Во власти бывшего - Дина Данич
Натянуто улыбаюсь и киваю. Черт. А ведь это была бы отличная возможность. Но отказ будет выглядеть слишком подозрительно. Хотя дело даже не только в этом. Сейчас мне просто неуютно рядом с Алексом. Холодно. От него веет таким безразличием, что хочется сделать шаг назад.
Он всегда умел дать понять человеку его неважность.
- Конечно. Мне надо собраться. У меня, правда, одежда… - осекаюсь, наткнувшись на пару пакетов стоящих рядом с диваном. Алекс насмешливо фыркает и молча кивает. - Спасибо, - с трудом выдавливаю из себя, стараясь придать голосу радость.
Бывший не говорит ни слова, только смотрит. И смотрит.
- Когда выезжаем?
- Как только соберешься, - равнодушно отвечает он.
- Постараюсь поскорее.
Я уже в дверях, когда мне долетает в спину:
- И позавтракаешь.
На краткий миг я словно проваливаюсь в прошлое - когда Саша ругал меня за то, что я вечно забывала про еду. Могла за весь день всего пару раз попить чай или кефир, если была увлечена делами. Тогда он точно так же напоминал о том, что надо поесть.
Киваю и выхожу. Чтобы вдохнуть свободнее, чтобы спрятаться от тяжелого проницательного взгляда, от которого неуютно.
Одежда, естественно, нужного размера. Как и белье. На мое предложение позавтракать вместе Алекс равнодушно отказывается. Даже головы не поднимает, чтобы взглянуть на меня, когда отвечает.
Словно наказывает за собственную слабость. Или наоборот - показывает мне мое место.
Пока готовлю кофе, все гадаю - неужели дело в том, что он узнал про беременность? Ему и правда жаль?
Или дело в его злости на меня за мой побег? До сих пор?
Алекса очень сложно понять. Даже когда у нас все было хорошо, я не всегда знала, что скрывалось за его проницательным взглядом. Теперь же и вовсе нужно держаться настороже.
- Ты готова? - раздается позади меня. Вздрагиваю и задеваю рукой кружку.
- Д-да, сейчас. Прости, задумалась.
Когда оборачиваюсь, Воронцова уже нет. Я одна.
Пока едем к Виктору, я снова и снова прокручиваю вчерашний разговор, то, как я выкрутилась и рассказала часть правды бывшему. И невольно задаюсь вопросом - что будет, если он узнает правду? Что тогда?
Конечно, я сделала все, чтобы замести следы. Повезло, что мне вообще пришла такая мысль в голову после родов, учитывая мое состояние. Тогда я не задумывалась о том, что когда-то снова увижусь с Воронцовым. Нет, просто последовала интуиции. И, как оказалось, не зря.
- Ты не хотела ехать? - внезапно спрашивает Алекс. Я замираю, стараясь не выдать себя.
- Почему ты так решил? - Ответом мне служит снисходительный взгляд. - Да, конечно. Ты всегда всех видишь насквозь, - горько усмехаюсь. - Не очень.
- Почему?
- Мы… Мы с тобой не очень хорошо расстались, - тактично обхожу острые углы. - Поэтому мне неловко ехать в гости к твоему брату.
- Думаешь, он будет тебя ругать? - ухмыляется Воронцов.
Да меня не надо даже ругать - Виктору достаточно посмотреть на меня, и я уже буду готова бежать. Я так и не смогла понять, как же Яна уживается с этим мрачным и холодным мужчиной.
- Не знаю.
- Расслабься, Пташка, - неожиданно мягко произносит бывший. - Мы едем отдыхать. Объявим на сегодня перемирие.
Последняя фраза слегка пугает. Меня не покидает ощущение, что Саша либо о чем-то догадывается, либо грамотно играет со мной. И ни один из вариантов не является для меня безопасным.
- Конечно, как скажешь, - улыбаюсь как можно искреннее, а у самой сердце начинает колотиться, будто сумасшедшее. Кажется, меня ждет проверка…
- 19 Арина -
В доме брата Алекса все знакомо и в то же время чужое. Когда-то я отрезала все, что связывало меня с этой семьей. Запретила себе вспоминать и почти научилась этому. Пока не узнала, что в положении.
Встречает нас Янина. Увидев меня, она удивленно замирает, а затем приветливо улыбается и подходит ближе.
- Арина, рада видеть.
- И я.
- Саш, мог бы и предупредить, - с укором добавляет хозяйка дома. Тот совершенно никак не реагирует на замечание. Только кивает в знак приветствия и направляется к дому. Но у самого крыльца ему наперерез выбегает Миша и… Я застываю на месте, потому что впервые вижу, как Воронцов подхватывает его на руки, чуть приподнимает, отчего мальчик заливается смехом, а затем что-то говорит тому, отчего смех становится громче.
- Неплохо смотрится, да? - тихо говорит Яна. Я с трудом сглатываю ком в горле. Глаза начинает щипать, потому что я впервые по-настоящему задумываюсь о том, каким бы мог стать отцом Алекс.
Даже когда дочь впервые толкнулась, мои мысли не были настолько реальными. Возможно, потому что я все еще злилась на его, а может, просто не могла представить этого мужчину с ребенком на руках. Мы не говорили о детях. Пока были вместе, мне хватало и его самого. Я была уверена в том, что он не оставит меня, если забеременею. А когда все случилось, то стало уже не до выяснений.
- Вы теперь вместе?
Мне не нравятся такие вопросы. Хотя бы потому что я не знаю ответов. Так что просто жму плечами. Яна понимает мой настрой и больше не продолжает тему.
Внезапно Алекс оборачивается, держа на руках племянника и смотрит мне прямо в глаза. И в этот момент мне чудится в его взгляде немой укор.
Виновата ли я перед ним? Возможно. Но я сделала все, чтобы защитить своего ребенка. И буду делать это дальше.
Неловкий момент нарушает Виктор. Выходит, и Миша тут же реагирует на отца. А я, наконец, выдыхаю и отвожу взгляд. Мне постоянно приходится напоминать себе, что я должна играть роль прилежно. А еще не дает покоя то, что Градов сократил срок, и теперь у меня почти не осталось времени. Как я могу успеть все найти, если Алекс не оставляет меня одну дома?
- Арин?
- А?
- Спрашиваю, ты поможешь мне на кухне? - терпеливо повторяет Яна.
- Да, конечно, - рассеянно киваю и ловлю внимательный взгляд Воронцова, который стоит неподалеку и вроде бы общается с братом. Но смотрит почему-то на меня.
Время течет медленно. Наверное, потому что я не чувствую себя свободно. Пару раз Яна пытается аккуратно расспросить меня про мою жизнь, но я отделываюсь односложными ответами, и она в итоге оставляет меня в покое. Виктор же на пару с братом лишь смотрит. За весь день мы едва ли перекинулись несколькими словами. Сам Саша тоже не особенно проявляет какую-то инициативу по отношению ко мне.
Только Миша в своей детской непосредственности общается со мной, зовет поиграть, и это становится для меня настоящим спасением.
Потому что именно он дает мне
