48 минут, чтобы забыть. Фантом (СИ) - Побединская Виктория

— Быстрее, — подгоняет Джесс. Наверно, ему тоже тяжело и страшно. Но он продолжает бежать, хоть и шумно дышит.

Спустя пару минут включается пожарная сирена, и я ей даже благодарна. Вой заглушает шаги. Следом звучит предупреждение об отказе системы защиты.

Шон? Наверняка это его работа.

Мы сворачиваем в узкий тоннель, где приходится пригнуться. Внешние звуки теперь доносятся как сквозь толщу воды. Все, что я слышу, лишь бормотание, которое не могу разобрать. Джесс на ходу что-то говорит Нику? Это французский? Господи, он разговаривает с ним точно, как в детстве. Я прячу слезы за сжатыми зубами.

Наконец Джесс резко тормозит и стучит носком ботинка в тяжёлую железную дверь. Снаружи раздаётся треск колеса замка, коридор заполняет свет, и в проходе я различаю фигуру Шона. Меня окатывает волной облегчения.

— Ник? — ошарашенно произносит он.

— Не время, — командует Джесс. Шон послушно кивает и помогает нам вылезти. Я не знаю, что делали парни после того, как мы разминулись, но из несвязных, протараторенных им на бегу слов, разбираю лишь то, что Рэйвен они все-таки нашли.

Обежав джип, Шон садится за руль, я влетаю на заднее сиденье, Ника Джесс кладет поперек, головой на мои колени. Машина срывается с места. Слышен свист, и на том месте, где мы были несколько секунд назад, в воздух взмывают куски земли. Я машинально пригибаюсь, закрывая голову. Шины свистят. Меня швыряет в сиденье.

Быстрее, пожалуйста, быстрее, как мантру повторяю я, пока стены Третьей лаборатории не остаются далеко позади.

Как только мы оказываемся на трассе, Шон скидывает скорость и встраивается в крайний ряд. Я осторожно поднимаю голову и оборачиваюсь. Никто не гонится за нами, не стреляет вслед.

— Ты испортил их транспорт? — догадываюсь я.

Шон кивает:

— Гидравлику перекусил, кое-где шины порезал. Пусть повреждения и незначительные, но все равно понадобится время, чтобы устранить.

Джесс, отстегнув ремень, уже склоняется над Ником.

— Но как ты нашел нас?

— Меня перехватил Джесс. Еще с утра, когда тебя поймали. Правда, он не сказал, что вы втроем будете.

Шон бросает через плечо взгляд на Ника.

— Насколько все плохо? — спрашивает он.

— Сквозное, — цедит Джесс, копаясь в собственной сумке и выгружая оттуда бинты и ампулы. — Все лучше, чем слепое. Хоть пулю не надо искать.

Шон качает головой.

— Что? Что это значит? — спрашиваю я, поочередно поворачиваясь то к одному, то к другому.

— То, что у него аккуратная дырочка на спине и рваная рана размером с кулак на боку, — отвечает Джесс.

— Его нужно отвезти в больницу! Он без сознания и почти не дышит!

— Нет, нельзя, — отталкивает меня Джесс.

— Но кровь не останавливается!

— А я что, по-твоему, делаю? — рычит Джесс, разрывая рубашку Ника двумя руками. Тень все больше набегает на его лицо. От вида открытой раны я всеми силами стараюсь не потерять сознание.

— Джесс, — я пытаюсь заставить его услышать, но, кажется, бесполезно. — Он почти не дышит!

— Рот закрой!

Всего на мгновение он срывается, тишина снова повисает между нами. А потом, будто взяв себя в руки, старший Лавант поясняет:

— Его организм истощен. Они не давали ему есть и спать несколько дней. Ему просто нужен покой, чтобы тело смогло себя восстановить. Хочешь помочь? — Я киваю. — Тогда вот здесь держи. И прекрати орать!

Он достает что-то наподобие шприца и надавливает на рану, чтобы заполнить ее ватными тампонами. Как много крови. Господи, как много крови.

Теперь она везде. Покрывает все: брызгами сиденья, пятнами нашу одежду и руки.

— Ты издеваешься? — уже шепотом умоляю я. — С огнестрельными ранениями без медицинской помощи никто не выживает.

— Эй, — окликает Шон.

— Виола, — Джесс едва не срывается на грубость, но сбавляет тон, плотно сжав губы. — Ник не простой солдат. Его тело регенерирует в три раза быстрее, чем у любого из нас. Давай дадим ему шанс выкарабкаться самостоятельно. Договорились?

