Загадаю тебя - Мария Летова
Вздернув нос, Таня заявляет:
— Здесь все сугубо на любителя.
— Какие предпочтения у тебя?
Выражение лица у нее такое, словно хочет послать меня в задницу, но в итоге гудит:
— Мои предпочтения?
— Да. У тебя ведь есть предпочтения?
Она открывает и закрывает рот. Я наблюдаю за ее лицом, пока переваривает мою провокацию. И я готов поклясться, что щеки у нее стали чуть ярче. Мне нравится этот эффект. Чёртовски.
Поджав губы, Таня открывает ящик и роется в нем.
— Есть, — бросает резко. — Но они тебя не касаются. Эти пойдут? — просовывает в окошко упаковку презервативов.
Это упаковка классических. Кручу её в руке, слыша, как за спиной звенит колокольчик. Обернувшись, я вижу, что в аптеку заходит Аглая Баум.
На ее лице удивление. Даже дураку понятно, что я здесь не случайно. К счастью, краснеть я давным давно разучился, поэтому дружелюбно улыбаюсь:
— Привет, Агуша.
Покосившись на меня, Глаша останавливается рядом и бормочет:
— Доброе утро.
— У тебя всё? — обращается ко мне Таня.
Переведя на нее взгляд, интересуюсь:
— А есть другой вкус?
Она секунду разделывает меня на части ответным взглядом, после чего снова вперяет его в монитор и проговаривает:
— Какой тебе нужен?
— Что-нибудь ягодное или фруктовое, — рассуждаю. — И, если можно, ребристые…
Щелкает мышка.
— Ребристые с клубничным вкусом.
— Подойдет.
— Какой тебе размер?
— Икс эль, — отзываюсь я.
Таня громко фыркает и скрывается за витриной. Хлопают створки ящиков, после чего она возвращается к окошку и проталкивает в него оговоренную пачку.
— Надеюсь, не слетят, — бросает она мне. — Что-нибудь ещё?
С ухмылкой я говорю:
— Да. Есть такие же, но в большой упаковке?
Глава 17
Стоит нажать на кнопку видеодомофона, входная дверь открывается в ту же секунду. Ника в курсе - это я. Полчаса назад мы разговаривали по телефону, я предупредил, что заеду.
Зайдя в подъезд элитной жилой многоэтажки, стряхиваю с куртки налипшие снежинки и вызываю лифт.
Свой обеденный перерыв я собираюсь посвятить не самому приятному мероприятию, однако, на повестке дня этот вопрос в приоритете. Гораздо важнее, чем просто пожрать.
Лифт доставляет меня на десятый этаж. Перед дверью стоять не приходится, Ника распахивает ее сразу, как только оказываюсь у квартиры.
Моя пока ещё девушка расплывается в лучезарной улыбке, и я не успеваю моргнуть, как она бросается мне на шею. Повиснув на ней, дуется:
— Ты мне из своих Химок даже ни разу не позвонил, зай…
Её босые ноги болтаются в воздухе, мне приходится подхватить ее, чтобы нам обоим не свалиться. Даже вместе с шубой Ника весит не больше пятидесяти килограмм, но от неожиданности меня слегка покачнуло.
Ставлю её на пол. Она затаскивает меня в квартиру, радостно пискнув.
На ней обтягивающие второй кожей зеленые лосины и спортивный лифчик, подчеркивающий высокую грудь. Белые волосы стянуты в тугой хвост.
Сбрасываю ботинки и, не снимая верхней одежды, следую за Никой в гостиную. По телеку запущена тренировка, на полу расстелен коврик для йоги. Перед плазмой дымят какие-то благовония, от которых у меня чешется нос.
Набросив на плечи шелковый халат с большим Буддой на спине, Ника сообщает:
— Я выучила новую асану. Показать?
Она бросает на меня игривый взгляд через плечо, но я вынужден не реагировать. Почесав затылок, откашливаюсь и говорю:
— Давай в другой раз.
Моя топорность её не обижает. Нику вообще мало что способно обидеть, в этом её уникальность.
— Хочешь молочного улуна? — предлагает, направляясь в кухню. — Он поднимает тонус…
Какой конкретно тонус, я не уточняю. Следуя за ней, извещаю:
— Я ненадолго.
Заряжая чайник, Ника тараторит:
— Я по тебе соскучилась. А ты? Соскучился, да? Данечка, а давай вместе жить? Я знаю, я говорила, что не готова, но…
Она хлопает ресницами, предлагая мне самому додумать.
Снова откашлявшись, я говорю:
— Вообще-то, как раз об этом я и хотел поговорить.
— Да? — пищит она, радостно хлопнув в ладоши.
В ее глазах блеск азарта, но я не чувствую себя последним куском дерьма только потому, что действительно верю в том, что собираюсь сказать. А Ника… она, как правило, верит всему, во что верю я. Исключения случались очень редко и только когда дело касалось вещёй, в которых я действительно ни хрена не смыслю. Например, как правильно дышать маткой или как эффективно посылать ментальные сигналы во вселенную.
— Малыш… — начинаю издалека. — Понимаешь, я много думал…
— И я, Данечка…
— Ты потрясающая, малыш. Мне с тобой очень хорошо, но…
Сохраняя на лице улыбку, Ника часто моргает.
— Но… — продолжаю осторожно. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. А я… малыш… я не могу сделать тебя счастливой…
— Зай, ты о чем?
Выдохнув, смотрю на нее виноватой побитой собакой. В образ я включаюсь очень легко, даже удивительно.
— Я… тебя не достоин, малыш…
— Нет, нет, Данечка… я с тобой такая счастливая…
— Я знаю, ты хочешь семью, детей, — перехватываю инициативу. — Я к этому не готов. Я просто не хочу отнимать у тебя время. Ты достойна мужчины, который подарит тебе твою мечту…
Прижав руки к груди, Ника сдавленно выдыхает:
— Зай… это так красиво. Хочу запомнить…
Блядь.
Я продолжаю с нажимом, для этого приходится приложить усилия:
— Я эгоист, знаю…
Качнув головой, она бросается мне на шею со словами:
— Только немножко, чуть-чуть. Но я все равно тебя люблю. Очень-очень…
— Я хочу для тебя лучшего. Ты достойна лучшего, — мягко поглаживаю ее по спине, буквально вкладывая в ее голову эту конструкцию.
Я делаю это не в первый раз в жизни. Этот фокус…
Но ещё никогда я не благодарил женщину за отношения бриллиантом, а для Ники у меня в кармане куртки подвеска с бриллиантом в виде бесконечности. Я уверен, смысл в этом выборе она найдет сама.
— Да, — шмыгнув носом, Ника соглашается. — Наверное…
— Мы можем остаться друзьями.
Отстранившись, она стучит маленьким кулаком по моей груди:
— Ты самый лучший…
Кто я такой, чтобы спорить, твою мать!
Нырнув рукой в карман, достаю коробочку. Возможно, вселенная и меня не будет ебать слишком сильно, ведь я охереть какой хороший мальчик.
Спустя пятнадцать минут я подхожу к своей машине, которую припарковал прямо
