Право на любовь (СИ) - Бурунова Елена Михайловна

Да… Я уже никогда не буду прежней. Ведь до Паши я не знала, как это безумно прекрасно! А насчёт моих парней он прав. Всё они были конченные мудаки, не умеющие трахаться!

Самый лучший мужик, мой гуру секса, скатывается набок рядом со мной.

— Ну что ты там живая, Змейка? — и, задыхаясь, шлёпнул меня ладонью по заднице.

— Ай!

Подаю я признаки жизни, лёжа на животе и уткнувшись лицом в скомканное одеяло. Даже говорить сил нет, не то чтобы приподняться и посмотреть на его довольную физиономию. А он доволен. Слышу по срывающемуся дыханию и хриплому голосу.

— Живая, — подтаскивает меня к себе. — А ты страстная штучка, Змейка.

Его губы целуют моё плечо. Так приятно, но ужасно жарко. И откатиться сил тоже нет. Да, и позлорадствовать надо, чтобы не зазнавался.

— А читала, что заниматься любовью в такой позиции это неуважение к женщине.

Да, читала! И если честно, только сейчас подумала об этом. Он трахнул меня сзади. Совсем не романтично! Чёрт, какая романтика⁈ Он бандит. Но такой охренеть какой секси бандит.

Он переворачивает меня набок лицом к себе.

— Ну, во-первых, мы не любовью занимались, а так перепихнулись по обоюдному согласию, — и подмигивает мне, мол, сама же настаивала. — Во-вторых, ты хоть и не девственница была, но до женщины тебе далековато. А в-третьих, вот что я тебе скажу, — проводит большим пальцем по моей щеке, убирая прядь волос, потом медленно ведет ладонью вниз. А глазки-то синие хитренько прищурились. — Это кстати, в твоих книжках не напишут. Оставь я тебя на спинке лежать, ты бы опять за старое принялась. Пищала бы изображая страсть. К тому же думала, а красиво ли пищишь? Или, может, губки прикусывать для разнообразия? В общем, ни хра бы не расслабилась. А так у тебя, моя хорошая, мозг отключился и это место думать стало, — и как щипанет меня за задницу.

Я прям подпрыгнула. Больно.

— Дурак, что ли⁈ — взвизгнула я и погладила горящие место.

А ведь прав дядя. Всегда об этом думаю, когда с парнем. Всё представляю себя со стороны, и кривляюсь, чтобы поэротичнее выглядеть.

— Дурак, Змейка. Какой я дурак! Вместо взрослой бабы вчерашнюю школьницу в койку затащил, — шутя сетует Паша, похлопывая меня чуть выше бедра. — Чёрт возьми, мне понравилось! Здесь пахать и пахать, и до нужных размеров ещё долго не распашешь.

Так это он сейчас о чём? О том, что я там для такого мужика слишком узкая? Сама это ощутила, когда его член пытался полностью во мне поместиться. Или о том, что я такая неопытная и со мной ещё работать и работать? Но в любом случае, меня это задело. И нахмурив бровки, я на попе стала отползать от хитро ухмыляющегося Паши. А тут ещё мои глазки зацепились за наливающийся хотением член, ну, очень опытного мужчины. Вот неугомонный какой! Где-то я читала, что после сорока мужиков можно смело переводить в категорию «однополчанин». Это когда их хватает на один раз за ночь. А тут прям Паша рвёт в клочья всю возрастную статистику. С тестостероном у него всё отлично!

— В правильном направлении отползаешь, Змейка, — уже с хрипотцой говорит он, и кивает за мою спину. — Там в тумбочке презик возьми.

Презик, так презик. Поворачиваюсь полу боком, чтобы дотянуться до тумбочки, и в мою ягодицу тут же впивается его рот. Жадно покусывая, Кастет поднимается вверх к пояснице. Я от предыдущего раза ещё не отошла. Тело горит огнём. Особенно, шея и плечи. И только сейчас до меня доходит, отчего такая жгучая боль. Мамин… нет уже мой знакомый, кусал меня там с упоением кота, покрывающего охочую кошку.

— Ммм, — простонала я, выгнув спину под ним, и потянувшись рукой до тумбочки.

Открываю её, но среди шуршащих упаковок случайно нащупываю ствол пистолета. Другая бы на моём месте, схватила презик и сделать вид, что ничего не нашла. Но это та, у которой чувство самосохранения зашкаливает. Со мной только всё иначе. Где нужно бежать, я стою. А где нужно молчать, я нарываюсь на откровенную грубость своим острым языком. И что я делаю? Правильно. Вытаскиваю вместо презерватива пистолет. Ну, не дура ли?

