Верность в Тени (ЛП) - Иден Вероника

почему я не позволяю себе снисходительности. За эти годы мы с моими мальчиками сплотили ряды, доверяя все меньшему и меньшему числу людей. Я не балую себя, мое сердце ожесточилось.

Я сжимаю челюсть, обдумывая свои варианты.

—Подожди здесь.—Я пронзаю ее тяжелым взглядом. Эти большие голубые глаза расширяются, а ее губы приоткрываются, вызывая в моей груди странное ощущение, что она смотрит прямо на меня, когда я так долго наблюдал за ней из тени.

—Не двигайся.

—Ты никогда не говорил, что я должна оставаться в своей комнате. Если только я действительно не заключённая здесь?—Она с вызовом приподнимает бровь.

Уголки моего рта опускаются вниз. Мой взгляд скользит по ней, оценивая слабые места, чтобы использовать их, как я приучил себя делать. Тень бросается мне в глаза на ее ногу, едва заметную под подолом толстовки. Это шрам. Мне нужно знать, как она это получила, и нужно ли мне калечить какого-нибудь тупого ублюдка за то, что он прикасался к ней, представляя одного из парней-яппи, с которыми она всегда позволяет себе вольности.

Мои пальцы дергаются, защитное побуждение, которое она вызывает, борется с моим недоверием.

—Это не внешний мир, принцесса. Здесь всем заправляем мы, и ты, блядь, делаешь, как мы говорим. Поняла?

Она вздергивает подбородок в очередном акте неповиновения.

—Ты ошибаешься на мой счет.

—Я не такой. Я никогда им не был. А теперь останься.

Я жду еще немного, просто чтобы убедиться, что мой приказ выполнен, прежде чем постучать рукой по скрытому сканеру, установленному Колтоном в каждой двери Гнезда, и проскользнуть внутрь. Я трачу одну минуту в одиночестве своей комнаты, чтобы спросить себя, какого черта я делаю, а затем роюсь в своей одежде, чтобы отдать ее девушке, которой я даже не доверяю.

Я знаю, что я запутался, но для меня это новое царство. Не обращая внимания на странное жжение в груди, я выбираю облегающие беговые трусы, пару брюк из лайкры, которые я использую для разведки, когда мне нужно быть особенно незаметным, и несколько рубашек Хенли. Вернувшись в холл, я пихаю охапку Айле.

Ее взгляд перемещается с свертка одежды на меня. Она поднимает кофейные чашки, отхлебывая из одной.

—Это твоя одежда.

—Я знаю, - выдавливаю я.

—Брюки должны подойти. Лучше, чем бродить в пустоте под толстовкой Колтона.

Ее веселое фырканье говорит мне, что она знала. Мои брови разглаживаются, и я прижимаю ее к стене, кладя одну руку ей на плечо.

—Он будет дрочить при мысли о том, какие у тебя трусики под этим, когда ты вернёшь ее ему.

Уголки ее соблазнительных полных губ приподнимаются.

—А что, если на мне ничего нет? День стирки, помнишь?

Дикий звук вырывается из меня, когда жар проникает в мой пах. Я позволяю себе немного прижаться к ее телу, прежде чем отступить на хрен.

—Надень эти чертовы штаны, принцесса.

—Хорошо, ворчун. Подержи это.— Она пихает мне кофейные кружки.

Одежда падает на пол хлопком ткани, мои ловкие рефлексы включаются, чтобы принять чашки. Она снимает толстовку прямо в коридоре без предисловий, не заботясь о том, что я стою прямо там. Сдавленный звук застревает у меня в горле, когда она поворачивается, ее волнистые каштановые локоны стекают по изгибу ее позвоночника, заканчиваясь прямо над дразнящей выпуклостью ее задницы.

На ней действительно есть трусики—жемчужно-зеленые кружевные стринги, которые заставляют мой член напрячься в рекордно короткие сроки. Я стискиваю зубы так сильно, что у меня болит челюсть, пока она надевает свои длинные ноги в эластичные тренировочные колготки. Они обнимают каждую линию, каждый мягкий изгиб. Единственный намек на то, что они ей слишком велики, - это лишний материал, стянутый у лодыжек, и пояс, натянутый почти до груди. Я ловлю их взгляд сбоку, когда она тянет за угольный Хенли.

—Айла,—выдавливаю я.

—Что. Ты.Черт возьми.Делаешь.

