Случайная свадьба (+ Бонус) (СИ) - Тоцка Тала

Киваю и выхожу из кабинета. Неожиданная такая коммуникативность у очередного претендента на мою руку.

В комнате долго смотрю не на вазу, на бочку с таким огромным букетом, на котором я легко могла бы поместиться, если бы свернулась клубком. Белые роскошные розы в бутоне с зелеными прожилками.

Великолепно. Просто великолепно!

Замечаю торчащий между бутонами прямоугольник картона. Визитка.

Тяну за кончик и вижу размашистую надпись: «Давид Данилевский».

А это еще кто такой?

Глава 8

Мы с мамой не обсуждаем предложение неизвестного Данилевского, хотя я вижу, как ей хочется. Но я уже дала Азату однозначный ответ, и повторяться смысла нет никакого.

Он предпринимает попытку еще раз со мной поговорить. Точнее, уговорить.

— Подумай, Марта, как дочери советую. Давид из древнего княжеского рода, он очень богат, он…

— Скажите еще, что он живет в замке, — ехидно перебиваю я, но отчим неожиданно серьезно кивает.

— Да, это так, Данилевский живет в замке. Его мать из Тугановых, а отец твой соотечественник. Он был известным коллекционером, у Данилевских одна из лучших коллекций драгоценных камней.

Какая жалость, но мимо. К драгоценным камням я абсолютно равнодушна.

— А Давид что? Мажор-аристократ, прожигающий отцовские деньги? — не удерживаюсь, чтобы снова не съязвить.

— Давид Давидович коллекционирует рукописи, — отвечает отчим с заметной почтительностью. — Он очень разносторонняя личность.

Я с большим уважением отношусь к людям, которые чем-то увлечены, пускай даже коллекционированием фантиков от конфет. Как я в детстве. Но это сомнительный повод выходить замуж. Еще и в замок. Кстати!

— Кстати, — поворачиваюсь к отчиму, — сколько лет этому вашему Данилевскому?

— Тридцать пять.

— Сколько? — округляю я глаза. — Он точно хочет на мне жениться, а не удочерить?

— Что у тебя за язык, Марта! — закатывает глаза Азат. — Нельзя быть настолько непочтительной. Тебе не мешало бы научиться его хоть немного придерживать.

А вот здесь обидно, потому что я вот только сдержалась и не уточнила, что Давиду Давидовичу больше подошла бы моя мама. Ей недавно исполнилось тридцать восемь.

— Вы сказали, что отец Данилевского был коллекционером. С ним что-то случилось?

— Да, он умер пятнадцать лет назад.

Давиду было двадцать, когда он потерял отца. Как мне сейчас. И это единственное, что нас хоть как-то объединяет. Я искренне сочувствую незнакомому Данилевскому, но опять же, этого чувства катастрофически мало, чтобы дать согласие на брак. И Азат ясно читает это в моих глазах.

Из кабинета отчима ухожу собирать вещи. Послезавтра самолет и новая жизнь. Пусть сложная и безденежная, зато моя собственная.

Братьям пока не говорю, что уезжаю, но они словно чувствуют — висят на мне все втроем гроздью. Даже малыш Ирбек, хоть он у нас настоящий мамин «хвостик».

У мальчиков разница в два года: Азамату семь, Зауру пять, Ирбеку три. Старший Азамат ходит в школу. Он учит три языка, занимается плаванием и его очень хвалят учителя. И когда я думаю, что скоро всего этого у них не будет, в груди сворачивается тугая пружина.

Старательно гоню от себя мысли о предательстве, это неправильно — приносить себя в жертву в угоду мужскому честолюбию.

Но когда братья отталкивают друг друга, чтобы обнять свою «Мартусю», к горлу подступает ком. Они услышали, что меня так называет мама, и тоже стали так называть. Еще и сегодня как назло косяком идут покупатели смотреть дом.

Мама не выходит из спальни, Азат ходит мрачный как туча. А я чувствую себя дном.

Днищем.

Может, мне попросить маму свести меня с Данбековым? Или с Данилевским? Я попрошу у них деньги в долг, или объяснюсь. Ведь не может быть такого, что нет никакого выхода.

Но Азат отказывается категорически. Странные у меня женихи, такое ощущение, что это я их добиваюсь. Какие-то две неприступные крепости, а не женихи.

