Останься моей (СИ) - Поллина Лена

— Давай слезай с меня, сопливая. Поедем сюрприз смотреть. — в щеку целую и по попке мелкой шлепаю.

Геля хихикает и перелезает на свое сиденье.

— Я хочу радужное мороженое.

Я машину завожу и улыбку губами зажимаю. Нет… У меня не трое детей… Четверо! Сума сойти!

Дорога занимает у нас полчаса. Карамелька с удовольствием лопает пахучее химическое мороженное. Я бы конечно повозмущался, что надо ей сейчас побольше витаминов употреблять. А вот этой химии избегать. Но глядя, как моя мелочь глаза от удовольствия закатывает. Вновь улыбаюсь. Она то оживленно что-то рассказывает, то молча слезы утирает. Я на нее не давлю распросами.

Подъезжаем к месту. Выхожу из машины, дверь жене открываю. Она салфетками вытирается и довольным котенком из машины выползает.

— Ну! Добро пожаловать домой, хозяйка. — Ворота открываю и внутрь нас запускаю. Слышу восхищенный вздох.

Я купил нам большой коттедж в том же поселке, где родители мои со Светкой живут.

Рядышком дом взял. На соседней улице.​

Мы прогуливаемся по участку. Ловлю восхищение в Карамелькиных глазах.

На территории коттеджа я сделал большой искусственный пруд, огромную детскую площадку, беседку с мангалом и качелями. Вижу, что моей красотке по душе все пришлось.

— Андрей… Как тут красиво… — Я притягиваю Гелю к себе и целую. Страстно.

— Я знаю, как девочке своей приятно делать. — шепчу в губы.

Ангелина смотрит на меня, а я вижу как ее глаза мои отражают. В нас желание долбит.

Мы так пару секунд стоим. Потом она отстраняется. Платье одергивает.

— О! Не обращай внимание! Это гормоны играют… Так себе на самом деле домик… — Потом меня высокомерным взглядом окидывает — И ты тоже так… На четверочку.

И уходит призывно виляя бедрами. Я улыбаюсь. Доганяю ее. В себя сжимаю. За ушко кусаю.

— Коза ты, Карамелька! Но я все равно люблю тебя!

Геля поворачивается. С восторгом на меня смотрит.

— Что? — Бровь ее наверх ползет.

— Ничего… — Говорю будничным тоном. — В дом говорю пойдем. Может там не так все плохо.

— Ты только что впервые мне сказал что любишь… — тянет возмущённо.

— Карамелька! Не неси фигни! Сухой расчет! Ты мне детей рожаешь и воспитываешь, я тебе их делаю…

Губки надувает. Ножкой топает. Разворачивается и вперед идет.

Я вновь догоняю ее. К себе прижимаю. Шею целую. Она брыкается.

— Все равно люблю. Даже вот такую дурную…

Геля резко разворачивается. Дерзко улыбается

— А в глаза-то слабо сказать? — Руки на груди скрещивает и бедро назад отводит. Обожаю, когда она так делает. Этим движением она мне в миг мозг в кашу превращает и я думаю только о том, как это платье с нее стащу и как кровать обновим сейчас…

Отступаю на шаг. Снизу вверх глазами по ее фигуре пробегаюсь. Бровь выгибаю и произношу дерзко.

— Люблю тебя! И что ты мне сделаешь?

Чувствую, как на последних словах улыбка ползет. Я точно влип.

Гелька на месте прыгает и в ладоши хлопает.

Боже мой! Как же я ее обожаю.

Карамелька меня за шею обнимает и целует мою улыбку.

Я сейчас такой счастливый…

Никогда не думал, что можно быть настолько счастливым.

Видимо папина хозяйская кружка разбилась не зря!

Глава 12

Ангелина

Новость о ребенке прошила меня насквозь. Я очень понимаю и поддерживаю Андрея, но все равно какая-то эгоистичная часть меня плачет навзрыд, периодически выталкивая слезы наружу.

Громов любит меня! Не то что бы я не догадывалась… Просто… Мне до мурашек приятно это слышать от него.

— Ну как тебе, Карамелька? Будешь здесь жить? Или за шторкой тебе уютнее?

Приближается. Шею целует и я плавлюсь свечкой.

— За шторкой, конечно, поинтереснее, но чтобы не обижать тебя скажу, что мне очень нравится. В твоем возрасте, знаешь ли вредно расстраиваться. — Получаю шлепок по попе и громко смеюсь.

— Карамелина противная! И зачем тогда замуж за меня выходила, раз я старый для тебя?

