Эрин Маккэн - Любовь и другие иностранные слова
– Итак, ты и Сара Селман.
Он пожимает плечами. Сейчас воскресенье, вечер. Я поужинала здесь, у Вейгмейкеров, и теперь мы со Стью лежим у него на кровати и таращимся в потолок.
– Ты хочешь ее бросить, – говорю я.
– Нет, – звучит не очень-то убедительно.
– После выпускного?
Он опять пожимает плечами:
– У нас просто что-то не клеится.
– Да что ты говоришь! Ох, как же приятно оказываться правой!
– Ты не права, – говорит он.
В комнату заглядывает Софи, быстро осматривает потолок и спрашивает:
– А что это вы делаете, ребят?
– Говорим о том, почему я права, говоря, что Стью не подходит для серьезных отношений.
– Не права, – возражает Стью, а Софи втискивается на широкую кровать рядом с братом.
– Ты именно такой.
– Он расстается с Сарой, – объявляю я.
– Так я и знала. А сама она знает?
– Пока нет, – отвечаю я.
– До или после выпускного?
– После, – отвечаю я.
– Что я вообще делаю здесь, между двух огней? – Он поворачивается к Софи: – А тебя вообще никто не звал.
– Помолчи, – приказывает Софи. – Мы еще не закончили.
– Ну что ж, позовите меня, когда закончите, – Стью выбирается из кровати и уходит.
Несколько секунд длится молчание, а потом Софи говорит:
– А что, мне понравилось. Давай болтать так почаще.
– Мы выгнали Стью из его собственной комнаты.
– Ага, я в курсе. Это-то мне и нравится.
Каждый день на этой неделе Стефан ждет меня у моего шкафчика после уроков. Он так широко улыбается, что кажется – вот-вот засмеется. И это заразно. А потом мы вместе идем на тренировки: я по бегу, он по бейсболу.
В понедельник мы говорим о том, как прошли выходные, и о миссис Истердей.
Во вторник – про Кэп и совмещенную университетскую программу, которую я начну в следующем году.
В среду обсуждаем шумный разрыв Эмми Ньюэлл с ошеломленным Ником Адриани. Драма произошла в коридоре выпускного класса при всем честном народе, и в четверг мы продолжаем ту же тему, потому что никто из нас четверых так и не смог успокоить ее. Эмми материлась как дальнобойщик и теперь два дня должна будет в наказание оставаться после уроков.
В пятницу утром, когда мы со Стью направляемся в Кэп, я говорю ему:
– Он отличный парень и нравится мне, но разговоры у нас как-то не очень. Только учебу и обсуждаем.
– Ты не пыталась говорить подольше?
– С бала в прошлом году, ты хочешь сказать?
– А тот раз разве считается за попытку?
– Он считается за позор и ужас.
– Думаю, Стефан того же мнения. Это ведь он сказал, что пригласил тебя из-за того, что ты высокая.
– Ага, и извинился. А я попросила прощения за то, что трепалась весь вечер. Но теперь, как мне кажется, мы почти обнаружили, что сильно друг другу нравимся. Настало время показать, какие мы, – ну, не считая высокого роста и болтливости. И тут возможно несколько неприятных исходов. – Я начинаю загибать пальцы, игнорируя преувеличенно потрясенное выражение лица Стью. – А что, если он мне нравится больше, чем я ему? А если наоборот? А если мы оба не очень друг другу нравимся? А если повторится ситуация с прошлогодним балом?
– А что, если у тебя от таких разговоров взорвется голова?
Я поднимаю большой палец прямо перед его носом.
– Джози, ты слишком много думаешь, – говорит Стью со смешком. – И слишком много говоришь.
– Такие слова не очень-то помогают.
– Знаю, – говорит он, и на этот раз его голос звучит серьезно. – Не помогают.
Затем он пожимает плечами:
– Отношения – штука непростая. Вы должны говорить на одном языке. Или выучить языки друг друга, но это не всегда работает.
– Именно поэтому ты не подходишь для серьезных отношений? – спрашиваю я, и мне действительно интересно.
– Это не так.
– Не подходишь.
– Подхожу, – говорит он, тряся головой и глядя на меня в упор.
– Ты отрицаешь реальность. Запишись на прием к моему папе.
Мы идем дальше, продолжая спорить.
Днем, в 3:05, Стефан уже ждет меня, небрежно облокотившись на шкафчик. Я не могу удержаться от улыбки.
– Ну, как уроки? – спрашивает он. – Испанский для продолжающих, часть вторая, а потом Социология Старения и Общества, так?
– Так. Интересно. Мне было интересно. Можно кое-что у тебя спросить?
– Валяй.
Я думала об этом с того момента, как Стью упомянул языки утром, поэтому я набираю в грудь воздуха и выпаливаю:
– Если бы ты каждый день уступал беременной место в автобусе, а потом узнал, что на самом деле она не беременная, а просто притворяется, чтобы женить на себе своего бойфренда, ты бы по-прежнему уступал ей место? А ее приятелю бы рассказал?
Пару секунд Стефан молча смотрит на меня и моргает, непонятно, улыбнется он сейчас или разинет рот от удивления. Я застыла в напряженном ожидании. Может, надо было просто про бейсбол его спросить? Но вот по его лицу расплывается улыбка, и я тихонько выдыхаю. Он говорит: «Крутой вопрос. Спроси меня еще раз».
Я повторяю вопрос. Он повторяет за мной. Тут между нами с лаконичным «Привет» вклинивается Эмми и уводит меня заниматься бегом, и мы со Стефаном говорим друг другу: «Еще увидимся».
– Вы такие милашки, что аж тошнит, – говорит Эмми.
– И от тебя с твоими волосами тоже, – отвечаю я и отлепляю несколько прядей от ее слащаво-розовых губ.
Вечером Стефан звонит мне и излагает свой хорошо продуманный ответ. Он бы продолжал уступать ей место, но если бы встретился с женихом, рассказал бы ему все, что знает.
– Нельзя утаивать ложь, – говорит он.
– Даже если потом последует сцена похлеще, чем между Эмми и Ником?
– Ага, да. Знаешь же, как говорят: не убивайте гонца с дурными вестями. А ты бы что сделала?
– Я бы сразу что-нибудь сказала. А потом пусть стоит хоть до скончания века.
– Круто.
– И еще я бы сразу готовилась, что меня пристрелят, хоть я всего лишь и гонец.
– А, точно, не убивайте гонца.
– Никто не любит, когда им сообщают плохие новости.
– Да уж, но иногда ведь приходится? И, мне кажется, все рано или поздно понимают это. Так что все круто. А кто не поймет, так и фиг с ними.
– Да, наверное, – отвечаю я, немного подумав.
– Слушай, а может, позавтракаем завтра вместе? – Он называет знаменитую закусочную совсем рядом с Бексли.
– Не могу.
– Тогда в воскресенье?
– И в воскресенье не могу.
Не успеваю я объяснить, в чем дело, как он говорит:
– Ладно, все круто. Как-нибудь в другой раз.
