Сьюзен Филлипс - Блестящая девочка
Мимо нее прошел мальчик в форменной куртке с медными пуговицами.
— Звонят мистеру Джесселу. Звонят мистеру Джесселу.
Джордж Джессел поднял руку. Маленькая блондинка захихикала, когда мальчик поднес к столу розовый телефон.
Белинда играла длинной прохладной ножкой бокала, стараясь не замечать, что у нее дрожат пальцы. Алексей не придет в пять.
Она была уверена. Она слишком задела его гордость в последний раз, когда они были вместе. Он этого не забудет. Вопрос в другом: придет ли он вообще. И что ей делать, если этого не произойдет.
В зал вошли Грегори Пек и его новая жена-француженка Вероник. Красивая темноволосая Вероник в прошлом была журналисткой, и Белинда ощутила зависть, змейкой свернувшуюся внутри.
Когда их усадили, знаменитый муж нежно улыбнулся жене и сказал что-то, предназначенное только для ее ушей. Вероник рассмеялась, потом рукой накрыла его руку, ласковым, привычным жестом собственницы. В этот момент Белинда возненавидела Вероник Пек, как никогда и никого до сих пор.
В шесть часов Алексей вошел в «Поло Лонж», и сердце Белинды перевернулось. На миг он задержался в дверях, перекинулся парой слов с метрдотелем, потом направился к ней. Он был в жемчужно-сером костюме, как всегда безупречном. Некоторые приветствовали его, когда он проходил мимо столиков. Она забыла, что Алексей всегда привлекал к себе внимание окружающих. Флинн говорил, Алексей Савагар один из немногих, кто обладает даром делать деньги из денег.
Он молча сел на диван, и Белинда почувствовала знакомый запах дорогого одеколона, услышала шорох шелка. Алексей изучающе смотрел на нее, лицо его, как всегда, было непроницаемо. Рад ли он снова ее увидеть? Белинда ощутила легкую дрожь в теле. Ну почему она никогда не может отгадать его мысли?
— «Шато Хот-Брион», 1929, — сказал он подошедшему официанту. Потом указал на недопитый мартини:
— А это уберите. Мадемуазель будет пить вине вместе со мной.
Когда официант удалился, Алексей поднес ее руку к губам и поцеловал. Белинда попыталась улыбнуться, но, невольно вспомнив последнюю встречу и его грубые варварские поцелуи, не смогла.
— Ты, кажется, нервничаешь, дорогая.
Но времени для сомнений и раздумий у Белинды не оставалось, поскольку внутри ее сошедшиеся вместе клетки неустанно и своенравно множились, и она вынуждена была заставить себя повести плечами и сказать:
— Немного. Я не видела тебя так давно… Я… я соскучилась. — Ощущение ужасной несправедливости внезапно вырвалось на поверхность. — Правда, Алексей, как ты мог просто ваять и уехать? И даже не позвонил, и ничего…
Судя по всему, его это забавляло.
— Я дал тебе время подумать, дорогая. Посмотреть, хорошо ли оказаться одной.
— Мне совсем не понравилось, — резко ответила Белинда.
— Я так и думал, что тебе не понравится. — Он смотрел на девушку так сосредоточенно, что она почувствовала себя помещенной под стекло микроскопа. — Скажи мне, что ты поняла наедине с собой?
Белинда осторожно ответила:
— Я поняла, что привыкла зависеть от тебя. После твоего отъезда все пошло кувырком. Тебя не было рядом, и мне никто не мог помочь. Я оказалась не такой самостоятельной, как думала.
Официант принес бутылку, открыл ее, налил немного вина для пробы. Алексей отпил глоток и рассеянно кивнул, желая поскорее остаться с Белиндой наедине. Официант отошел от столика, а Алексей снова сосредоточился на лице девушки. Она рассказала ему о своей жизни в прошедшие два месяца. Об унизительном положении в актерском классе, о неудачах с продюсерами, которых она никак не могла заинтересовать собой, о том, что родители отказались ее поддерживать. Обо всем, кроме главного.