Любой мог пройти по коридору, чтобы посмотреть ее маленькое шоу. Кровь в моих венах закипает при мысли о том, что мои братья наблюдают за эротическим зрелищем ее обратного стриптиза, натягивая на меня одежду. Черт, моя одежда.

—Что? Ты хотел, чтобы я оделась. Я не могу попасть ни в одну из этих комнат без разрешения службы безопасности.—Она многозначительно шевелит пальцами, затем откидывает волосы, заправленные в открытый вырез рубашки.

—Я не стесняюсь, все в порядке.

Хорошо. Все в порядке. Это так чертовски далеко не нормально. Меня снова охватывает желание вонзить во что-нибудь нож.

Я залпом выпиваю один из кофе. Горячий жар, обжигающий мое горло, необходим, чтобы отвлечься от запретных мыслей, кружащихся в моей голове. Она просто прикрылась. Я не уступаю тому, чего хочет мой член—не швыряю кружки, чтобы прижать ее к стене, раздеть ее догола для меня и заткнуть ей рот поцелуем.

Желание поцеловать ее просто для того, чтобы увидеть, какая она на вкус, всегда сидит у меня в голове, когда она рядом. До сих пор мне удавалось держать ее на поводке, но ее присутствие в нашем пространстве трудно игнорировать.

После того, как я его допиваю, мне приходит в голову, что кофе был приготовлен так, как я люблю, черный с одним кусочком сахара. В ее стакане было молоко. Настойчивое тепло возвращается в мою грудь, но я уничтожаю его.

—Основные правила,— объявляю я.

—У тебя не может быть свободы действий. Мне нужно все время знать, где ты находишься, если ты остаешься здесь для защиты.

—отлично. Хочешь, я перееду в твою комнату, пока мы этим занимаемся?— Она подмигивает, добавляя к тому, как ее игривое нахальство действует мне на измотанные нервы.

—Я отличный обниматель. Мы можем раскачать ножницы-бумагу для маленькой ложки.

Игнорируя ее, я иду по коридору. Она идет за мной, все еще босая. —У тебя была обувь, когда ты приехала.

—Я предпочитаю ходить босиком. Это отлично подходит для тренировки твоего равновесия, понимаешь?

Она бросается передо мной грациозным танцевальным движением и выполняет воздушный шпагат.

—Видишь?

Я плотно сжимаю губы, не желая хвалить ее естественную способность двигаться.

—В любом случае, как бы мне ни нравились мои туфли, они непрактичны в стиле заключенных. Я лучше пойду босиком.

—Ты не пленница, - бормочу я.

Я просто не доверяю ей и никогда не игнорирую свои инстинкты.

Скользнув по ней взглядом, я раздражаюсь.

—С твоими руками все в порядке?

—да.—Она мило улыбается мне, показывая заживающие царапины на своих ладонях.

—Джуд почистил их для меня, когда увидел, что я пытаюсь справиться с этим. Отговорил меня на всю катушку.

Вероятно, это походило на дружеский разговор, когда на самом деле он допрашивал ее под видом того, чтобы успокоить, как он это делает лучше всего. Мои губы сжимаются в тонкую линию. Мы останавливаемся на кухне, чтобы выбросить пустые кружки, затем она следует за мной к Колтону и Роуэну.

—Что-нибудь новенькое?— Я бросаю оценивающий взгляд на Айлу, двигающуюся по гостиной, чтобы исследовать ее, не в силах свободно говорить о том, что я хочу знать, когда она там.

—Если бы у меня было что-то срочное, я бы сорвал твою тренировку по наказанию крыс в спортзале, - бормочет Колтон с полным ртом хлопьев.

—Что касается устройства слежения, я соединил его вместе, чтобы посмотреть, куда оно нас приведет—не смотри на меня так, да, я отключил сигнал.

Мои зубы клацают, когда я закрываю рот. Колтон закатывает глаза. Роуэн встает, вытягивая руки над головой.

—Я собираюсь позвонить своей маме.—Ее полные печали глаза устремляются на Айлу, которая просовывает голову в спортзал. Она понижает голос.

—Я не хочу рисковать тем, что не смогу поговорить с ней, как только закончится встреча.

—Иди.— Кольт дергает подбородком в сторону своих многочисленных экранов.

—Я держу это на замке.

Роуэн останавливается возле Айлы, чтобы обнять ее, прежде чем она направится в их с Реном комнату. Кольт встает со своей пустой миской из-под хлопьев, в то время как Айла возвращается ко мне. Мы оба изучаем стену мониторов.