Томас Уайсман - Царь Голливуда
С другой стороны, если количество телеграмм или "зеленых записочек" уменьшалось, то актеры начинали беспокоиться и мучиться. Они подсчитывали, сколько таких посланий они получили в течение года, и если следующий год приносил им меньше, это у них вызывало тревогу. Следующей ступенью после этих посланий — и это означало, что вы действительно признаны, — было приглашение на завтрак, ланч или обед, или — высшее признание, обряд посвящения в рыцари, — приглашение провести уик-энд с Сондорфом. Такие приглашения были тоже тщательно выверены. Каждый, кто проводил с ним уик-энд три раза подряд, был несомненно признан. Приглашение на действительно важный обед, на котором присутствовали иностранные знаменитости, могло означать повышение намного большее, чем теннисный уик-энд. Завтраки обычно давались для технического персонала: операторов, декораторов, костюмеров, монтажеров — словом, для тех, кто в чем-то проявил себя, выдвинулся и заслужил эту привилегию. Следовательно, если актер был приглашен на завтрак, он почувствовал бы удовольствие, но также и укол, что его не пригласили на ланч. А кто-то, кого раньше приглашали на ланч, а теперь на завтрак, понимал, что это равносильно его деградации. И если кого-то раньше приглашали на обед в честь Бернарда Шоу или Уинстона Черчилля, а теперь лишь на обед, где были только братья актеры, или писатели, или режиссеры, или, более того, он был поставлен на одну доску с людьми низкого достатка, то принимал это как унижение. Александр обязан был все это держать в уме, организуя свою общественную деятельность. Нельзя же было доводить людей до самоубийства из-за того, что их пригласили на завтрак вместо ланча.
Теперь Александру приходилось самому иметь дело с финансистами; для этого часто надо было ездить в Нью-Йорк, и чтобы эти дни не пропадали, Александр имел собственный вагон с отдельным купе, где он мог проводить совещания, и спальные места на двенадцать персон. Он плохо переносил такие дни без окружения не менее полдюжины человек: Стефан Рейли, миссис Браун, секретарь студии Сол Джессеп и один или несколько контролеров за продукцией. В этих длительных железнодорожных путешествиях обычно были еще два-три писателя и, возможно, режиссер. Об Александре говорили, что, если вокруг него меньше полдюжины людей, он выглядит голым. Александр наслаждался работой в поезде; то, что он вырывался из повседневных дел в студии и освобождался от обязанностей принимать рутинные повседневные решения, давало ему возможность полностью сосредоточиться на творческой работе, которая доставляла ему наибольшее наслаждение. Планирование, замыслы новых фильмов, воображение будущих сцен или ролей для актеров — его изобретательность казалась неистощимой. Прохаживаясь взад и вперед по качающемуся салону, он мог сколько угодно рассуждать, по два-три часа излагать сюжетную линию, переходя к скетчу, к изображению отдельных сцен; у него возникали какие-то режиссерские замыслы, которыми неизбежно позже пользовались режиссеры. Описывая, как должна выглядеть съемочная площадка, указывая на тип освещения, он чувствовал, что все это усилит впечатление зрителей от фильма. Иногда идеи били из него фонтаном и с такой скоростью, что стенографистки едва успевали за ним. Он редко иссякал; закрывая глаза, он мог видеть ряд картин, вспыхивающих перед ним, и он должен был только описывать то, что видел, почти кадр за кадром. Он внимательно прислушивался к идеям других людей и никогда не колебался, чтобы отдать им предпочтение перед своими собственными, если те были лучше. Хотя порой он переделывал их, придавая им "штрих Сондорфа". Некоторые критики описывали его метод насмешливо, как коллективное творчество, но любой, кто сидел на одном из его совещаний, знал, что странная, почти необъяснимая магия исходила от него. Потоки идей текли рекой и сливались в концепцию, которая была не вполне его или, по большей части, его, но любая идея была бы ничем, если бы его присутствие не было катализатором. У людей, которые были всего-навсего компетентными, вдруг рождалось что-то такое, чего они о себе не знали. "Да, — говорил он, — продолжайте… развивайте это… это хорошо, нет, нет, это запасный путь… отложите это… по какой дороге он пошел, после того как ее убил, разбрызгивая лужи? Покажите его грязные брюки… нет, вы не видите ее лицо в луже… это банально… мы знаем, что он об этом думает… это не должно быть утрировано… зрители не должны видеть собственными глазами, но мы должны дать им ощущение… без точного знания, что теперь с ним происходит… что в нем оборвалось… ему все равно, что происходит… мы должны почувствовать это, но нам не надо это разжевывать… дайте работать зрительному образу…"
* * *В тридцать первом году посещаемость кинотеатров и доходы упали на 40 %, и все главные студии были вынуждены резко сократить расходы. Чтобы сэкономить на накладных расходах, студии ввели взаимозаймовую систему, при которой кинозвезды, работавшие на контракте в одной компании, если они в настоящее время не были заняты, одалживались за высокую сумму конкурирующему концерну. Многие кинозвезды, узнав, что их продажная цена намного выше, чем их зарплата, бывали обижены, что их выставляли на аукцион и заключали сделки, в которых они не имели права голоса. Они сердились, если их брали на роли, которые они не хотели играть, и некоторые отказывались от таких назначений. Тогда их временно отстраняли от съемок, привлекали к судебным искам, и многие из ведущих актеров решили, что лучше не связывать себя долгосрочными контрактами, а быть независимыми, тогда они сами могут соглашаться или отказываться от роли. Но в компании "Сейерман-Хесслен-Сондорф" большинство кинозвезд оставались, когда контракты подходили к концу, если Александр просил их об этом. Он был в состоянии убедить их, что для них лучше быть на длительном контракте, когда у них за плечами великая студия, которая заботится об их интересах, способствует их карьере и представляет их преимущества публике. Если они уйдут, то будут предоставлены сами себе. Если они остаются, то становятся частью большой организации и будут наслаждаться привилегиями его личного руководства. Он сделал многих из них кинозвездами, подчеркивал Александр, и могут ли они быть уверены, что без него они не перестанут сиять? В это время его магия была такой сильной, что очень редко кто шел на риск оторваться от руки, которая их кормила, несмотря на то что финансовый стимул играл значительную роль.
* * *В тот же год бывший американский посол во Франции вызвал сенсацию, опубликовав в одном из журналов список "Шестидесяти трех мужчин, которые правят Соединенными Штатами Америки". Он не включил в список президента м-ра Гувера, но включил Джона Д. Рокфеллера младшего, Дж. П. Моргана, Джона Д. Райена — короля меди, Уолтера К. Тигла — президента "Стандарт ойл" из Нью-Джерси, Генри Форда, Фредерико Э. Вейерхойзера — лесоматериалы, Джемса А. Фаррела — стальная корпорация США "Ю.С. Стил", Чарлза М. Шваба — "Вефлием Стил", Харри М. Уорнера — кинопродукция, Адольфа Зуккора — кинопродукция, Д.П. и Дж. М. Джи Ван Сверингера — железные дороги, Даниэля О. Джеклинга — медная корпорация "Ута коппер корпорейшн", семерых из семейства Дюпонов, Уильяма Рендольфа Херста, Даниэля Гугенхейма — горное дело, Генри Кейба и Александра Сондорфа — кинопродукция.
