Безумный роман (ЛП) - Райли Мэгги

— Это потому, что ты не творческий человек, — возразила я, чувствуя, что сегодня мне нужно позаимствовать часть ее твердости.

— Извини, — она скрестила руки на груди. — Сочетание этой обуви с этим костюмом очень креативно.

— На тебе белый костюм, как всегда, и черные туфли на каблуках, тоже как всегда, — заметила я.

Она посмотрела на меня.

— Но ведь этот костюм от Прада, а туфли от Сен-Лорана. Обычно я не смешиваю дизайнеров.

Я улыбнулась ей.

— Ты права, это очень креативно.

— Не смеши меня, — нахмурилась она.

— Не надо меня опекать, — выпалила я в ответ, но ни в одном из наших заявлений не было гнева.

Я любила Джоанну и сделала бы для нее все, что угодно. Просто я боялась, что сейчас ей нужно то, что я больше не могу ей дать. Мой мозг чувствовал себя так, будто он высох.

Джоанна наклонилась вперед, с серьезным выражением лица.

— Слушай, Риган, это же не аспирантура. Ты не можешь просто ждать вдохновения — у тебя есть театр, который зависит от твоего творческого видения. Так найди это видение. И как можно скорее.

Она была права. Я знала, что это так. Я кивнула, чувствуя, как на мои плечи опускается давление. Столь многое зависело от меня, и это было ужасно. Я чувствовала себя совершенно не готовой взять на себя эту ответственность.

— Просто выбери что-нибудь, — приказала Джоанна, а потом ее голос немного смягчился. — Даже если шоу не подходит, ты найдешь способ это исправить. Сделать его особенным.

Вот за что я любила Джоанну. Вот почему мне нравилось работать с ней. Она была жесткой и грубой, но верила в меня. Не так много людей видели эту ее сторону — способную ободрить, позаботиться — и мне повезло, что я была одной из немногих избранных.

— Обязательно, — пообещала я.

— Завтра.

— Завтра, — согласилась я, хотя и не была уверена, что справлюсь.

Конечно же, как только мы собрались закончить поедание устриц, появился фотограф и получил то, что выглядело бы как откровенный снимок, но на самом деле Джоанна точно знала, как позировать для подобных фотографий.

Как только он ушел, она расслабилась.

— Идем. Думаю, этого хватит, по крайней мере, на неделю. Я, вероятно, уже опаздываю на благотворительный вечер или открытие выставки, — она вздохнула. — Я сделала это только ради тебя, Риган, — напомнила она мне.

— Ты делаешь это ради нас, — сказала я, хотя и чувствовала себя виноватой. Мне бы хотелось иметь доступ к своему трастовому фонду, но я лишилась его в ту же минуту, как пошла против воли родителей. Поэтому, хоть я знала, что даже будь у меня деньги, я не могла бы свободно руководить, я все еще чувствовала себя виноватой в том, что финансовое будущее нашего театра лежало на плечах Джоанны.

— Ради театра. Ради нашей мечты.

Мы смогли создать «Дыру в стене» только благодаря ее трастовому фонду. Мы обе работали в те времена, когда Джоанне не нужно было полагаться на деньги своей семьи, когда театр мог окупить себя, но мы также знали, как трудно будет достичь этого. Если мы когда-нибудь достигнем.

— Я понимаю, — я обхватил ее за руку. — И я бесконечно благодарна.

— Не надо благодарностей, — сказала она мне. — Просто креативь.

***

После того, как мы проверили театр, который теперь был сверкающе чистым, я вернулась в свою квартиру, надеясь, что найду вдохновение среди своих книг и записей. Конечно, как только я вошла, все, о чем я могла думать, был Джош, лежащий на моем диване. Джош сидит за моим кухонным столом. Джош без пиджака. Джош с расстегнутой рубашкой.

Это невероятно отвлекало.

В конце концов, я вышла на улицу. Иногда во время прогулки приходит вдохновение. Однако я пробыла на улице несколько часов, не собираясь возвращаться домой до наступления темноты, и у меня все еще не было никаких идей. Плюхнувшись на кровать, я посмотрела на потолок, как будто белая краска могла дать мне ответы.

Постукивая пальцем по лбу, я крепко зажмурилась.

