Алиса, влюбись в папу! (СИ) - Плюшина Нюша

— Ясно, — Пушкин, не отрываясь, смотрит на меня. — Всё, прощай.

— Ты приедешь?

— Ты не услышала меня. Перед Новым годом мы виделись с тобой в ПОСЛЕДНИЙ раз. Не звони мне больше. Никогда.

Пушкин сбрасывает и подходит ко мне. Но я делаю шаг назад. Несмотря на то, что я верю мужчине, в душе всё равно остался неприятный осадок.

— Саш, я устала, — качаю головой. — Поехали домой.

Пушкин смотрит на меня сквозь полуопущенные ресницы, а затем вдруг резко хватает за руку.

— Поехали! — бросает на ходу и чуть ли не силой тащит меня к выходу. Я не сопротивляюсь, лишь едва успеваю переставлять ноги, чтобы успеть за ним.

Садимся в машину, и Пушкин газует. Молчит и лишь сосредоточенно смотрит вперёд, а я не задаю ему вопросов, но по маршруту нашего движения понимаю, что мы едем точно не домой. Через какое-то время останавливаемся напротив высоченного здания.

— Что это? — недоумённо спрашиваю у мужчины.

— ЗАГС, — отвечает Пушкин совершенно невозмутимо. — Сейчас мы идём и подаём заявление.

Качаю головой и с укором смотрю на мужчину:

— Саш, это ребячество. На ходу придумывать способ, чтобы сгладить осадок от происходящего.

— Не на ходу, Лисёныш, — уголками губ улыбается Пушкин. — Я вечером собирался это сделать, но Его Величество Случай сорвал мне все планы, — Пушкин тянется рукой к внутреннему карману своего пиджака и достаёт оттуда красную, бархатную коробочку.

Я замираю. Внутри всё сжимается. Пушкин открывает коробочку, а я смотрю на это маленькое, невероятно изящное колечко, переливающееся в лучах яркого солнышка.

— Алиса, ты выйдешь за меня? — спрашивает Пушкин слегка хриплым, севшим голосом.

Я молчу. Лишь смотрю то на него, то на колечко и пытаюсь осознать происходящее. Глаза наполняются слезами. Я без зазрения совести перелезаю к Пушкину на колени и начинаю его целовать так пошло и откровенно, что, наверное, не могла сама себе представить. Пушкин притягивает меня к себе всё ближе и вновь тянется к моей юбке.

— Ты же в чулках, “запрещено цензурой”! — рычит он и опускает своё сиденье. — Сейчас ты будешь стонать. Громко!

Я лихорадочно облизываю губы:

— Прикажи мне.

Пушкин замирает:

— Что?

Я нетерпеливо ёрзаю на нём:

— Мне нравится, когда ты такой, — краснею, — жёсткий. Прикажи!

Глаза Пушкина блестят демоническим светом:

— Сейчас ты сделаешь то, что я прик… ой, блин! — он морщится.

Я пугаюсь:

— Что?

— Ногу свело.

Я хмыкаю:

— Да уж, Александр Сергеевич… Кристиан Грей из Вас, конечно, так себе.

— Чего? — возмущается Пушкин, а в следующую секунду я оказываюсь под ним. — Сейчас я покажу тебе “так себе”.

Я хихикаю и понимаю, что в ЗАГС мы попадём ещё не скоро.

Глава 21. Кирилл

Прошло чуть больше года

Устраиваюсь поудобнее в салоне бизнес-класса, щедро оплаченного моим отцом, и располагаю внизу Игоря. Игорь — это тубероза. Для тех, кто посчитал, что это нецензурное выражение, поясняю: тубероза — это цветок семейства агавовых, который прямо сейчас летит вместе со мной домой. Но, если быть точнее, Игорь всё-таки летит непосредственно к Елене Николаевне, маме Алисы. Женщина — заядлый садовод, и, поэтому, я всегда привожу ей какие-то новые, красивые растения.

Расслабляюсь и, улыбаясь, прикрываю глаза. Я не был дома уже два месяца и сейчас, с особым удовольствием, предвкушаю встречу со своей семьёй. Семьёй… Это слово так приятно-вкусно разливается во рту, принося невероятное счастье. И за прошедший год я точно понял, что это такое…

В августе прошлого года Алиса и папа поженились, и очень скоро должна будет состояться первая годовщина их семейной жизни. Это была грандиозная свадьба. Сотни гостей, подарки, фейерверки… Даже журналисты были. Удивительно: раньше я с таким страхом ожидал, что папа может жениться. Но с Алисой всё по-другому. Я сразу понял, что именно эта девушка — та самая, которая сделает моего отца счастливым. И я, глядя на них, испытывал невероятный трепет и восторг, мечтая, что у меня будет точно также. И я уже точно знаю с кем.