Я обреченно отклоняюсь на сиденье, еле сдерживая себя в руках, чтобы не закричать. Все, чего я хочу, чтобы Ник был в безопасности, там, где ему смогут помочь.

— Ребята, — еще раз уже громче повторяет Шон, пытаясь заглушить наш с Джессом спор. Мы замолкаем и поворачиваемся в его сторону. — Арт на связи, он не знает, куда ехать.

— Я переговорю с ним позже, — отвечает Джесс. — Пусть затаится на время.

— А нам? — спрашивает Шон. — Будем искать отель?

— Ты спятил, что ли? Мы все перемазаны кровью. Полиция окажется там раньше, чем успеем ключ в дверь номера воткнуть.

— Тогда куда? — Другой бы парень на месте Шона разозлился, но он молча сверлит лобовое стекло взглядом.

— Держись этого шоссе, дальше я покажу.

Я бросаю взгляд на лицо Ника. Его глаза по-прежнему закрыты, темные волосы непослушными прядями прикрывают глаза, еще сильнее подчеркивая темные круги под ними. Мне хочется стереть с его лица всю боль, прогнать тревоги, заставлявшие его брови хмуриться, увидеть кривоватую улыбку, но я понимаю, что причина всех бед в его жизни — я сама.

Слеза скатывается из уголка глаза, стекает по носу и падает на руки, оставляя белую дорожку на красном фоне.

— Он сильнее, чем тебе кажется, — подбадривает Джесс, хотя, судя по взгляду, в своей голове он уже уничтожил меня минимум трижды. Ведь если бы не я, Ник не был бы ранен. Но вслух в мой адрес не звучит ни одного упрека. — Обычно говорят, что выживает не тот, кто сильнее, а тот, кто хочет жить. Будем надеяться, у Ника есть повод.

Я закрываю глаза и беру Ника за руку. Мои пальцы сами переплетаются с его разбитыми. Единственный звук, который я сейчас слышу, это его дыхание. Весь остальной шум: рев двигателя, скрип кожаного сидения, стук пальцев Шона по рулю — растворяется. Всё вокруг исчезает. Только я и Ник. Во тьме. Секунды превращаются в часы, удары сердца — в оставленные позади мили. Все будет хорошо, убеждаю я себя. Мы снова вместе. Наступит завтра, и тогда мы точно что-нибудь придумаем.

Один за другим мимо проносятся фонарные столбы, машина съезжает с центрального шоссе. В темноте не ясно, куда ведет нас Джесс. Ник все также не подает никаких признаков жизни, и, чтобы не сойти с ума от мыслей, я нарушаю тяжелое молчание:

— Куда мы?

— Если я правильно прочитал знак… — отвечает Шон, но Джесс его тут же прерывает:

— Не стоит.

Он до сих пор не доверяет мне.

— Да плевать, — машу я рукой и отворачиваюсь.

Я не замечаю, когда машина останавливается. Куда мы приехали тоже. Всю дорогу мои глаза были либо закрыты, либо прикованы к Нику. Шон помогает вытащить его из машины. Джесс светит перед собой фонариком, уверенно шагая к дверям обветшалого здания. То ли дом, то ли служебное помещение. Ночью совершенно не ясно.

Джесс несет Ника по узкому коридору в небольшую комнатку и прямо перед моим носом захлопывает дверь. Я вдыхаю, пытаясь успокоиться, размыкаю онемевшие от напряжения пальцы и делаю неуверенный шаг. Деревянный пол под подошвами ботинок скрипит, и от каждого движения вверх поднимается облачко пыли. Змейкой по полу гуляет сквозняк.

Касаясь пальцами стен, я медленно иду, привыкая взглядом к темноте. Гул шагов становится все звонче. Вот это акустика!

Внезапно холодный кирпич под моими пальцами превращается в ткань и, потеряв опору, я падаю на колени. Осторожно приподняв занавес, встаю, оглядываюсь по сторонам и ахаю. Потому что нахожусь прямиком на сцене.

Лестницы с деревянными перилами изгибаются вдоль стен, на которых под резными потолками высятся балконы и ложи.

Это театр.

— Выглядит впечатляюще, верно? — раздается голос сбоку, и я резко оборачиваюсь.

— Боже, Шон, как ты меня напугал, — я обхватываю его руками вокруг шеи и обнимаю на столько крепко, насколько позволяют силы. — Я так рада, что ты цел. Где Арти?

Я не видела парней всего день, но такое чувство, будто прошло несколько суток.

— Он с Рэйвен в другой машине, — шепчет Шон и аккуратно отстраняется, пристально разглядывая мое опухшее лицо. — Они в порядке. Оба. А что случилось с тобой?