Злые клятвы - Джо Макколл
Прижавшись подбородком к ее плечу и шее, я свободной рукой расстегиваю пуговицы ее блузки, обнажая ее обнаженную грудь.
— Непослушная девчонка, — мурлычу я, когда вижу, что она без бюстгальтера. Ее соски начинают твердеть еще до того, как я к ним прикасаюсь. Подняв свободную руку, я нежно ущипнул один сосок, заслужив еще один бессмысленный стон. — Я могу сказать, что ты уже близка, Еви. Твоя пизда чертовски выжимает из моих пальцев.
Она молча кивает. Я знаю, что она знает. Пытается удержаться от того, чтобы просить меня о ее освобождении.
— Скажи мне, маленькая принцесса, — мурлычу я ей на ухо, целуя ракушку, прежде чем укусить. Эвелин задыхается, ее бедра поджимаются к моим пальцам. Ее тело умоляет об освобождении, даже если она отказывается просить об этом. — Ты все еще девственница?
— Пожалуйста… — слово вырывается из ее рта, затаив дыхание, когда я тяну пальцы, чтобы нависнуть над ее входом. Даже без ее ответа я знаю правду. Румянец растекается от кончиков ее ушей вниз по шее, и от этого мой член твердеет. Но все равно…
— Тебя кто-нибудь трогал? — спрашиваю я, оставляя сладкие поцелуи на ее шее, оставляя на своем пути след любовных укусов. Она будет отмечена мною на всеобщее обозрение, а когда они исчезнут, я просто оставлю еще. — Ты позволяла кому-нибудь играть с этими красивыми сосками? — я дразню ее левый сосок пальцами, наслаждаясь ее стоном, когда ее боль и удовольствие смешиваются в пьянящей волне. Она выгибает тело, ее бедра упираются в мою неподвижную руку между ее бедрами.
— Нет, — выдыхает она, и жар еще сильнее разливается по ее телу.
— Нет, ты не девственница?
— Я девственница, — шепчет она, то ли стыдясь, то ли смущаясь, я не уверен.
— Хорошая девочка, — одним быстрым толчком я впиваюсь в нее пальцами, затем добавляю еще один. Она обхватывает мое предплечье, крепко сжимая, пока я вынуждаю ее тело испытывать удовольствие. Я не остановлюсь. Я дам ей то, что обещал. — Такая узкая и влажная для меня, — я снова щипаю ее сосок; на этот раз я задерживаюсь на мгновение, прежде чем отпустить его. Она тут же, стоит на обрыве. Мне просто нужно, чтобы она пошла немного дальше. Эвелин поворачивает голову набок, полностью открывая мне шею.
Я оставляю еще один след.
Потом еще один.
Скоро они будут не только на ее шее, но и на каждом доступном месте, где я смогу коснуться губами.
— Кончи для меня, искорка, — шепчу я ей на ухо, еще сильнее впиваясь пальцами в ее тугую пизду. — Покажи мне, какой хорошей и послушной женой ты можешь быть, — я сжимаю пальцы, скручиваю их и безжалостно трахаю ее ими. Тыльная сторона моей руки сильно прижимается к ее клитору, массируя круги. Единственные звуки на крыше исходят от нашего совместного тяжелого дыхания и моих пальцев, входящих и выходящих из ее мокрой киски. Каждый мускул ее тела внезапно напрягается, и через несколько секунд она кричит о своем освобождении.
Ее бедра подпрыгивают и трясутся, когда она гоняется за каждым импульсом электричества, проходящим через нее.
— Вот и все, — тихо воркую я. — Оставь все это, Эвелин.
Она опускается ко мне на колени, пока ее удовольствие течет через нее. Удовольствие я ей принес. К тому времени, когда удовольствие угасло, она уже прислоняется ко мне, хватая ртом воздух. Пульс на ее шее отбивает устойчивый ритм.
Медленно я вытаскиваю руку из-под ее ног, пристально глядя на нее, и облизываю свои пальцы. Я стону от того, насколько она хороша на вкус. Сладкая, как летние фрукты в разгар сезона. Поправляя ее блузку так, чтобы она закрывала грудь, я откидываюсь назад, прижимая ее к своей груди.
Она не сопротивляется мне, ее глаза закрываются, а дыхание выравнивается. Меня окутывает нежный аромат. Абрикос и апельсиновый цвет.
— Вот как это может быть хорошо, — говорю я.
— Наш брак не может заключаться только в сексе, Кензо, — говорит она мне в рубашку.
В моей груди трясется от смеха.
— Это хорошее место для начала, — говорю я ей, притягивая ее ближе к себе.
— Если ты будешь держать меня в башне, моя душа засохнет и умрет, — грустно шепчет она Эвелин, сидящая у меня на коленях, уязвима: она прячет лицо у меня на груди, вместо того чтобы смотреть на меня своим огненным взглядом, полным вызова и остроумия.
— Ты не пленница, Эви, — уверяю я ее. — Ты можешь приходить и уходить, пока Сайто с тобой. Или я. Ты можешь заниматься благотворительностью, участвовать в мероприятиях клуба. Я уверен, что твои друзья захотят услышать твое мнение.
Она качает головой, делая долгий и глубокий вдох.
— Это все, на что, по-твоему, я годна? — она издевается. — Благотворительность и мероприятия в загородном клубе?
— Я думаю, что пока ты не покажешь мне, что тебе можно доверять, твои приходы и уходы будут ограничены, — я не могу поверить, что она не сбежит снова. Но также все еще существует угроза со стороны того, кто послал Берти изнасиловать ее. Она говорит, что девственница, и я склонен ей поверить. У опытной соблазнительницы нет тех невинных реакций, которые были у Эвелин, когда я заставил ее кончить.
Тем не менее, ее медицинские записи показывают, что не так давно ей сделали прививку депо в клинике дешевого магазина в одном из городов, куда она сбежала. Это не значит, что она не девственница, но возникает вопрос, зачем она ей понадобилась.
— То, что ты время от времени выпускаешь животное из клетки, не означает, что оно все еще не в неволе, — горячо возражает она. — А что, если я захочу пойти в университет, на работу или еще куда-нибудь?
Впервые слышу о ее желании сделать что-то из этого. Прежде чем мы собирались пожениться — в первый раз — мы обсуждали, есть ли у нее планы на будущее. Она сказала нет. Она сказала это потому, что, по ее мнению, я хотел услышать именно это? Если бы она сказала мне, что хочет пойти в университет, я бы поддержал это.
— Ты хочешь пойти в университет? — тот факт, что я задаю этот вопрос, ее шокирует, и это ее беспокоит. Я не монстр. Не с моей женой. Если она захочет пойти в университет, я запишу ее в лучший универ. Онлайн, конечно. Ей недостаточно безопасно бродить по кампусу в присутствии потенциальных угроз.
