Меркантильное поведение - Аля Алая
Я хочу спасти её от ее самой, показать, что жизнь — это не грязь, которую она себе придумала. Жизнь может быть другой. Счастливой и наполненной. Я вытащу ее, а вместе с ней и себя. У нас обязательно получится.
— Как?
— Стала жертвой в криминальных разборках. Села в машину вместе с моим братом и та взорвалась. На его месте должен был быть я. Но я выпил и он повез Катю в город сам, — говорю спокойно, потому как говорил это сотни раз разным людям. И себе. Постоянно.
В той машине должен был быть я. Артём тогда остался бы жить. А я бы держал за руку свою Катю до последнего вздоха. С этой идеей фикс я жил полтора года. Мне хотелось умереть, но только это бы их не вернуло.
— Боже, — Максим обнимает меня своими руками. Вжимается всем телом и шумно дышит.
— Бог подарил мне жизнь, — говорю задумчиво, пропуская длинные волосы Максим между своими пальцами, — так просто случилось. Мне полтора года понадобилось, чтобы принять этот дар и перестать себя ненавидеть.
— Ты должен жить Гордей, обязательно, — феечка подняла свое влажное от слез личико ко мне. — Хочешь побыть со мной сегодня? Пиццу закажем. Тебе и Бусе с колбасой.
— Если только на таких условиях, — с прищуром смотрю в ее окна. Тяжело будет, но отказаться не могу. И даже если со стороны Макс — это жалость и желание поддержать, я все равно беспринципно воспользуюсь.
— Буся ещё любит с курицей и ананасами.
— Никогда не понимал эту пиццу, больше на десерт смахивает по вкусу.
В квартире Макс переодеваться в уютные брюки и футболку, смывает косметику. Сразу становится совсем юной и уютной.
Ее хитрая псина, пока хозяйка отсутствует то на кухне, то в спальне, начинает разворачивать со мной подпольную войну. Тявкает, кусает за ноги и грозно рычит. Стоит Макс появиться, затихает.
Меня поведение маленькой шавки забавляет. Интересно, что она будет делать, когда поймёт, что я тут не на один вечер, а собираюсь ее хозяйку присвоить себе. И как результат, стану хозяином и этой мелкой хитрой занозы.
— Думаю пора открыть, — к пицце Макс приносит бутылку безалкогольного вина, которую я в прошлый раз притащил. Отлично мы развлекались тогда.
Черт.
Хорошо, что сижу. Перекидываю ногу на ногу, чтобы скрыть некстати обозначившуюся в штанах эрекцию.
— Посмотрим вместе фильм? — Макс суетиться вокруг меня. Притаскивает плед и подушки. Сама ныряет ко мне поближе, не дожидаясь ответа.
— Мне твоя больше понравилась.
— Вижу, — улыбается, видя как я доедаю последний кусок ее сырной пиццы, — может и тебе вегетарианство попробовать?
— Точно нет, шашлык я люблю по-прежнему.
Разворачиваюсь набок и начинаю медленно щупать мягкое женское тело под пледом. Поел, пора заняться делом поважнее.
— Ты что делаешь? — шипит Макс возмущенно.
— То же, что и все влюбленные парочки, когда остаются одни. В моих намерениях облапать тебя всю, грязно и развратно. Залезть к тебе под майку, ласкать грудь. И если разрешишь, то в трусы.
— Гордей, а с виду ты серьёзный, умный мужчина.
— Внутри прыщавый подросток, — натягиваю на нас плед с головой. Ноги торчат, шавка меня за одну грызёт, но я молчу. Телевизор валит какой-то фильм, я даже названия не помню, так что понятно сразу насколько мне на него пох.
— Гордей, — возмущённо, а скорее возбужденно взвизгивает Макс, чувствуя мой мокрый язык на своих сосках. Сжимаю её спелые дыньки и кайфую. Вставить бы между них член, но это потом…. Феечка моя, как же я тебя затрахаю скоро.
— Потрогай, не стесняйся, — хриплю, кусая сосок.
— У тебя стоит, — Макс копошится, путаясь в пледе.
— Естественно. Ты не думаешь, что было бы странно, лежи Гордей младший бревном, пока я ласкаю твоих идеальных близняшек.
— Я тебя совсем не за этим звала.
— А зачем? — стряхиваю с ноги надоевшую псину. Точно на ночь ее в сортире запру.
— Ой, там Буся упала, — полошится Макс, слыша жалобное скуление шавки с пола. Вот же подлая псина, всю малину готова мне испортить.
— Ничего с ней не случится. Это собака. Они резиновые и всегда падают на лапы, — пытаюсь отвлечь Макс, запуская ладонь под резинку домашних брюк. — Это про кошек говорят! — Ты просто пиздец, — от ее влажности у меня башка взрывается. Касаюсь клитора пальцем, натираю с большим энтузиазмом и засасываю губы. Я сука, озабоченный. Хочу её везде. Больше ни о чем думать не могу.
На празднике только ее видел, только о ней думал. И даже куча детишек меня с развратных мыслей не сбивала.
— Мне кажется она перепугалась, — Макс ужом в моих руках крутится и стонет. А дурная собака по нам поверх пледа прыгает. Сука, придушу ее!!
— Может в спальню? — высказываю здравую мысль, — спрячемся там от твоего волкодава.
— Под одеялом? — лепечет феечка, шире расставляя свои ножки.
И тут я совершаю фатальную ошибку — позволяю ей кончить на своих пальцах.
— Гордей, — Макс цепляется за мои плечи, пока ее накрывает. Потом приходит в себя практически мгновенно, — спасибо.
— Спасибо? — жадно облизываю ее шею, опять нахрен скидываю псину с нас. На этот раз вместе с пледом. Яйца напряжены и готовы взорваться, — я рассчитывал на более развратную благодарность и немного помощи, — кладу ее ладонь на свой пах, — хочу твои губы.
— Пффф, — Макс выскальзывает из-под меня. На ходу подхватывает свою собаку, кидает в меня плед, — душ в твоём распоряжении. А мы спать. Извини, у Буси стресс. Мне нужно побыть с ней.
Да твою же мать!!! С силой сжимаю член в штанах. Я так сдохну, точно сдохну! И проклятая псина со своей бездушной хозяйкой этому поспособствуют.
Глава 07 2. Главное, не помереть теперь от счастья
Попытка избавиться от возбуждения по средствам глубоко дыхания не помогла, поэтому я решил сосредоточился на фильме, который выбрала Макс.
Ничего там не понял, кроме того, что короткая юбка и обтягивающий топик на главной героине возбуждают меня ещё сильнее.
— Твою мать, — вырубил телик. Нет, больше я такой ошибки с Макс не допущу. Только баш на баш и никакой благотворительности с моей стороны.
В ванной как последний маньяк заглядываю в корзину с грязным бельём. Касаюсь желтых трусиков, которые она сегодня носила весь день. Захлопываю нахрен корзину. Нюхаю сладкий шампунь с клубничным запахом и манговый крем для тела. Сжимаю в руках влажное полотенце, которым Макс вытирала свое божественное тело.
— У тебя едет кукуха, — мрачно смеюсь. Лезу в душ и трижды спускаю
