48 минут, чтобы забыть. Фантом (СИ) - Побединская Виктория

Джесс ухмыляется:

— А то что?

«Тебя спасет только хорошая реакция и отсутствие морали».

И я со всей силы бью ногой по его ступне, а потом выше, насколько могу дотянуться, надеясь, что попаду. Джесс шипит и отступает назад. Выражение его лица меняется с недоумевающего на озлобленное. Все в комнате замирают. На секундный промежуток времени я чувствую себя способной сбежать, но прежде, чем успеваю что-либо предпринять, грубая рука толкает меня в стену, обхватывает за горло и поднимает над полом.

Внимание всех глаз в помещении тут же обращается в мою сторону. Тело реагирует паникой и рваными попытками освободиться. Мои ноги повисают в воздухе, и кажется, что я вешу минимум втрое больше.

Джесс крепче сжимает пальцы, почти перекрывая доступ кислорода. Слезы начинают щипать глаза, и я задерживаю дыхание, чтобы справиться с ними. Словно у выброшенной на берег рыбы, мой рот беспомощно открывается, и я не могу произнести ни единого звука. Из горла вырывается жалкий всхлип.

— Не увлекайся, Джесс, — раздается испуганный голос. Кажется, это мистер Смит. — Ты же понимаешь, что Максфилд с тобой сделает, если девчонка пострадает.

Охранник из камеры Ника, делает два шага к стеклу, увлеченно наблюдая. Самого Ника я не вижу из-за его брата, закрывающего обзор.

Двумя руками я вцепляюсь в его руку, пытаясь ее расцарапать, но Джесс словно не замечает. Вжимает меня в стену, при этом наоборот ослабляя хватку, позволяя висеть на его руке. И вдруг я понимаю, что могу дышать. Сожми он пальцы чуть крепче, и я упаду без сознания. Неужели специально подыгрывает? Ждет от меня ответных действий? Или мне только кажется?

Взгляд Джесса остается непроницаемым. Он также пристально глядит в мои глаза, чуть наклонив голову вбок. Мы неотрывно смотрим друг на друга, когда его губы открываются, и он тихо произносит: «Давай!»

В голове зажигается вспышка. «Джесс, уходите!» — голос Ника звучит внутри, будто он во мне, а я в нём, потому что, могу поклясться, вижу широкую спину Джесса из его камеры. И в этот момент, я понимаю: Джесс говорит не со мной, а с братом, смотрящим в его глаза сквозь мои.

Дальше все происходит будто в замедленной съемке. Ник высвобождает руку и обвивает шею отвлекшегося охранника. Солдаты из коридора тут же кидаются в его часть комнаты.

Рука на моей шее исчезает. Я падаю вниз, но Джесс успевает подхватить меня под локоть. Закашлявшись, жадно глотаю воздух.

Дверь распахивается. В комнате появляется еще несколько человек. Джесс достает нож. Но вместо того, чтобы ударить, перерезает веревки на моих руках.

Не теряя ни единой секунды, он отталкивает меня в сторону и бросается на помощь брату. Я забиваюсь в угол.

Включается система оповещения об опасности. Скоро тут будет целый батальон охраны. Но пока лишь двое против одного в нашей камере и четверо против Ника в соседней.

Ник отступает к стенке, прикрываясь одним из охранников от остальных. Противники превосходят его количеством, но, когда они кидаются одновременно, в тесном помещении становится сложно соблюдать какие-либо стратегии. Очевидно, Ник пытается специально согнать их в кучу, чтобы они мешали друг другу. Секунда, и он бьет захваченного им парня в спину и толкает его в стоящих спереди.

Все, что я вижу дальше, — мелькающие локти, спины, ноги. Не ясно чьи.

Джесс в моей камере хватает парня, что избивал меня, и ударяет головой о стену раз, потом другой, пока тот не падает без сознания. Я вскрикиваю, глядя, на как позади него тянется кровавая дорога. Тошнота подкатывает к горлу, все внутри дрожит.

Кто-то достает пистолет, но Ник перехватывает руку, выворачивая ее. Глухой крик растворяется в стенах комнаты. Кровь, глухие звуки ударов и крики смешиваются воедино. Не то, чтобы я не знала, что эти парни умеют драться, но не до конца понимала, насколько они опасны.

Ник пропускает удар и падает на пол, но тут же подсекает одного их нападающих и, перекатываясь, снова поднимается на ноги. К нему присоединяется Джесс, перекидывая брату нож, и как только лезвие совершает первую карающую дугу, соотношение сил моментально меняется. Ник и нож. Пугающий дуэт в действии.

