Алина Пуаро - Ships Life, или «Океаны нам по щиколотку!»
Закат становился все более нереальным, вода постепенно превращалась в розовое соцветие, и уже нельзя было различить, где кончалось море и где начиналось небо. На опендеке никого не было.
Вдруг она отчетливо поняла, что устала и, кажется, больше уже ничего не хочет. Совсем ничего. Ей смертельно надоела вся эта фальшь и вся эта иллюзия жизни. Все эти пьяные разговоры, бар, разборки и скандалы с Йоргесом, маслянистые взгляды филиппинцев и негров, переписка с Беном, ожидание Джоша. Осталось ли в ней самой хоть что-то искреннее и настоящее? Корабль закончился. Что же он ей дал? Все опостылело. Ей захотелось плюнуть в темные воды моря, но она сдержалась. Почти перевесившись через край, она сжала зубы и посмотрела в отражение своих собственных глаз в блестящей поверхности перил. Время на корабле закончилось, а вот куда он ее привел?
В коридоре девушка услышала голоса и разобрала Тамарин и Наташкин среди прочих. Как ей было их оставить? Алина так привыкла к ним, что девчонки стали ей, как сестры за эти короткие три месяца.
— Довели меня сегодня до белого каления! Ну как так можно? Пришла парочка американских русских и полчаса выбирали фарфор в подарок чьей-то маме. Это? Или может быть это? Или все же вот это, но уж точно не это! Через полчаса решили-таки. Выбрали какого-то дурацкого клоуна от Ядро. Ну ладно, клоун то в магазине, а вот коробка от него лежит в локере на другом конце корабля. Пришлось бежать. Подождите десять минут плиз, говорю. И бегу, как угорелая, с седьмого этажа на десятый. Прибегаю вся в мыле, лезешь в этом долбанном локере через коробки, переворачиваешь все, конечно же, нужная коробка обнаруживается в самом углу. Где- то под потолком пролезаешь, чуть все не обрушив, и подхватив в самый последний момент. С триумфом несешься назад по коридору, потому как лифт, конечно, где-то застрял. Вбегаю, нацепив перед этим улыбку под номером один, выдавая дежурное «спасибо за ожидание», и тут они мне выдают, ни мало не смущаясь, что все же решили выбрать другую. После чего, поборов вполне естественное желание запустить эту самую коробку им в рожу, все, также тупо улыбаясь и с заверениями: «Что вы, что вы, никакая это не проблема, я просто обожаю бегать по лестницам вверх-вниз, буквально хлебом не корми, дай только побегать вот так вот, тем более для таких приятных людей…». И бежишь назад с мыслью, что если они еще раз свое мнение изменят, так лучше им самим прыгнуть за борт, а коробка эта им вслед полетит не без моей помощи.
— Да ладно у меня сегодня тоже приколы были такие, еще почище твоего. — встряла Томка под взрывы хохота фотографов напротив. Вот сидим, считаем кольца в джюэльри. Только все разложили на полу, телефонный звонок. У меня сапфиры просто везде — на коленях, в руках, под мышкой пакет зажат. Я, чертыхаясь, пытаюсь все это не растерять и сложить нормально. Думаю, может, перестанет звонить. Где там. Ладно, беру трубку. Тамара спикен, джюэльри спешиалист. Деловая такая. Гест релейшен. Блин, думаю, этим-то, что еще понадобилось, на ночь глядя. А они мне — с вами хочет поговорить кабина номер восемь шесть семь пять. Блин, думаю, ну все. Начинаю лихорадочно вспоминать, что же я сегодня такого продала или сказала. Рука уже к сбросу потянулась, а потом вспомнила, что представилась. Придется отвечать. Музыка полчаса играет, Флорина уже там бубнит начала, а я все вишу на телефоне. Потом все-таки соизволили соединить. Ну, я снова — Тамара спикен, джюэльри спешиалист. Разговор был примерно такой:
— Хелло, меня зовут мистер Смит.
— Очень приятно, чем могу помочь мистер Смит
— Я говорю с джюэльри?
— Про себя думаю, нет, блин, обычно ювелирные специалисты обычно работают на кухне. Вслух, конечно, сказала другое. Да мистер Смит, вы говорите с джюэльри.
— У меня к вам, Тамара, вопрос.
— Да, мистер Смит.
— Это немного личное.
— Конечно, мистер Смит, я постараюсь сделать все, что смогу.
— Тут меня уже любопытство взяло, что же может быть такого личного в ювелирке. Пояс целомудрия с бриллиантовым ключиком? И тут он мне выдает: «А есть ли у вас в продаже купальные трусы?». Я, наверное, с минуту думала, что ему ответить, хорошо, что он в тот момент не видел выражения моего лица. Ну, ведь еще два раза спросил, в джюэльри ли он попал…
Все долго не могли успокоиться. Алина сглотнула и подумала, что скучать она будет просто непереносимо. Она глубоко вдохнула и вышла из-за угла:
— Ну, что ребята? Меня уволили.
Когда утихли все возмущения, крики, хлопанья по спине, и прочие сопутствующие моменты, когда девушка собрала сумку, попросту закинув все, как попало, она оказалась у грека. Полулежа, полусидя на постели, Алина думала о том, что последних ночей в ее жизни становится подозрительно много. На этот раз расставаться приходилось с Йорго. Девушка даже не пыталась понять, чувствует ли он что-либо по этому поводу. У нее было ощущение, что от количества переживаний за последние несколько недель она вдруг оглохла и ослепла. Тоже самое случилось и с ее сердцем. Оно словно онемело и перестало биться. Йорго что-то говорил-говорил, но она слушала вполуха. Она посмотрела на любовника и тут ясно поняла, как сильно он сейчас волнуется. Уголки губ у него дернулись, это была далеко не улыбка. Так дергаются губы, когда ты пытаешься скрыть, как сильно ты волнуешься, и девушка испугалась, что сейчас произнесется тот вопрос, на который ответа у нее не было и в помине.
Алина прижалась к нему всем телом и случайно бросила взгляд в зеркало. Такой красивой она никогда себе еще не казалась. Длинные ресницы бросали тень на глаза и делали взгляд таинственным и словно беззащитным, волосы светились в тусклом свете лампы, лицо было таким трогательным чарующим, что она удивилась самой себе. Любовь делает чудеса? «Лучше быть любимой, чем любить? — подумалось ей, — я ведь никогда так не думала. И не стану, но боже, как же важно иметь человека, на которого ты можешь опереться в трудную минуту, особенно тогда, когда чувствуешь себя одинокой.»
— Я хочу, чтобы мы попробовали жить вместе у меня в стране.
Алина усмехнулась такой осторожности и все же почувствовала легкое разочарование. Он хоть и боялся ее потерять, но не на столько, чтобы сразу предлагать руку и сердце. И Слава Богу.
— Не знаю, Йорго. Я уезжаю и неизвестно, что будет дальше. Время покажет.
Он отстранился.
— Что? — спросила она, потягиваясь словно кошка.
— Просто хочу на тебя посмотреть.
В его глазах была такая неизбывная нежность, что ей вообще расхотелось о чем-либо думать. В конце концов, делать кого-то счастливым, значит не так уж мало…