— Ясно, — сказал он. — Очень много всего за столь короткое время. Есть ли еще беды, которые ты хотела бы вывалить на меня?
Белинда с трудом проглотила слюну.
— Нет, больше ничего такого. Правда, у меня нет денег, Алексей. А я должна решить кое-какую проблему. Мне нужна твоя помощь.
— Моя помощь? — Впервые после того, как Алексей сел рядом с ней, его лицо стало угрюмым. — А почему ты не обратишься к своему бывшему любовнику, Белинда? Уж конечно, он бы тебе не отказал. Немедленно примчался бы на белом боевом коне, сверкая мечом и круша всех злодеев ради тебя. Что ж не пойдешь к Флинну, Белинда?
Она впилась зубами в щеку, чтобы сдержаться и не сказать ничего лишнего. Белинда ясно поняла: если она сейчас не успокоит Алексея, не уймет его странную боль, не поднимет ему настроение, он не придет ей на помощь. Алексей не понимал Флинна. Никогда не понимал.
— В те дни, в «Саду», — начала она медленно, — мне было так хорошо, как никогда раньше. Но каким-то странным образом вы с Флинном соединялись у меня в голове. Я заставляла себя думать, что все мои приятные ощущения исходят от Флинна, но после того, как ты уехал, я поняла, что ты тоже был их источником. — Белинда отрепетировала эту фразу, но сейчас ей было неловко ее произносить, потому что на самом деле в ней оказалось больше правды, чем ей бы хотелось. — Мне нужна помощь, — резко закончила она. — Я не знаю, к кому еще обратиться.
— Понятно.
Но Алексей не понимал. Во всяком случае, он понимал не все.
Белинда, низко опустив голову, принялась теребить салфетку, избегая смотреть на него.
— Я… я без денег и не могу вернуться в Индианаполис. Я… я бы хотела, чтобы ты дал мне взаймы… Ну хотя бы на год или около того, до тех пор пока я смогу обратить на себя внимание студий… — Она отпила вина, которого не хотела. Но она хотела получить деньги. Потом она уедет куда-нибудь, где ее никто не знает, и родит ребенка. С деньгами она обдумает, как поступить дальше и что делать.
Алексей молчал, Белинда нервничала все сильнее.
— Я не знаю, к кому еще обратиться. Я умру, если вернусь в Индианаполис. Я знаю, что умру.
— Скорее смерть, чем Индианаполис. — В голосе Алексея звучали веселые нотки. У Белинды забрезжила надежда. — Как по-детски поэтично. И как похоже на тебя, моя дорогая Белинда.
Скажи-ка, а что я получу взамен денег, данных тебе в долг?
Мимо столика прошел мальчик, сверкая медными пуговицами.
— Звонок мистеру Пеку. Звонок мистеру Пеку.
— Все, что ты захочешь, — сказала Белинда.
Алексей внезапно ощетинился, и она поняла, но слишком поздно, что совершила ужасную, непростительную ошибку.
— Я вижу, — прошипел он, — ты снова продаешь себя!
Скажи мне, Белинда, что отличает тебя от разодетых молодых женщин, которых швейцар все время гонит от дверей? Ну чем ты отличаешься от тех шлюх?
Глаза ее подернулись пеленой слез от ужасных, несправедливых слов Алексея. Все бесполезно. Все напрасно. Он не собирается ей помогать. С чего она взяла, что он захочет? Но почему она чувствует себя так, будто ее предали? Она встала и потянулась через стол за сумочкой, готовая направиться к двери, прежде чем унизится до непростительного: заплачет в публичном месте, столь блистательном, как «Поло Лонж». Но прежде чем Белинда успела сделать шаг, Алексей схватил ее за руку и ласково потянул обратно на диван.
