Кукла. Я не была твоей - Настя Кравченко
— В последний раз мы встречаемся. Надеюсь дошло до тебя, на кого рыпаешься. На днях пацанов к тебе отправлю, они тебе объяснят, как ты дальше существовать будешь. И это при условии, что вот с этим уродом разберешься. Услышал?
— Услышал.
— Поехали.
— Пошли в машину. Макс, закончишь тут. — говорю не громко. Информация для Макса только.
— Сделаю Майор.
— Только чтоб не сдохли.
— Чисто сделаем.
Дашке дверь открыл, она молча в машину села. Обычно трещит без умолку, а тут замолкла. Напугалась. Ноги под себя поджала, в пиджак мой укуталась, один нос торчит. На меня не смотрит, к окну отвернулась. Минут двадцать так ехали, задолбало.
— Ты как?
— Нормально. Есть вода?
— Антох, воды дай. — Бутылку протягиваю. Напиться не может, жадно глотает. Опять к окну отвернулась.
— Куда едем Майор?
— Домой.
— Ко мне, — подала она голос.
— Ко мне поедешь. — сказал, как отрезал. Дашка повернулась, смотрит в глаза как щенок выброшенный.
— Отвези меня домой, пожалуйста. — Иначе смотрит. Глаза блестят, заплакать хочет, но держится девка.
— К Дашке едем.
— Понял.
В квартиру поднялись. Она мне пиджак возвращает. Тут же блузку снимает и в мусорку кидает. Шорты туда же полетели. В одном белье стоит, трясется. Меня будто не замечает, то ли в шоке, толи че. Не пойму. На плечах синяки, на спине ещё один. Надеюсь Макс с пацанами их как надо отметелят.
— Ты чего?
— В душ пошла. Хочу запах этот смыть и слюни его с себя, — передергивает ее, на лице отвращение. В душе закрывается. Пацанов пока не отпускаю, не знаю, что скажет. Выгонит может. Минут десять в душе была. Вышла. На голове полотенце. В махровый халат укуталась.
— Я есть хочу, будешь? Я сегодня ничего не ела.
— Нет. Не голоден. Я поехал тогда? — Молчит. На меня смотрит, а я как дурак на неё уставился.
— Останься пожалуйста. — Глазища свои на меня таращит, вид жалобный сделала. А меня вина эта долбанная накрывает. Подставил девчонку. Можно сказать, сам в руки уроду этому кинул. Знаю же какая обстановка в городе, нельзя личным святить, туда бить в первую очередь станут.
— Ладно. Ты ешь, а я тоже в душ тогда.
— Там гель твой остался, не выкинула пока.
— Понял.
Пацанам отбой даю. Пусть отдыхать едут. В ванну забрался, тесно тут у нее. Воду врубил, сразу усталость ушла.
— Тебе нужен ещё один халат.
— Держи мой. — халат сняла, мне протянула, а у меня уже мысли в голове. Думал голая, а она в пижаме. Но пижама сука короткая такая. Верх вообще на лямках тонких. Соски торчат сквозь тонкую ткань. Начинаю терять самоконтроль. За стол сажусь, Дашка бутеры точит, голодная.
Не знаю, что сказать.
— Что молчишь? — Вопрос задает.
— Поговорить обычно по твоей части.
— Устала сегодня. А они их всех убьют? — спокойно спрашивает.
— Не должны. Так попинают немного, чтоб уроком было.
— Понятно. А ты убивал кого-нибудь?
— Нормальные у тебя вопросы.
— Ненормальные?
— Не убивал.
— Если честно, я не до конца была уверенна, что ты за мной приедешь.
— Почему?
— Не знаю. Зачем тебе это?
— А я приехал.
— Спасибо.
— Не за что. Ты из-за меня в это влипла.
— Это точно. Надо было тебя раненого все-таки на обочине выкинуть и проблем бы не было.
— Надо было.
— Ну теперь уж что об этом говорить. Я спать пошла. Ты идешь?
— У меня есть выбор?
— Нет. Ты мне должен.
Уже на привычный диван ложусь, постель Дашкой пахнет. Вкусно так. Одеялом не накрываюсь, жарко в хате. Дашка ко мне лицом ложится, прижимается к груди щекой, рукой за шею взялась.
А меня как будто током долбануло от её прикосновений. Волосы ещё мокрые, но мне все равно. Губами в макушку целую, а она ещё сильнее в меня вжимается. Обхватил куклу руками, мелкая такая, сломать боюсь. Прижал сильно. А она рукой по груди водит, по шее. Вроде так невинно прикасается, а у меня стояк, убить можно.
Неожиданно от груди отстраняется и в губы мне впивается, с такой силой, что дыхание перехватывает. Теперь я в подчинение. Целую её сладкие губки, жадно. Руками к себе прижимаю ещё сильнее. Хотя куда уж сильнее, её раздавить особых усилий не надо. Сам не понимаю, как руки под майку засовываю. Кожа теплая, гладкая. Она мою шею руками обхватила, сжимает. Ногу на меня закинула, как на гору пытается забраться.
— Ты чего? — говорю и опять к губам возвращаюсь. Хочу ее безумно просто. Так бы и разорвал на куски. Но не та она девка. Вроде бы и страстно целует, но есть в ней эта невинность сраная. Барьер прям встает. Не могу её воспринимать как остальных. Жалею, что ли. Догнать не могу почему так. Баба сама на меня бросается, а я не реагирую путем.
— А ты меня больше не хочешь?
Вопросом ещё больше в тупик ставит. А я хочу, ещё как хочу. Щас разорвет от желания, но стопор внутри какой-то. Не отвечаю на вопрос. Руку её вниз спускаю. Она за член хватается, а у меня разряд очередной, аж искры из глаз.
— Хочу, но… — перебила.
— А я хочу вычеркнуть из памяти то, как меня насильно целуют. Как отбиваюсь. Хочу, чтобы и я хотела. А тебя я… — теперь я слушать не стал.
В губы её вонзаюсь с ещё большим напором. На себя ее усаживаю, прижимаю. За попу руками держу, не налегаю на силу. Шею её целую, все желания готов исполнить.
Хочет приятные воспоминания — сделаю.
Одним рывком на лопатки укладываю. Охает. В глаза смотрю и майку задираю, а кукла ручки свои вверх подняла. Выполняю, снимаю через голову и в сторону отбрасываю. На грудь набрасываюсь, как собака на кусок мяса. Целую и на Дашку поглядываю. Реакция убивает. Рот приоткрыла. Потрясывать её начинает. Не может уже справится с желанием. Искренность её добьет меня скоро. Ждать не могу, но процесс затягиваю. Кайф от этого ловлю, от стонов её еле слышных.
Вниз спускаюсь. Счастливые воспоминания? Пусть будут самые счастливые. От груди вниз пробираюсь, губы от тела не отрываю. Шорты с неё стягиваю и между ножек её устраиваюсь. Слегка языком прикасаюсь к бедру, а она сжимается вся. Дыхание переходит в стоны, а я ещё ничего и не делаю. Ее пальцем касаюсь, влагу размазываю, а кукла спинку свою выгибает. Стоны все громче, руками по волосам блуждает. Останавливаюсь.
Поцелуями вверх
