Безумный роман (ЛП) - Райли Мэгги

Я посмотрела на него, не в силах удержаться. Это был хороший вопрос, и он выглядел искренне заинтересованным. Кроме Элли и Джоанны, которые обе были театралами с большой буквы, всякий раз, когда я говорила о пьесах и постановках с другими людьми, их глаза стекленели.

— На самом деле, параметры иногда могут помочь, — сказала я ему. — Слишком много вариантов — это тоже плохо. Ограничения могут сузить фокус и вынудят придумать креативное решение проблемы. А проблемы есть всегда. Особенно, если ты откладываешь выбор материала на слишком долгий срок.

— Полагаю, именно это и произошло, — отметил он.

Я кивнула.

— У нас уже должен быть отбор участников, — сказала я ему. — Мы все еще даже не устроили первый раунд прослушиваний.

Когда я поняла, какую пьесу мы будем ставить, я сразу же позвонила Джоанне, и она получила пресс-релиз. С этого момента все должно было двигаться с бешеной скоростью. Я буду жить и дышать шоу.

— Так что же вы в итоге выбрали? — спросил Джош. — Какая следующая постановка у «Дыры в стене»?

— «Сон в летнюю ночь».

Джоанна была в восторге от моего выбора, но я не могла сказать, был ли этот восторг от выбранной мною пьесы, или потому что я наконец-то вообще хоть что-то выбрала.

— Шекспировская комедия, — он замолчал. — Это про того парня с головой осла?

— Да!

Хотя Шекспир и был широко известен, редко можно встретить людей, которые знают разницу между различными пьесами.

— Да, эту я знаю.

Джош наморщил лоб, размышляя:

— «Я вижу их плутовство; они хотят сделать из меня осла, напугать меня, если смогут. Но я не сдвинусь с этого места…» Или что-то типа того.

Я повернулась к нему, забыв про свое обещание не смотреть на него.

— Ты помнишь Шекспира? — спросила я, откровенно уставившись на него.

Он небрежно пожал плечами, как будто делал подобного рода вещи все время.

— Сестра, одержимая театром, помнишь?

Это не помогло мне держать под контролем быстро растущее влечение к Джошу. Горячий парень, который знает Шекспира? Наизусть? Мне крышка.

— В этом нет ничего особенного, — он потер затылок, казалось, его смутило то, как нагло я пялюсь на него.

— Ну да, конечно.

Я быстро отвернулась.

— Так почему же ты выбрала именно эту пьесу? — спросил он.

Я покраснела.

— Ну, это просто пришло ко мне, — сказала я ему, не желая признавать, что это решение пришло после того, как я подумала о театральной природе неразделенной любви. О которой я начала думать из-за него.

Он приподнял бровь.

— Правда?

Я завозилась с ручкой от сумки.

— Мне нравятся шекспировские комедии, — сказала я ему, и это было правдой. — В них есть много забавного, того, что можно по-разному переосмыслить.

— И именно это ты ищешь в мебельном магазине? — уточнил Джош. — Как ты собираешься переосмыслить это?

— Ну... Я знаю, что хочу сделать более современную адаптацию, но пока точно не решила, насколько современную.

И вот мы подъехали к магазину. Джош заплатил за такси прежде, чем я успела предложить, и отказался от денег, которые я попыталась отдать ему. Я сунула деньги обратно в сумку и быстро собрала свои вещи, пока он выходил из салона. Прежде чем я успела сделать то же самое, он обошел вокруг машины и подошел с моей стороны, открыл дверь и протянул мне руку. Я не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то помогал мне выбраться из такси — тем более, что я на самом деле не помнила, как Джош сделал это, когда была пьяна.

Я мгновение смотрела на его руку, прежде чем принять ее. А потом сквозь меня прошел электрический разряд.

— Идем, — сказал Джош, рывком подняв меня на ноги. — Может быть, я и не могу реанимировать твою креативность, но точно способен поднимать для тебя тяжелые предметы.

Я кивнула, решив промолчать по поводу того, что именно он реанимировал внутри меня.