Андрей идет следом и я чувствую его улыбку. В последнее время я рядом с ним совсем не испытываю смущения. Целовать его хочется. К себе прижимать и кричать, как я его люблю…

Резко разворачиваюсь. Андрей не ожидая от меня такого действия врезается в мою маленькую фигуру и я теряю равновесие. Громов подхватывает меня.

— Ты чего хулиганишь? — ухмыляется. Брови наверх ползут.

А я уже рубашку его расстегиваю и шею целую.

— Мне плевать сколько тебе лет и сколько у тебя детей! Я люблю тебя, Громов и теперь ты хрен меня из своей жизни вытравишь!

Андрей голову запрокидывает и громко смеется.

— Карамелина меркантильная! Уж не этот огромный коттедж так на тебя подействовал?

Меня словно ледяной водой окатили. Прекращаю поцелуи и глаза удивленные на мужа поднимаю. Он улыбается.

— Иди ты в задницу! — Резко разворачиваюсь и иду к выходу.

— Это была всего лишь шутка, Геля… — Андрей догоняет меня и к себе прижимает. Я вырваться пытаюсь.

— Скажи пожалуйста, в каком месте надо было смеяться? — Я пытаюсь оттолкнуть его от себя. Но толкать Громова все равно, что гору пытаться сдвинуть.

— Прости, не подумал, что эта шутка тебя сможет задеть. — Так просто без улыбки. Серьезно. В глаза мне смотрит.

— Не смешно. — Шепчу, чувствуя, что сдаюсь.

— Не смешно. — Эхом повторяет мои слова и к губам моим тянется.

А я ж похотливая самка человека… Мы это выяснили уже. Что мне в этот момент делать? Просто плавлюсь в его руках, как шоколадка на солнышке.

Андрей шею мою целует, платье задирает.

— Блядь! Дом позже посмотрим. — Хватает меня на руки и мы, судя по всему в спальню поднимается. Я к мужу прижимаюсь и слушаю, как под горой мышц сердце его бьется. У нашего малыша сейчас оно тоже стучит. Маленькое, крохотное…

Когда Андрей со мной на кровать падает я руку вперед выставляю и предупреждаю.

— Давай только аккуратно теперь. Здесь так-то ребенок твой живет. — На живот показываю. — Это конечно не огромный коттедж, но что уж имеем.

Андрей платье мне задирает и жадно, словно зверь голодный живот мой целует.

— Карамелька мстительная… Такая вот ты мне и запала в сердце. — Поцелуи перемещаются на грудь и я издаю протяжный стон и крепче мужа обнимаю.

Он знает, как во мне вредность выключать. Он вообще обо мне все знает и власть надо мной огромную имеет. Но кусаться надо. Хотя бы иногда напоминать о той, от которой ему башню сорвало… Сорвало же?

Понимаю, что сорвало, когда он торопливо одежду с себя скидывает. А я влюбленной курочкой мужа своего разглядываю.

— Отвернулась бы хоть что ли… — говорит мне Громов и пряжкой ремня брякает. Брюки вниз ползут. — Может я стеснительный? — Бровь выгибает и взгляд такой… Ух… От такого взгляда даже монашка бы грешить пошла.

— Боже, Громов… Тебе в стриптиз надо идти… — Поднимаюсь и прохожусь языком по его твердому прессу.

— Когда нам будет нечего есть, я обязательно учту этот вариант заработка.

Он накланяется и в сотый раз за день целует меня.

Так ведь всегда будет? Страсть током по венам несется и в голову ударяет.

Андрей и правда очень старается быть аккуратным, а вот я…

Как кошка голодная выгибаюсь и, наконец — то в себе его ощущаю.

Мы с мужем, как пазл. Вместе — единая картинка. Врозь … А врозь нам больше нельзя.

Мы целуемся. Мне его мало. Понимаю, что мой он. С потрохами… Но вновь и вновь мне хочется слышать напоминание об этом.

— Я люблю тебя. — тяну между стонами.

Громов двигается во мне зарождая все больше желания. Шею мою целует.

— Карамелька, поболтать пришла?

Я рвано хихикаю и получаю шлепок по заднице.

— А ну ка не смеемся… Я так-то стараюсь…

Я ухмылку его целую.

Он меня сильными руками к себе прижимает и на безумный темп переходит. Мои похотливые стоны на пленку записывать можно и в озвучку фильмов для взрослых пускать. Потому что такую страсть не наиграешь. Меня оглушает собственный крик.

Я глаза закрываю и звезды считаю.