Данте - Татьяна Михаль

Киваю ей.

– Тебя как зовут, кроха? Меня Данте.

Девочка перестаёт реветь. Икает и сквозь икоту, произносит:

– Саша…

– Александра, значит. Красивое имя.

Оборачиваюсь. Гена и Стас этих ублюдков уже оттаскивают в другую комнату. Отлично.

– Дядю Гену знаешь? – киваю на друга, когда тот возвращается.

Девочка не сразу, но кивает.

– Он отвезёт тебя домой к маме, – произношу уверенно, но всё так же мягко. – Она тебя очень ждёт.

Гена уже набирает Дарью.

– Отвези её и успокой Дарью, – говорю другу. – Мы со Стасом тут дальше сами.

– Если их сейчас убьёшь, Крош расстроится, – говорит Гена и берёт малышку на руки.

Она утыкается ему в плечо, окончательно успокаивается. Потом смотрит на меня через плечо Гены отчего-то так спокойно, хотя недавно в её глазах плескался вселенский ужас и вдруг показывает пальчиком на меня и говорит картаво:

– Кылья.

Оборачиваюсь, но кроме мусора и окна, затянутого пожелтевшей плёнкой не вижу никаких крыльев.

Хмыкаю и иду к Стасу.

– Скоро очухаются, – говорит он и сплёвывает на пол.

– Отлично, – выдыхаю с предвкушением.

Снимаю куртку. Разминаю шею и щёлкаю пальцами.

Глава 8

ДАНТЕ

Один из ублюдков стоит на коленях после моих ударов и сплёвывает кровь, заодно и несколько зубов.

– Я тебя урою… тварь… – хрипит Степков младший. Тот что выкрал ребёнка. Дядя малышки.

Хотя какой он на хер дядя? Это просто мразь, пачкающая мир своим существованием. Как и его старший брат. Как и остальные подобные подонки.

– Смотри-ка, Данте, – усмехается Стас. – Он думает, что живым останется.

Дёргаю уголками губ и произношу очень спокойно и негромко:

– Хочешь узнать, что я чувствую, причиняя боль таким вот ублюдкам, как ты? Мм?

– Иди на хуй! – рычит Степков и снова сплёвывает кровь и облизывает губы.

Руки у него связаны за спиной, и он шатается, стоя на коленях. В глазах – ненависть. Страха нет. Пока нет. А вот Степкой старший быстро сдался – пара ударов от Стаса и он в глубокой отключке. Но может быть и хорошо. Пусть отдохнёт, потом увидит, что я сделал с его брательником и поймёт, какое веселье ожидает и его.

– Я всё равно расскажу, – произношу медленно и обхожу его по кругу. Заем хватаю за сальные короткие волосы и запрокидываю его голову, вглядываюсь в омерзительное лицо и говорю со зловещей улыбкой: – Когда я делаю больно плохим парням, я испытываю удовлетворение.

– Мне срать, что ты тварь испытываешь… – плюясь кровью, рыча от бессилия и злобы, шипит подонок. – Я за себя всё знаю. Я не без греха. И хоть я сделал много дерьма в жизни, но я могу честно сказать, что я никого не убил, никого не калечил. За своё я отвечу. А вот тебя, засранец, ждёт самый страшный суд.

Рывком отпускаю его голову и захожусь в истеричном смехе.

Стас тоже ржёт и качает головой.

– Ты веришь в Бога? – сквозь смех, спрашиваю его. – Ты? Похититель детей? Веришь, но не следуешь десяти Его заповедям?

Меня охватывает неистовый, просто огненный и бешеный гнев.

– Будто ты следуешь. Будто кто-то из людишек следует, – издевательски смеётся урод.

Я холодно улыбаюсь.

– Я скажу тебе одну вещь, – произношу острым, словно бритва тоном. Ублюдок вздрагивает. Ощущает перемены.

– Бояться должно лишь того, в чём вред

Для ближнего таится сокровенный;

Иного, что страшило бы, и нет*

– Что это за хрень? – смеётся мне в лицо эта гнида.

– Это «Божественная комедия», – произношу я, сжимая руки в кулаки. Вновь обхожу мерзавца по кругу. Пора прекращать разговоры.

– Ты псих, – продолжает он смеяться. – Ты – безумец.

Сажусь на корточки. Заглядываю ему в лицо и говорю:

– А кто сказал, что безумцем быть плохо?

Он видит что-то в моих глазах пугающее для себя и прекращает смеяться. Теперь я вижу, как на его лице отпечатывается страх. Даже ужас. Дикий, липкий, зловонный.

Поднимаюсь и произношу свою любимую цитату:

– Чем ближе к совершенству каждый станет, Тем ярче в нём добро и злее зло.

Стас смотрит на меня, замерев. Друзья всегда стараются стать незаметнее, когда на меня находит хладнокровное бешенство.

Достаю свой нож и смотрю на его лезвие – острое и смертоносное. Лезвие изготовлено вручную, из дамасской стали. На удобной рукояти выгравирована гидра. Подарок Шведа.

– Крош мне «спасибо» не скажет за твою смерть и смерть твоего брата. Я знаю, что он сам бы вас кончил. Выпотрошил бы, как грязных свиней. Но он мой друг. Он часть моей семьи. И я не хочу, чтобы кто-то из них дополнительно пачкал руки в крови таких ублюдков, как вы. Можешь помолиться перед смертью. Можешь сказать последнее слово.

Мужик кроваво улыбается и плюёт мне на ботинки. Но промазывает.

– Жаль. Мог бы искупить свои грехи молитвой. В прошлой жизни я реально верил, что ОН простирает своё прощение тем, кто кается и получает его.

Хватаю ублюдка за плечо и рывком поднимаю его с колен. Смотрю в его глаза и вижу на его лице отражение его прогнившей душонки. Не уверен я, что даже Ад примет такую мразь.

Одним мощным и точным ударом вонзаю нож ему в грудь по самую рукоять – в самое сердце. Затем наклоняюсь к его уху и произношу холодно:

– Всем тварям, что я убил, передавай от меня пламенный привет.

Его тело дёргается. С губ срывается предсмертный всхлип. Под ногами собирается лужа – ублюдок обмочился.

Медленно вытаскиваю свой нож из груди ублюдка.

Разжимаю пальцы, и мёртвое тело падает на прогнившие доски, когда бывшие полом.

Присев, вытираю нож о рубашку мертвеца.

Когда один умер, другой, наконец, приходит в себя.

Степков старший стонет и не сразу осознаёт, где он и что происходит.

Приходится помочь с возвращением памяти.

– Ты и твой младший брат похитили маленькую девочку, – ледяным тоном произносит Стас. – Требовал у её матери выкуп.

Стас хватает его пальцами за подбородок, с силой сжимает и рычит ему в рожу:

– Ты реально думал, что это сработает? Что Крош – дебил и лох? Что Дарья не сообщит нам о похищении?

Мужик трясётся со страха и что-то мычит.

А когда его взгляд падает на тело младшего брата, начинает выть, скулить и умолять нас не убивать его.

– Пожалуйста… Прошу-прошу-прошу… Я всё что угодно сделаю… Что хотите… Только… Не убивайте меня-а-а! Я не хочу умира-а-ать!

Качаю головой и говорю брезгливо:

– Твой младший брат хоть и подонок, но был бесстрашным.

Мужик самым натуральным образом рыдает. Пускает слюни пузырями. Из его носа текут сопли. Омерзительное зрелище.

– Умоляю вас… –