Лера как раз доедала последние ягоды, прикидывая, где можно помыть руки из припасенной заранее бутылки, как зазвонил телефон. Чертыхаясь, липкими руками она принялась шарить в своей немаленькой сумке, куда входили и свитер, и зонтик, и куча прочих необходимых вещей. Телефон, конечно, оказался на самом дне, но продолжал звонить, пока Лера проводила изыскательские работы. Номер высветился незнакомый – наверняка ошиблись, стоило ли суетиться? Но голос в трубке узнала мгновенно – Валерий.
– Лера, вы можете говорить?
«Напомнить ему, что мы уже три дня, как на ты, или сначала выяснить, к чему все это?» – секунду поколебалась Лера и на всякий случай ответила осторожно:
– Могу. Только у меня руки липучие, я малину ем.
– Что? – удивился собеседник.
– Ну малину. Ягода такая. Красная, – терпеливо пояснила Лера. – А что?
– Ты где малину ешь?
– На Сенной. Кафе на улице, прямо возле метро.
– Я сейчас приеду. Можно?
– Запросто! – разрешила Лера. – Только на малину не рассчитывай. – Она не собиралась делиться их с Хохловым традицией с посторонним человеком.
Лера сидела за столиком, увлеченно развозя ложкой по стенкам вазочки растаявшее мороженое, чтобы хоть чем-то заняться, и Валерия увидела лишь тогда, когда он подошел к ней вплотную и спросил над ухом:
– Уже все съела?
– Я же заикой сделаюсь! – подскочила Лера. – Ты как так быстро? Ты сидел в кустах, как рояль?
– У меня личный вертолет, – кратко пояснил Валерий. – Руки вымыла?
Лера, как маленькая, протянула ему руки ладонями кверху, и он опять, как тогда в поезде, перехватил их и поцеловал в ладонь – сначала в одну, потом в другую. Уселся на лавочку рядом с Лерой и понюхал ее щеку где-то возле уха.
– Малиной пахнет, – смешно покрутив носом, констатировал он, и Лера почувствовала, как от этого движения уходит ее скованность. Оказывается, она тоже рада его видеть.
– А откуда у тебя мой номер?
– Сохранил в памяти, когда ты звонила, – охотно пояснил Валерий. – Я тебе его нарочно тогда дал, чтоб не ныть: «Девушка, дайте телефончик».
– Может, ты и мобильник мой нарочно засунул в дальний угол? – догадалась Лера.
– Нарочно, пока ты спала, – покаялся Валерий. – Ты ведь номер телефона не дала бы?
– Не дала бы, – согласилась Лера и посмотрела ему в глаза – опять ни тени улыбки. – Я не понимаю, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.
– Я всегда говорю серьезно, – заверил ее Валерий. – Даже когда шучу. Я вообще очень серьезный и положительный. И должен тебе понравиться.
– Ах, еще и понравиться? Это-то тебе зачем? – приняла подачу Лера.
