Ким Лоренс - Скандал у алтаря
– Я устроила спектакль с вами в главной роли, – отчетливо выговаривая каждое слово, сказала Мари. – И, позволю заметить, у меня это получилось.
Ей почти удалось изобразить безразличие, когда она пожала плечами и вытащила из сумочки телефон.
– Куда вы звоните?
– Вызываю такси. – Мари позволила себе улыбнуться медовой улыбкой, хотя она не коснулась ее глаз. – Я и так уже злоупотребила вашим гостеприимством.
Себ подошел к двери.
– Ваши туфли и шляпа на подоконнике.
– У меня нет шляпы.
Его взгляд сам собой устремился на ее волосы. Только сделав над собой усилие, Себ отвел глаза от пламенеющих локонов.
– Конечно нет. Ведь это означало бы, что вы можете не оказаться в центре внимания, поскольку все остальные дамы были в шляпах.
Мари растерялась, пытаясь найти достойный ответ.
– Я бы предложил, чтобы такси подъехало к восточным воротам, если ты действительно не хочешь попасть в центр внимания… Но ты просто оттягиваешь неизбежное, милочка.
Себ не стал дожидаться ответа и вышел не оглянувшись.
Парковка возле больницы была забита машинами. Мари объехала ее трижды, пока не нашла место. То есть что-то похожее на место. Оно было таким узким, что ей пришлось втянуть живот и не дышать, пока она пробиралась между машиной и стеной. Тем не менее Мари оцарапала колени о кирпичную кладку.
Она без особого волнения осмотрела незначительную травму. То, что у нее при этом порвались брюки, почти не отпечаталось в сознании.
Только сейчас Мари начала понимать, что она накликала на свою голову. Иногда девушке казалось, что она тонет, но пока ей удавалось держаться на плаву, отчаянно барахтаясь.
Прошло два дня после скандала, взорвавшего средства массовой информации, но каким-то чудом Марк пока оставался в неведении. Это был маленький бонус за выходные, которые иначе как кошмаром назвать нельзя. Себастьян, изрекая свои зловещие предсказания о последствиях, оказался прав.
Мари дорого расплачивалась за миг безумной эйфории.
Она пришла в ужас, выйдя из такси у своего дома, потому что наткнулась на поджидающих ее местного репортера и фотографа. Опустив голову, она торопливо прошла мимо них, не отвечая на вопросы и просьбы сделать заявление.
Какая ирония! Мари тогда решила, что это катастрофа, однако ее масштабы она смогла в полной мере оценить час спустя, когда к этой парочке присоединилась дюжина представителей центральных газет.
Мари задернула занавески, игнорировала записки, которые подсовывали под дверь, выключила телефон. Но она не смогла совладать с мазохистским желанием выйти в Интернет. Как и следовало ожидать, на многочисленных сайтах уже появились фотографии и комментарии к ним, в большинстве своем – негативные. Правда, нашлись и восторженные поклонники Себастьяна. Они утверждали, что он выглядит как истинный аристократ, неся на руках рыжеволосую Спящую красавицу.
Мари не стало легче, когда она наткнулась на статью, в которой приводился подробный и кошмарно неточный анализ того, сколько стоит ее одежда. Автором статьи, как она выяснила, была женщина, восхищавшаяся ее нарядом. Мари о ней почти забыла.
Эта статья породила несколько других, более ехидных. Их авторы обсуждали не только стоимость предметов ее туалета, но и цену ее самой. Согласно выводам этих «экспертов», она родилась далеко не красавицей. Теперь люди будут считать, что она сделала пластику носа, щек и накачала губы. Правда, мнения по поводу груди разделились.
Однако все единогласно решили, что счета оплатил Себастьян, стремясь превратить ее в идеальную женщину.
Этот тезис немедленно подхватил воскресный таблоид, увидевший в нем заголовок, обещающий прибыль. Они разместили эти слова над двумя фотографиями Мари. На одной из них она была в супердорогой, как они решили, одежде, в которой явилась на свадьбу. На другой, сделанной в субботу утром, когда Мари спросонья открыла дверь, она была с воспаленными от недосыпа глазами, с несколько безумным выражением лица, в пижаме и с взлохмаченными волосами.
Однако Мари совладала с нервами и перестала вести себя как жертва. Поворотный момент настал сегодня, примерно в два часа ночи. Она потянулась к планшету, лежавшему на прикроватной тумбочке. Чем еще можно заняться, ворочаясь без сна? Необходимо быть в курсе того, какими словами тебя поносят и какие гадости о тебе говорят. Уронив планшет на колени, Мари спросила себя: что она делает?
Пусть она не может контролировать, что пишут люди, но кто сказал, что она должна это читать? Какое ей дело до того, что о ней думают, если никто не знает правду о том, что случилось шесть лет назад? Впрочем, тогда было проще, а сейчас она сама подставила себя под удар. Давно известно, что есть такие личности, которых хлебом не корми, только дай почесать язык. Но рано или поздно интерес угасает ко всему. Если она будет делать вид, что ее не интересует людская молва, наступит момент, когда всем надоест обсуждать ее грудь. К тому же – если ей повезет – может произойти еще какой-нибудь скандал.
Утром ей показалось, что число репортеров, дежуривших возле дома, уменьшилось. Мари даже решила, что самое тяжелое она пережила. В том-то и дело, что нет…
Девушка вздернула подбородок. Каким бы соблазнительным ни было желание признать свое поражение, это был не выход. Марк нуждался в ее поддержке. Она заправила локон, выбившийся из косы, за ухо и вошла в здание больницы. В холле Мари посмотрелась в зеркало.
Сегодня она надела типичную для работы одежду: узкие брюки, классическую белую блузку и кожаные туфли на высоких каблуках.
Прежде Мари появлялась здесь в рубашке и джинсах. Вполне возможно, строгий облик заставит докторов стать более откровенными. Ей необходимо получить больше информации. Прошлым вечером Марк был так угнетен, что на все ее вопросы отвечал лишь безразличным пожиманием плеч.
Мари ослабила узел красного шелкового шарфа, обвязанного вокруг шеи, и приложила бумажную салфетку к ссадине на колене, промокая кровь.
Она надеялась, что сможет переговорить с докторами сразу после утреннего обхода, но из-за времени, потраченного на заторы, и из-за того, что девушке с трудом удалось найти место для парковки, эта перспектива стала призрачной. Однако попытаться все же стоило. Перебросив косу через плечо, Мари прибавила шагу.
Люди глазели на нее, но за прошедшие дни Мари заставила себя привыкнуть к этому. Не сбавляя энергичного шага, она дошла до палаты, в которую перевели ее брата из отделения интенсивной терапии. Минуя пустой сестринский пост, Мари усилием воли заглушила мысли, рождающие жалость к себе, и постаралась придать своему лицу оптимистичное и радостное выражение.