— Думай. Думай. Думай, — сказала я себе. — Думай.

Но мои мысли все время переходили на Джоша. Воспоминания о прошлой ночи возвращались мне в течение всего дня. Теперь, лежа на кровати, я вспомнила, как он склонился надо мной. Он отнес меня в мою квартиру. Как романтический герой из кино. Я лежала на его сексуальном плече и не могла насытиться моментом. Это была величайшая трагедия.

Я почувствовал боль в груди. Боль, которую я слишком хорошо знала. Это было чувство, которое я испытывала, когда начинала влюбляться в кого-то, кто, как я знала, совершенно не интересуется мной. Это было очень театральное чувство. Как…

Сев, я выдохнула.

— Да! — я ударила кулаком в воздух, а потом вылезла из постели.

У меня имелся переплетенный экземпляр всех пьес Шекспира. Я сняла его с полки и, даже не потрудившись подойти к дивану, села на пол и начал листать его, пока не нашла то, что искала. Главная театральная демонстрация неразделенной любви.

Вот так я и решила, какую пьесу мы будем ставить.

Глава 9

ДЖОШ

Только почувствовав, что диванная подушка вибрирует не переставая, я понял, что заснул перед телевизором. Снова. Протерев глаза, я сощурился от яркого света в гостиной. Сколько сейчас время? Какой сегодня день?

Телевизор выключился сам, скорее всего несколько часов назад. Вытащив из-под себя телефон, я увидел, что у меня семь пропущенных звонков. Четыре от Келли — к счастью, он не оставил сообщений. И три от моей сестры. Она оставила сообщения. Три длинных сообщения.

Я даже не стал слушать их, так как звонок, который разбудил меня, был от нее, я ей перезвонил.

— Почему ты не отвечаешь на звонки? — спросила она вместо приветствия.

— А почему ты звонишь мне во время своего медового месяца? — спросил я в ответ. — Это не плохой знак? Кому-то нужно поговорить с Шейном о «пестиках и тычинках»?

— Гадость, — я практически услышал, как Эли наморщила носик. — Пожалуйста, никогда не говори моему мужу об этом.

Она замолчала.

— Мой муж. Это до сих пор звучит так нереально. Хотя, семейная жизнь удивительна.

— И все же, ты звонишь мне. Во время медового месяца.

— Я просто хотела узнать у тебя, — сказала она, стараясь сделать так, чтобы ее голос звучал невинно, но ей это не удалось, — нормально ли Риган добралась до дома после свадьбы.

Деликатность никогда не была сильной стороной моей сестры.

— Она добралась до дома хорошо, — сказал я ей, специально не напоминая, что написал ей о том, чтобы отвез Риган домой. — Как и я.

Часть меня хотела сказать ей — я знаю, что она пытается сделать: используя неисчерпаемый оптимизм Риган, вытащить меня из хандры, то есть признать ее, а у меня нет настроения обсуждать это. Тем более что я только недавно провел несколько часов в своей почти пустой квартире, просматривая шоу, которое уже видел.

— Ты хоть наслаждаешься Нью-Йорком, пока меня нет? — спросила Элли.

— Да, — ответил я ей. — И даже еще не упал в вентиляцию метро.

— Ты хоть спускался в метро? — с нажимом спросила она. — Или так и ездишь повсюду на такси?

Не знаю, по какой уж причине, но моя сестра решила, что я не стану истинным жителем Нью-Йорка, пока не научусь пользоваться метро. Я сказал ей, что метро мне не нужно. И если бы я захотел, мне не нужно будет учиться этому. Я просто сделаю это. Черт возьми, я уже взрослый! И могу добраться из пункта А в пункт Б без чьей-либо помощи. Но она все никак не отставала от меня со своим гребаным метро. Как будто это был своего рода обряд посвящения.

— Мне нравится ездить на такси. Так удобнее.

— Настоящие нью-йоркцы пользуются метрополитеном, — проинформировала меня Элли.

— Тогда кто сидит со мной в пробке всякий раз, когда я выхожу за продуктами?

Я услышал стон своей сестры.

— Пожалуйста, только не говори мне, что вызываешь такси всякий раз, когда едешь за продуктами.