Иду в спальню к маме и слышу из ванной характерные звуки вперемешку со всхлипами. Стучу и, не дожидаясь разрешения, врываюсь в ванную.

Мама стоит, свесившись над умывальником, одной рукой упирается в стену.

— Мама, тебе плохо?

Она быстро умывает лицо, оборачивается, и меня как простреливает.

— Ты беременная?

Прижимаю ладони к щекам и прислоняюсь спиной к стене.

— Мартуся… Я не хотела тебе говорить, — мама виновато смотрит, и в ее глазах я вижу для себя приговор, — но отец так хочет девочку. И это ничего не меняет, ты ничего не должна…

— Это все меняет, мама, — говорю глухо, отталкиваясь от стенки, — все.

Иду, не чувствуя ног, к себе в комнату и там обнаруживаю роскошный букет орхидей. Вчера были гортензии. Что ж, наш престарелый коллекционер хотя бы эстет.

Замечаю вместо визитки небольшой конверт. С любопытством тяну, открываю… И в растерянности сажусь прямо на пол.

У меня в руке цепочка с кулоном в виде сердечка, белое золото с бриллиантовой крошкой. Подарок папы, который я отдала этой маленькой выдре Мадине, чтобы она меня освободила.

Медленно перекатываю кулон на ладони, наблюдая, как играют солнечные блики на алмазных осколках. Затем надеваю цепочку на шею и встаю с пола. В кабинет к отчиму не врываюсь, а вежливо стучусь — он там торгуется с потенциальными покупателями.

— Азат, — говорю, входя в кабинет, — отменяйте смотрины. Дом не продается.

На меня устремляются несколько пар недовольных мужских глаз, включая самого отчима. Но меня это не волнует. Пускай терпит. Что имеем, как говорится, то имеем.

— Марта?.. — Азат поджимает губы, но я вижу, что у него даже дыхание перехватывает. И утвердительно киваю.

— Да. Я согласна.

Глава 8-1

Со свадьбой решили не затягивать. Я попросила передать свои пожелания, поскольку этот старпер — мой жених — так и не соизволил ни разу со мной встретиться.

Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

Зато прислал своих юристов, они привезли мне на подпись брачный контракт. Надо было видеть их физиономии, когда я, не читая, захлопнула папку и сунула себе под мышку. А взамен им выдала длинный, написанный мелким почерком на двух листах формата А4 перечень требований к жениху.

— Я контракт с собой заберу, почитаю перед сном, — заявила обалдевшим юристам, — а вы передайте господину Данилевскому мой список. Чтобы и ему было что на ночь почитать.

Азат молчал, только моргал. И юристы моргали. А зря, по основам правоведения у меня тоже были самые высокие баллы. И я в самом деле прочитала документ от корки до корки.

Надо сказать, некоторые пункты меня удивили. К примеру, в случае рождения ребенка мне полагалась масса всяких плюшек и ништяков. Но я как раз рожать детей Данилевскому не собиралась. С другой стороны, там и не уточнялось, что рожать следует мне. Возможно, его планировал родить сам Данилевский.

В остальном договор выглядел обычно. Мне ежемесячно выделялась сумма на содержание, золотой дождь на меня не лился, все состояние на меня никто не переписывал, так что ничего подозрительного я там не нашла.

При этом был подробно прописан механизм нашего возможного развода по моему же желанию. Мне при этом замок никто не дарил, но и про неустойку речь тоже не шла. В общем, как говорят юристы, все согласно регламенту в рамках действующего законодательства. Пусть местного, но и так нормально.

Зато на следующий день пришла моя очередь ошалело моргать, когда юристы привезли мне мой список с уже знакомой размашистой подписью Данилевского. А надо было видеть этот список!

Вначале шли пожелания касательно свадьбы — минимум присутствующих, никаких романтичных арок, куда под руку ведет вытирающий слезы отец. Никаких конкурсов и караоке тоже чтобы не было. А дальше я конечно несла полную дичь.

К примеру, чтобы господин Данилевский не ходил по дому в пижаме или подштанниках. Чтобы не включал громко телевизор и не заставлял вместе с ним смотреть новости. Ну или что там еще смотрят в тридцать пять лет.