Переплетение судеб (СИ) - Ланкастер Наталья

- Дженнифер, - я тихо шепчу ей на ухо, и вижу, как мелкие мурашки бегут по ее коже, то ли от моего голоса, то ли от холода, что проник в паб вместе с открывшейся дверью. – Давайте я отвезу вас домой.

Она мотает головой в стороны, трется носом об мою грудь и мурашки уже бегут по моему телу от этого милого и одновременно с этим немного возбуждающего жеста.

- Тогда давайте я сначала вас отвезу к себе, вы переоденетесь, и тогда мы поедем к вам, хорошо? Увы, я не смогу оставить вас у себя, мне завтра очень рано вставать на работу, а вам явно нужно будет проспаться, да и неловко на утро вам точно будет. Договорились?

На этот раз она кивает. Я натягиваю на себя пальто, и чувствую, как после этого в мою руку вцепляется маленькая ладошка девушки, что в моей ладони просто утопает. Боже, какая же она хрупкая. Ее плечи чуть дрожат, когда мы выходим на улице.

- Дженнифер, скажите, вы приехали на машине? – она снова кивает, но голоса не подает, лишь показывает пальцем на новенькуюAudiA8, что стоит практически прямо перед входом – когда мы сюда шли, ее не было – и вручает мне ключи в свободную руку.

Я осторожно усаживаю ее на пассажирское кресло, сажаюсь сам и еле сдерживаюсь чтоб не застонать в голос и не оттого как в этой тачке ахреннено, нет – она вся пропахла этой красивой девушкой, которую я всего пару минут назад держал в своих руках. А теперь так доверчиво смотрит на меня.. Мать твою, это капец как искушает.

Так, Теодор, держи себя в руках, она замужем. Ну и что, что мужа не любит, это тебе ничерта не дает, сам вспомни, чем тебе это аукнулось в прошлый раз. Да, разбитым вдребезги сердцем, которые друзья тебе по осколкам собирали. Так что нет, нельзя.

Дженнифер Николсон – табу.

Мне хватает десяти минут, чтобы добрать до моей квартиры, на ночных дорогах машин практически нет, и это дает свои преимущества. Дженнифер, что немного задремала от количества выпитого алкоголя и тепла в машине, резко дернулась, стоило мне коснуться ее плечика.

- Мы уже приехали? – сонные карие глазки уставились на меня в ожидании чего-то.

- А..э. Да, Дженнифер, мы приехали, давайте мы поднимемся, я дам вам во что-нибудь переодеться, хотя бы новую кофту, и отвезу вас домой.

Девушка кивает и сама пытается выбраться из машины, что не очень-то ей удается. Маленькое опьяневшее тельце никак не может справиться с гравитацией.

- Позвольте, я помогу, - я подаю ей руку, и ее ладошка вновь оказывается в моей, прикосновение коже к коже обжигает, и мне приходится пару раз вдохнуть холодный сентябрьский воздух, лишь бы прийти в себя. – Вот так.

Пара минут и мы у меня дома. Еще несколько и в руках девушки моя футболка и толстовка, а сама она направляется в ванную, что дает мне немного времени прийти в себя. Да, уж, ну и попал ты МакКалистер. Это ж надо, начать симпатизировать замужней женщине, чей муж твой пациент. Дебил. Ничего не скажешь.

И как бы я не старался настроить мысли в нужную сторону, девушка, одетая в мою одежду, от которой пахло мной, выбила весь воздух из легких. Такая милая…

- Ну что, идем? – она мне улыбается и маленькая ямочка показывается на ее правой щечке.

Мне хватает сил лишь кивнуть. Мы выходим обратно в холодную улицу, садимся в машину, что не успела остыть и, спросив адрес, я отвожу ее домой, где ждет нелюбимый муж.

- Спасибо, что довезли, док, - она поправляет слишком длинные рукава моей толстовки и смотрит мне в глаза слишком доверчиво, чтобы что-то сделать. – И за одежду спасибо, я обязательно ее верну, только постираю, - и я еле сдерживаюсь чтоб не сказать, что не надо стирать, лишь бы моя одежда пахла ей – но, эм, как вы доберетесь до дома?

- Такси еще никто не отменял, - я ободряюще ей улыбаюсь. – И не за что.

- Точно все в порядке?

- Да, Дженнифер, все хорошо, идите домой.

Мы вместе выбираемся из ее машины, я отдаю ей ключи и только после того, как она зашла в дом, я вызвал такси.

Дженнифер.

Мать вашу за ногу и через плечо. Какого хрена я вчера натворила? Это же врач моего мужа..