Ляля. Моя девочка. Моя Катя, но я начал называть её Лялей, потому что она похожа на куклу — красивая, нежная, с фарфоровой кожей и неестественными фиалковыми глазами. Я понял, что совершил огромную ошибку, когда всё-таки уехал учиться в Москву, хотя, именно Ляля на этом настояла. Расстояние между нами меня просто вымораживало, но Ляля сказала, что я всю жизнь буду жалеть, если упущу такой шанс. Сама она поступила в медицинский университет в нашем городе, и я уже точно знал, что из неё получится отличный врач — как её мама и Алиса. Я, кстати, даже хотел попросить Алису помочь Ляле с учёбой, но, оказалось, что её даже просить не надо было. Ляля сама с восторгом рассказала мне, что Алиса приглашает её к нам домой, чтобы поболтать и обсудить учёбу, и в очередной раз понял, что Алиса — лучшая.

Когда у меня образовывалось свободное время, я тут же ехал домой. Увидеть Лялю, папу, Алису. Я даже смог подружиться с Еленой Николаевной, хоть Алиса и говорила, смеясь, что это практически невозможно. Познакомился с родителями Ляли, с её сестрой Катей и младшим братом Киром. А с Серёгой мы и так постоянно были на связи. Он учился на айтишника и частенько помогал мне с вопросами, связанными с компьютерными программами.

Новый год мы встретили все вместе: я, Ляля, её огромная семья и папа с Алисой. Раньше я даже предположить не мог, что этот праздник может быть таким прекрасным. Все обнимались, дарили друг другу подарки, а я постоянно пытался уединиться с Лялей, чтобы её поцеловать. Её губы — это самое вкусное лакомство, которое я только пробовал в своей жизни, и именно в новогоднюю ночь я точно понял, что после первого курса непременно перейду на заочное обучение, чтобы вернуться в город и быть рядом с моей девочкой.

Весной я прилетал домой, чтобы отметить совершеннолетие. А месяц назад восемнадцать исполнилось Ляле. Она сказала, что не сможет приехать из-за практики, но, на самом деле, просто схитрила и сделала мне сюрприз. Прилетела ко мне в Москву. Я чуть не свихнулся от восторга. Я пытался превратить этот день в сказку. Целый день дарил подарки и водил по самым чудесным местам города, а потом… Я не хотел торопить мою малышку. И, хотя, довольствоваться поцелуями и объятиями было той ещё пыткой, но я бы лучше затянул себе всё узлом, чем посмел бы предложить то, к чему она была не готова.

Но всё случилось. В эту же ночь. Это произошло так правильно, так гармонично, словно бы мы оба не могли иначе. Ляля стала моей. Вся. Полностью. И навсегда. Я даже предположить не мог, что это так круто, просыпаться рядом с любимым человеком. Это стоит всего. Вообще всего.

Мы провели вместе десять дней, поскольку в конце июля у Ляли начиналась практика, но я пообещал, что приеду в августе и уже больше никуда не уеду. Её семья собиралась полететь отдыхать на море, а Ляля хотела остаться из-за меня. Но я убедил свою малышку, что она должна полететь вместе с родителями, а я пока найду подходящую квартиру для нас.

— Для нас? — щёчки Ляли вспыхнули алым заревом, когда она, лёжа на моих коленях, услышала эти слова. Малышка подняла на меня глаза. — Ты хочешь…

— Я хочу быть с тобой, — ответил я. — Всегда, — провёл пальцами по её волосам. — Ты бы хотела жить вместе?

Ляля расплылась в улыбке и радостно закивала. Мы целовались долго и вкусно, а потом глаза девушки вдруг стали грустными.

— Малыш, что? — я обеспокоенно смотрел в фиалковую бездну.

— Ну… — Ляля замялась. — Кирюш, я долго думала, стоит ли тебе рассказывать, потому что не хотела расстраивать. Возможно, я просто себя накрутила.

— Ляля, говори! — твёрдо потребовал я. — Мы с тобой договаривались: никаких секретов.

Поджав губы, малышка кивнула.

— Ладно, — вздохнула она. — Просто это мне показалось странным. В июне, когда были экзамены, я позвонила Алисе и попросила, чтобы она подтянула меня по “биоорганике”. Обычно она всегда звала меня к вам, угощала чем-нибудь вкусненьким, а тут вдруг она сказала, что приедет ко мне сама. Я, конечно, согласилась, но позже Алиса отправила эсэмэску с извинениями и сказала, что не приедет. Я даже подумала, что, возможно, чем-то обидела её, но не стала расспрашивать. А когда я стала собираться к тебе, то снова позвонила Алисе, спросить, не нужно ли что-то передать для тебя. И она приехала в аэропорт, одна, с огромным пакетом ягод и овощей от Елены Николаевны. И, мне показалось, что Алиса была какой-то нервной, дёрганой. Быстро попрощалась и уехала.