— Вау! — мой восхищённый возглас железному оружию в моих руках, а не тому, что горячим тараном ткнулось в промежность. — ПМ! Макарушка! У брата такой же!

Кастет отсаживается и с невозмутимым видом забирает у меня пистолет. Но по резко ставшими тоненькими щелочами глазам понимаю, что я ни сколько разозлила, сколько его удивила. Особенно, то, что у него с моим братом одинаковые предпочтения в игрушках для очень взрослых дядей.

— Я те чё сказал достать? Презервативы. А ты чё достала? — ровным, но властным тоном спрашивает Паша.

— Пистолет, — отвечаю, бросив беглый взгляд на оружие в его руке.

Застрелить он меня не застрелит, но моя глупость бесследно не пройдёт. И вот надо было мне ещё про брата ляпнуть. Дура!

— И кто у нас брат? — ожидаемый вопрос.

— Боксёр, — честно вру.

Ну, как боксёр? Слава хоть и ушёл из бокса после нашего бегства из страны, но продолжает заниматься любимым делом. Участвует в полулегальных боях без правил, а ещё с отчимом бороздит моря в поисках затонувших кораблей. Ну, и бизнес у братика тоже имеется. Только мама про это не знает, потому что если бы знала, то прибила бы любимого сыночка. Там риски измеряются не тюремными сроками, а девятью граммами свинца в лоб и за борт на корм акулам. Студент тоже не в курсе теневых делишек пасынка. И этому Кастету я тоже не скажу, а то вдруг в конкуренты братца запишет.

— Боксёр с макарычем. Это интересно, — отсев ещё дальше от меня, и доставая патронник, задумчиво произнес Паша. Потом переводит свой взгляд с пистолета на меня, и уже, натягивая улыбку на хмурое лицо, спрашивает. — А у отчима случайно Беретты нет?

Упс! Приплыли! Беретта! Мама сегодня в него целилась из неё. Кастет не дурак, и сто пудово начал сопоставлять некоторые факты. На острове не так много русских, да ещё с таким весёлым прошлым, как у моей семьи, где с пистолетами на «ты», но с огромным уважением.

Врать так врать! И желательно, чтобы от правды эту ложь невозможно было отличить. Да, и как он проверит? Никак. Тем более, я знаю ещё семейку русских на острове. Гладковы. И у них тоже есть сын и дочь. Кстати, именно выкрутасы сыночка стали причиной их грандиозного переезда. Мишку под кайфом и с оружием больше часа гоняли полицейские по городу. Даже ролик про это есть в интернете.

— Откуда? — смеюсь я. — Мой отчим трусливый хлюпик, да ещё и жмот. Денег пожалел пасынка от ментов откупить. Теперь вот сидим в этой дыре, потому что дома Мишку посадят.

Глаза у Кастета повеселили. И мне даже показалось, что он выдохнул с облегчением. Конечно, чего не порадоваться? Он же не дочку любимой Княгини только что поимел, а сеструху какого-то столичного придурка. Мамка ему там Береттой М9 ничего не отстрелит. Так что можно продолжать распахивать до нужных размеров понравившуюся девку.

— Нравится оружие? — как-то странненько задаёт вопрос взрослый любовник и, вставив обойму в патронник, передёрнул пистолет.

— Возбуждает.

Не лгу и, наверное, впервые говорю правду. Мне всегда нравилось оружие, а ещё после того, как Славка дал пострелять из своего ПМа, я просто свихнулась на эротичной почве. Какие только страстные сценки я себе не фантазировала с этим пистолетом. И в моих эротических мечтах всегда был мужчина. Только лица его я не могла представить. Так размытые очертания мужского силуэта, но меня прям трясло от фривольных картин на грани явно нездорового желания. А тут ещё Паша спрашивает нравится ли мне оружие. Нравится! Я его обожаю!

— Возбуждает, говоришь? — и, сняв пистолет с предохранителя, подтаскивает меня за ногу к себе поближе.

Мне не страшно, но я дышу через раз, когда железное дуло касается моего виска и ползёт вниз ко рту. Такого странное ощущение, будто стоишь над пропастью и от падения тебя отделяет лишь один неверный шаг. А Паша глазами настоящего хищника наблюдает за каждой эмоцией на моём лице. И то, что он видит приводит его в восторг. Страха нет. Одно неистовое, лишённое всякого контроля животное желание.