Муж..

«- Оо, муженёк, решил исполнить, наконец, супружеский долг? Ах, точно, ты же теперь даже это не в состоянии сделать.

- Кажется, кто-то другой помог тебе его исполнить

- Что такое, тебе можно трахаться с твоей сучкой, а мне кого-то найти себе - нет? Я-то хотя бы могу себе это позволить, а вот мисс Уайт ты нахрен не сдашься таким, и ты знаешь об этом, ведь именно поэтому не рассказал своей малышке, что ты теперь инвалид.

- Или проспись стерва, пока я тебя нахрен не убил!

- А ты что, можешь? Ну, так давай, сделай нам обоим одолжение».

Фантомные руки все еще ощущаются на моей шее, заставляя задыхаться, причиняя боль и наполняя душу страхом. Твою мать. Что я вчера вообще натворила? Нельзя тебе пить Дженнифер, от слова совсем. Долбанная идиотка. Сначала липла к доктору мужа, потом разозлила этого самого мужа до такой степени, что он тебя убить захотел. Совсем головой не думаешь, Дженни, у тебя, что все серое вещество вытекло куда-то?

Апчхи.

Ну, зашибись, еще и заболела. Так первым делом душ, чистая одежда, градусник и лекарства, а затем завтрак. Мля, еще ж Джимом нужно заняться.

Черт-черт-черт.

- Доброе утро? – получается как-то вопросительно. Немного ссыкатно после того, что я вчера устроила. Темные синяки от его огромной ладони скрывает водолазка, поверх которой еще и теплый свитер – бьет озноб и температура – на ногах вязаные носочки из мягкой шерсти, и тапочки. Хмурый серый взгляд служит мне ответом. И все. Больше ничего. Ни словом, ни жестом не показал своего недовольства по поводу последующих унизительных процедур и даже подкалывать не стал на счет опять моего заглядывания на его агрегат между ног. Сломался что ли? Или заболел, как и я? Хотя… Обижен? – Извини ладно, я сама не знаю, что на меня вчера нашло.

- Просто заткнись и выполняй свои обязанности «идеальной» женушки, окей? – огрызается он. – У меня нет никакого желания с тобой общаться.

Вот оно что. Ну, как знаешь заносчивый ублюдок, я тут перед тобой распинаюсь и извиняюсь, а он еще и нос воротит. Как будто сам никогда не напивался и не нес всякую херню. Катись к черту.

- Ваша овсянка, сэр, - я ставлю перед ним тарелку с кашей, горячий чай, и тарелку с парой нарезанных фруктов. Горсть таблеток ему и себе, которые под тяжелым взглядом чуть ли не поперек горла встают. – Чего тебе?

Хмурится и смотрит на оставшиеся пару капсул в моей руке, словно на врага народа. Я лишь закатываю глаза и выпиваю и их, запивая горьким черным кофе. Больное горло обжигает адски, вызывая слезы в уголках глаз, но я стоически терплю.

- Как съездила на кладбище? – его вопрос сначала ставит в ступор, а после всколыхивает внутри меня бурю эмоций, что я вчера испытала: боль, одиночество, злость, грусть и ярость.

- Тебя это не касается, - ощетиниваюсь я. – Ты, кажется, не горел желанием общаться со мной, так что, жри свою кашу и не поднимай больше эту тему никогда. Ты не тот, кому это позволено знать.

Он молчит на мою тираду, но то, как в геометрической прогрессии возрастает его раздражение, я ощущаю на своей коже. Серые глаза пылают, из груди вырывается рык, а после громкий звон разбитой тарелки и чашки оглушает тишину кухни. Кипяточные капли чая долетают до меня, причиняя боль даже сквозь джинсы и прикрывающий ноги свитер, благо он темного цвета и пятен не заметно. Он выезжает на своем кресле в гостиную, что-то рыча себе под нос.

- Чертова истеричка!

Джеймс.

Знать мне, видите ли, не позволено. Ахуеть можно!

Ебарю ее можно знать, а мне – законному мужу – нет? Что за херня!?

Ярость клокочет внутри меня, хочется все кручить и громить к чертям собачьим, и я сам не понимаю какого я вообще взбесился, сначала вчера вечером, когда она приперлась, воняя другим мужиком, теперь сейчас. Это ведь важно для нее, я уверен все, что касается ее матери очень дорого, а со мной она этим делится не хочет. И это выбешивает до чертиков. Но так быть не должно, это не должно меня бесить или выводить из себя, потому что она мне никто. Я ничего к ней не испытываю.. Не испытываю же?