Клубничный Яд - Дж. Л. Кенна

Он кивает.

— Взамен мы хотели бы провести три грузовика через вашу территорию в конце месяца. Без остановок, даже на то, чтобы водитель мог сходить пописать. Вы не обращаете внимания на грузовики, позволяете им пройти без происшествий, и наша сделка состоится. Это наши условия.

— Что в грузовиках? — спрашивает он, постукивая пальцем по столу. Кольцо, сжимающее его мизинец, издает металлический звон с каждым стуком по дереву.

Я внутренне морщусь от звука. Мои зубы сжимаются всё сильнее с каждым «цок… цок… цок…». Я мог бы вытащить пистолет и выстрелить ему в лицо — это бы остановило этот бесконечный стук.

— Gesù Cristo28, — наконец говорит он, когда я не отвечаю, отрывая меня от желания наблюдать, как его мозги стекают между корешками его книг. Он смотрит на головореза слева от себя и смеется. — Никогда бы не подумал за тысячу лет, что буду заключать сделки с гребаными ирландцами.

— Сделку, — поправляю я его. — Единственную. Это будет единственная сделка между нами. Мы это делаем, и мы квиты.

Он встает, разглаживая пиджак, затем застегивает его.

— Сделка, Киллиан Брэдшоу — печально известный ирландский киллер, — он смеется, но я обхожу стул и направляюсь к двери, чувствуя, как мои люди окружают меня по бокам.

Что-то подсказывает мне, что мы не закончили, и мне это охренеть как не нравится.

Секунду спустя, после кого как свежий воздух касается меня, я вытаскиваю сигарету из кармана пиджака и зажигаю ее. Втягивая богатый дым в легкие, задерживаю его, чувствуя жжение, которое успокаивает меня. Порок, который я свел к минимуму. Я не склонен чрезмерно увлекаться пороками. Стремлюсь не желать ничего, кроме как иногда покурить и случайно перепихнуться без обязательств.

— Кинь мне сигаретку, а? — говорит Финн, подходя к моей машине.

Я протягиваю ему сигарету, затем открываю дверцу своей машины и прислоняюсь к раме, вдыхая еще одну порцию дыма в легкие.

— Мне это не нравится, — говорит Ребел.

Ребел Фитцпатрик. Фитц, как его зовут некоторые Хулиганы. Если кто-то и близок ко мне по безжалостности, так это он. Если ему что-то не нравится, шансы, что и мне это не понравится, высоки. Такие люди, как мы, чувствуем опасность, прежде чем она даже материализуется.

— Что думаешь?

Я выдыхаю струю дыма в воздух, наблюдая, как она растворяется в чистом голубом небе.

— Думаю, смердит надвигающимися проблемами, — переводя взгляд с неба на Финна, я замечаю, что он смотрит на окно верхнего этажа особняка Росси.

— На что смотришь?

— Когда мы подъезжали, я увидел красотку в том окне. У Росси есть дочь?

Я киваю.

— Один покойный сын. Одна живая дочь.

— Как она выглядит? — он улыбается, его язык выглядывает и скользит по зубам.

— Без понятия. Садись в машину. Последнее, что нам нужно, чтобы Росси прострелил тебе хер за то, что ты трахаешь глазами его дочь, — я бросаю окурок на землю, растаптывая его носком ботинка, туша дым. Открывая свою машину, я поднимаю глаза на уродливых гребаных головорезов Росси и подмигиваю.

Финн и Ребел садятся в свою машину, а я — в свою, поворачивая ключ зажигания и пробуждая моего зверя к жизни. Я реву двигателем дольше, чем необходимо, объявляя всем о своем отъезде, затем направляюсь вниз по подъездной дорожке, когда мой телефон вибрирует в кармане. Я достаю его, видя имя Шона на экране.

— Да? — отвечаю я.

— Как всё прошло?

— Росси согласился на условия, но мне это не нравится, Шон.

— Тебе ничего не нравится, Килл, — он смеется. — Мне нужно, чтобы ты сделал остановку, прежде чем вернешься домой. У нас появилась небольшая проблема.

Бросая взгляд в зеркало заднего вида, я вижу Финна и Ребела в «Мерседесе» позади меня, когда я выезжаю на съезд на шоссе.

— Какого рода проблема?

— Сенатор Хамфри… — говорит он, его затянувшееся молчание звучит как приговор.

— Где?

— Его пляжный домик в Роундс Эдж. Вероятно, готовится сбежать, прежде чем приедут федералы. Килл, наш информатор из ФБР сказал, что они будут там через несколько часов. Мне нужно, чтобы ты добрался туда первым.

— Сделаю. Сказать Финну и Ребелу продолжать путь домой?

— Нет. Пусть присмотрят за тобой. Он не может оставаться в живых, он слишком много знает. Всё пойдет к чертям, если ты не разберешься.

— Не проблема, — я вешаю трубку, затем набираю Финна.

— Да? — отвечает он.

— Сделаем остановку. Следуй за мной.

— Ага, — говорит он и вешает трубку.

Я годами хочу вонзить свой клинок в этот кусок дерьма. С тех пор как сенатор Хамфри встретился с Шоном, чтобы купить себе защиту у Хулиганов, я начал внимательно за ним наблюдать. Он настолько погряз в семейном богатстве и утопает в деньгах, которые зарабатывает на торговле молодыми девушками из Мексики, что нет ничего в подполье, что он не мог бы себе позволить. Чем грязнее дело, тем глубже этот ублюдок в нем замешан.

К счастью, Шон отклонил его предложение, потому что мы можем быть коварной организацией безжалостных, убивающих дегенератов, но мы не бесчеловечны. Мы не торгуем людьми и особенно не пускаем по кругу женщин и детей. И хотя я рад покончить с этим ублюдком, я не могу игнорировать еще одну ситуацию, которую не могу полностью контролировать, но я и не ожидал ничего другого от этого гребаного дня.

Поездка до Роундс Эдж была быстрой — прямая дорога вдоль побережья. Когда мы прибываем на участок Хамфри, я следую по служебной дороге, которая ведет к земле, готовящейся к застройке на краю его владений. Наверное, еще один домашний кинотеатр или личная художественная студия для дорогого сенатора. Деревянная конструкция, обшитая гипсокартоном, достаточно высокая и широкая, чтобы спрятать наши машины.

Финн и Ребел паркуются позади меня и выходят, пока я достаю телефон из кармана и набираю одного знакомого.

— Килл… — отвечает Титер.

— Я собираюсь отправить тебе местоположение. Какая бы там ни была охрана, мне нужно, чтобы она была отключена на ближайший час. Затем нужно вернуть всё обратно.

— Понял, братан. Что-нибудь еще?

Братан. Титер, хакер-скейтбордист. Обычно я никогда не доверился бы такому ненадежному на вид человеку, но Титер — абсолютный мастер своего дела. Он заставляет ФБР и КГБ выглядеть полными идиотами. И он готов умереть за Хулиганов. Уже почти умер однажды.

Расстегивая манжеты рубашки, я закатываю рукава до локтей.

— Да, федералы в конце концов захотят получить записи. Всё