Я хочу закрыть глаза, чтобы не видеть, но не могу пошевелиться, словно загипнотизированная этим жутким безумием с оттенком крови.

Я прихожу в себя только когда, цепляясь за стену, Ник поднимается, вытирая кровь с лица рукавом. Она словно камуфляж, а он — словно последний выживший на руинах мира.

Я медленно подхожу ближе, пересекая порог его камеры. Наши взгляды встречаются. Ник резко вдыхает, а потом говорит почти шепотом:

— Ну привет, Морковь.

И я приникаю к нему, хватаясь за измятую рубашку. Он замирает в растерянности, а потом его руки обнимают меня, и вдруг это ощущается так же естественно, как дышать. Сердце в родных руках вдруг отвечает взволнованным трепетом. Оно помнит прикосновения, ведь даже считая Ника предателем, все равно продолжало слепо к нему тянуться.

Я будто стою на краю обрыва, одновременно до смерти напуганная и готовая сорваться вниз. Но не чтобы упасть, чтобы взлететь. И на мгновение все снова становится хорошо.

— Бегом, чего застыли?

Джесс швыряет в центр комнаты стул, встает на него и, отодвигая в потолке решетку, нашаривает что-то.

— Надо валить, пока сюда весь Коракс не прибыл.

Он достает из тайника спортивную сумку. Спрыгивает вниз и кивком показывает на выход, бросая на меня брезгливый взгляд. Я морщусь. Если он так меня ненавидит, зачем тогда спас?

— Прости за нос, — говорит Джесс. — Я немного опоздал, — добавляет он.

Я оборачиваюсь к Нику.

— То есть ты знал, что можешь освободиться, но все это время покорно терпел удары, чтобы не выдать вас?

— Вроде того, — пожимает он плечами. — Прости и… спасибо за помощь.

Ник пытается улыбнуться разбитыми губами, хотя это явно дается ему с трудом, и вдруг я снова смотрю на мир его глазами. Один из охранников поднимает пистолет, направляя его в нашу сторону. Джесс реагирует быстрее, чем я успеваю сказать хоть слово.

— Джесс, рикошет, — кричит Ник, выставляя руку перед собой, а дальше все происходит так быстро, что я не успеваю даже вдохнуть. Ник обхватывает меня руками и резко разворачивает на сто восемьдесят градусов, впиваясь в плечи с такой силой, что я вскрикиваю. И в этот момент друг за другом раздаются два выстрела.

Мы смотрим друг на друга. Глаза Ника настолько светлые, практически водянистые.

— Я его вырубил! — нервно произносит Джесс, показывая на лежащего на полу парня.

Рука Ника сжимается на моем плече. Он кренится, словно собирается опереться о стену, которой там уже нет, и медленно опускается на одно колено.

Я хватаюсь за его рубашку, но моих сил не хватает, чтобы удержать, и Ник падает, утягивая меня за собой на бетонный пол. Кровь выступает сквозь ткань, которую я все еще сжимаю в кулаке, и в эту секунду кажется, что мое сердце останавливается.

— Нет, нет, нет, — повторяю я, глядя на то, как Ник теперь уже сам пытается зажать руками рану, но мой голос теряется в звуках топающих ног. Я пытаюсь развернуть его к себе, но тут же отпускаю, увидев, как по его боку расплывается багряное пятно.

Джесс встает на колени перед братом, перекидывает его руку к себе на шею и тянет, поднимая. Ник стонет.

На полу, в том месте, где он только что лежал, остаётся пятно крови. Я вглядываюсь в его лицо, пытаясь поймать взгляд.

— Все нормально, — так тихо произносит он, что слова сливаются с гудением вентиляторов.

— Быстро! — кричит Джесс. — Вещи возьми.

Я кидаюсь в угол комнаты, подхватываю сумку, которая весит так, будто набита кирпичами. Бросаю взгляд на Ника и понимаю, что он на меня больше не смотрит.

Мы бежим по извилистым коридорам с трубами, идущими вдоль потолка. Джесс впереди, я следом. Внутри темно и сыро, и звук ни к черту: ботинки отбивают от стен такое эхо, что, кажется, наши шаги слышит весь Коракс. Я с трудом подавляю боль во всем теле, адреналин отступает, не в состоянии бить во мне ключом так долго, и теперь каждый сантиметр тела вопит о передышке. Позади слышатся шаги и крики, а значит, люди отца уже наступают нам на пятки.