Предатель. Секреты прошлого (СИ) - Бестужева Стася

На выходных решаю съездить в большой супермаркет на окраине города. Нужно закупиться продуктами на неделю, да и просто хочется немного сменить обстановку. Катя остаётся дома, говорит, что будет читать. В последнее время она много читает – способ сбежать от реальности.

Супермаркет огромный, людей много. Я брожу между рядами с тележкой, выбираю овощи, молочные продукты, крупы. Привычные, домашние дела немного успокаивают. В отделе замороженных продуктов случайно сталкиваюсь с другой покупательницей. Извиняюсь, поднимаю глаза и замираю.

Ульяна.

Она тоже узнаёт меня, глаза расширяются от удивления. Мы стоим и смотрим друг на друга, не зная, что делать. Вокруг шумят другие покупатели, играет музыка, жизнь идёт своим чередом. А мы застыли, как две статуи.

Глава 17

Она изменилась. Волосы короче, цвет другой – тёмно-каштановый вместо светлого блонда. Одета просто: джинсы, свитер, кроссовки. Никаких дорогих украшений, изысканной одежды. Обычная женщина, каких сотни в этом магазине.

– Простите, – говорит она громко, для окружающих, – кажется, я задела вашу тележку.

– Ничего страшного, – отвечаю я таким же театральным тоном.

Но наши глаза говорят совсем другое. В её взгляде читается множество вопросов: как дела, как Катя, не было ли проблем. В моём, наверное, тоже.

Она делает вид, что изучает этикетку на пачке пельменей, и тихо говорит:

– Кафе "Уют", завтра в пять. Если сможешь.

Я киваю почти незаметно и отворачиваюсь, делая вид, что выбираю йогурт. Когда оборачиваюсь снова, её уже нет.

Всю дорогу домой думаю о встрече. Правильно ли это? Наталья Викторовна ясно сказала: никаких контактов. Но с другой стороны, Ульяна – единственный человек, который знает всю правду о том, что с нами произошло. Единственный, кто понимает, через что мы прошли.

Дома Катя встречает меня с книгой в руках.

– Как съездила? – спрашивает она.

– Нормально, – отвечаю я, разбирая пакеты. – Людей много было.

Она кивает и возвращается к чтению. Я смотрю на неё и думаю: рассказать ли ей о встрече с Ульяной? С одной стороны, у неё есть право знать. С другой – зачем лишний раз бередить раны?

Вечером, когда Катя ложится спать, я долго сижу у окна, смотрю на огни города. Завтра в пять. Пойти или не пойти? Что скажет Ульяна? Что я хочу от неё услышать?

А может быть, дело не в том, что я хочу услышать. Может быть, дело в том, что я хочу сказать. Высказать ей всё, что накопилось за эти недели. Гнев за разрушенный брак, благодарность за спасение, непонимание её мотивов, вопросы без ответов.

Засыпаю только под утро, а снится мне Максим. Он стоит в том туннеле, окровавленный, и говорит: "Позаботься о Кате. Позаботься о себе. Живите." Просыпаюсь в слезах.

Следующий день тянется бесконечно долго. Работаю над иллюстрациями, но руки не слушаются, линии получаются кривые. В голове крутятся мысли о встрече. Катя приходит из школы, как обычно молчаливая. Ужинаем, я помогаю ей с домашним заданием по математике.

В половине пятого говорю, что иду в аптеку, и выхожу из дома. Кафе "Уют" находится в центре города, в старом здании с витражными окнами и деревянной мебелью. Место уютное, немноголюдное – идеально для разговора, который не должен слышать никто посторонний.

Ульяна уже сидит за столиком в углу, спиной к стене. Инстинкт самосохранения – всегда видеть, кто входит. Перед ней чашка кофе, в руках телефон, но она не смотрит в него, а наблюдает за входом.

Подхожу, сажусь напротив. Официантка подходит, я заказываю чай.

– Привет, – говорит Ульяна тихо.

– Привет, – отвечаю я.

Молчим. Не знаем, с чего начать. Слишком много между нами произошло, слишком сложные отношения связывают.

– Как дела? – спрашивает она наконец.

– А как должны быть дела у женщины, которая потеряла всё? – отвечаю я с горечью.

Она кивает, понимающе.

– Знаю. У меня то же самое. Каждый день просыпаюсь и не могу поверить, что всё это не сон.