Джош

Склад мебели был внушительным. Пять этажей комнат, забитых разными вещами. Риган была невероятно рада этому. Ее лицо светилось, как рождественская елка, она ходила туда-сюда по проходам, делая заметки и фотографируя. Я шел позади, изредка заходя, чтобы помочь поднять что-то. Все под неусыпным оком хозяина, мистера Фостера, который, кажется, питал слабость к Риган.

— Обычно я не даю ничего напрокат внебродвейским театрам, — сказал он мне.

Он был невысокого роста, худощавый и невероятно хорошо одет. Его седые волосы были аккуратно причесаны, как и подстриженные усы. На нем был костюм с жилеткой и крошечные круглые очки, которые сидели на самом краю его носа. Сегодня вторник, а он одет так, будто шел на субботний ужин. В 1954 году.

— Но вы сдадите в аренду для «Дыры в стене»? — спросил я, наблюдая, как Риган встала на колени рядом с комодом, чтобы сфотографировать ручки.

— Я сдам в аренду для Риган, — сказал он. — Ее бабушки — мои давние подруги. Вы с ними знакомы?

Я покачал головой.

— Риган немного рассказывала мне о них.

Оглянувшись на комод, я заметил, что Риган исчезла, теперь потерявшись среди кучи мебели и произведений искусства.

— Да, я знаю Риган с детства, но мы стали ближе, когда она съехалась со своими бабушками. Она очень специфичная молодая леди с множеством разных талантов.

Он взглянул на меня.

— Я сделаю для нее все.

Я приподнял брови. Мистер Фостер был по крайней мере на фут ниже меня и старше на несколько десятилетий, но это не было видно в свирепости его взгляда.

— Я здесь для того, чтобы поднимать тяжелые вещи, — сказал я ему.

Он мельком взглянул на меня, но ничего не сказал. Именно тогда перед нами внезапно появилась Риган, раскрасневшаяся и запыхавшаяся.

— Черт, Риган, — пробормотал я, ударив рукой по своему колотящемуся сердцу. Она появилась из ниоткуда, напугав меня до чертиков. — Могла бы предупредить.

— Прости!

От возбуждения она практически подпрыгивала на месте.

Мистера Фостера, с другой стороны, казалось, нисколько не сконфузило ее неожиданное появление.

— Ты нашла что-то, моя дорогая? — спросил он.

— Боже мой! — глаза Рейгана были круглыми. — Я нашла самую совершенную вещь. Идемте!

Камера свисала с ее шеи, она схватила руку мистера Фостера, а потом мою, и наши пальцы переплелись. Таща нас на буксире, она стала прокладывать путь по узкому проходу, который образовался между кучей сваленной мебели.

Я пытался игнорировать мягкость ее руки, зная, что моя собственная ладонь была шершавой и мозолистой от долгих лет держания бейсбольных мячей и бит. Я никогда не стеснялся этого, но по непонятной причине, начал убирать свои пальцы. Риган обернулась на это, и я увидел, как ее светлое счастье на секунду померкло, но вскоре, когда мы достигли нашей цели, она загорелась с новой силой.

— Та-да! — воскликнула она, отпуская мистера Фостера и делая движение рукой в направлении ее приза.

Это был огромный снежный шар. По крайней мере, четыре фута в высоту, он возвышался на вершине стола, внутри был небольшой заснеженный городок. На миниатюрной городской площади были даже маленькие колядники. Вся сцена была очень уютной и чем-то напоминала фильм «Эта прекрасная жизнь», только без суицидальной темы.

— Прекрасный выбор, — сказал мистер Фостер, складывал руки. — Очень оригинально.

Я посмотрел на них обоих.

— Ненавижу приносить плохие новости, — сказал я, скрестив руки, — но разве пьеса называется не «Сон в летнюю ночь»?

Риган нахмурилась.

— Ну да.

Она явно была в замешательстве.

Я махнул рукой в сторону снежного шара.

— А это не особо по-летнему.

Мгновение она смотрела на меня, а потом разразилась смехом.

— О, Джош, — она похлопала меня по руке. — Ты такой смешной. Да, мистер Фостер?

— Веселый, — ответил мистер Фостер.

Я понятия не имел, что происходит.

— Меня интересует не снежная часть шара, — Риган потащила меня ближе к декорации. — А город внутри.