– Как Катя? – спрашивает она.

– Плохо, – признаюсь я. – Очень плохо. Она не может привыкнуть к новому имени, к новой жизни. Ночами плачет. Думает, что папа жив.

Ульяна опускает глаза.

– Может быть, он действительно жив.

– Ты что-то знаешь? – мгновенно напрягаюсь я.

– Нет, – качает головой она. – Ничего не знаю. Но... у меня тоже есть надежда.

Мы снова молчим. Официантка приносит мой чай, я машинально помешиваю сахар.

– Ульяна, – начинаю я, – мне нужно знать правду. Всю правду. Кем ты была для Максима? Любовницей? Агентом? Жертвой обстоятельств?

Она долго смотрит в окно, потом поворачивается ко мне.

– Всем понемногу, – говорит она тихо. – Сначала была жертвой. Максим действительно подошёл ко мне на той конференции, предложил сотрудничество. Я работала в банке, он нуждался в консультациях по переводам денег. Я согласилась, думая, что это обычная налоговая оптимизация.

Она делает глоток кофе, продолжает:

– Потом я поняла, что вляпалась во что-то серьёзное. Суммы были слишком большие, операции слишком сложные. А когда попыталась выйти из игры, мне объяснили, что это невозможно. Что я теперь соучастница, и если что-то случится, сяду вместе со всеми.

– И тогда ты стала его любовницей? – в моём голосе звучит горечь.

– Не сразу, – она качает головой. – Сначала я его ненавидела. За то, что втянул меня в это. Но потом... потом поняла, что он тоже жертва. Что он тоже попал в ловушку и не знает, как из неё выбраться.

– И влюбилась в него, – констатирую я.

– Да, – признаётся она. – Влюбилась. И подумала, что мы сможем вместе найти выход. Что любовь поможет нам справиться с любыми трудностями.

Она горько усмехается.

– Наивная дура. Как оказалось, любовь не панацея от всех бед.

– Значит, ты не была их агентом? – уточняю я.

– Была, – кивает она. – Но не по своей воле. Мне сказали следить за Максимом, докладывать о его планах, о настроениях. Иначе... иначе и меня, и его уберут.

– И ты докладывала?

– Старалась докладывать то, что они хотели слышать, но при этом не навредить Максиму, – отвечает она. – Баланс на лезвии ножа. Одно неверное слово – и всё рушится.

Я пытаюсь переварить услышанное. Получается, Ульяна была не предательницей, а такой же жертвой обстоятельств, как и все мы. Жертвой, которая пыталась выжить в безумной ситуации.

– А что сейчас? – спрашиваю я. – У тебя есть планы?

– Какие планы? – пожимает плечами она. – Сидеть тихо, не высовываться, надеяться, что они про меня забудут. А у тебя?

– То же самое, – признаюсь я. – Только ещё Катя на мне. Она моя ответственность теперь.

– Как ты решилась её взять? – спрашивает Ульяна. – В твоей ситуации это огромный риск.

Я задумываюсь над её вопросом. Как объяснить чувства, которые сложно понять самой?

– Она дочь человека, которого я любила, – говорю я наконец. – И она ни в чём не виновата. Кроме того... она единственное, что у меня осталось от прежней жизни. Пусть даже я не знала о её существовании.

Ульяна кивает.

– Понимаю. У меня нет детей, но думаю, на твоём месте поступила бы так же.

Мы допиваем свои напитки в молчании. За окном начинает смеркаться, на улице зажигаются фонари. Обычная жизнь обычного города, в который занесла нас судьба.

– Алиса, – говорит Ульяна, и я вздрагиваю. Давно не слышала своего настоящего имени. – Прости меня. За всё. За то, что разрушила твой брак, за то, что втянула тебя в эту историю.

Я смотрю на неё долго, пытаясь разобраться в своих чувствах. Злость? Обида? Жалость? Понимание? Всё вместе.

– Ты не разрушала мой брак, – говорю я наконец. – Мой брак разрушил Максим. Своей ложью, своими секретами, своим нежеланием доверять мне. Ты просто оказалась рядом в нужный момент.

– Всё равно, – настаивает она. – Если бы я не согласилась тогда на сотрудничество с ним...

– То он нашёл бы кого-то другого, – перебиваю я. – И мы бы всё равно пришли к тому же результату.