Дикарка для Хулигана - Настя Мирная
От прикосновения к плечам вздрагиваю. Поворачиваю голову на брата. Он обнимает за плечи и целует в щёку.
Кажется, близнецы сегодня побили все рекорды по тёплым семейным отношениям.
— Мы с Ником так отреагировали, потому что любим тебя, Даня. И хотим защитить. Я никогда больше не хочу видеть твою боль. — закрываю глаза, когда чувствую, что они наполняются влагой. — Должен признать, что Северов и правда изменился с тех пор, как он с тобой. И ты тоже. Не помню, когда ты так часто улыбалась, смеялась. Ты ожила рядом с ним. Как я могу ненавидеть его, если он делает счастливой мою младшую сестрёнку? — сипит мне над ухом.
Лёд в груди трещит и тает. Накал между нами спадает до нуля. Сердце заходится в бешеном ритме, сметая на своём пути все страхи. Повернувшись, бросаюсь брату на шею. Обнимаю с такой силой, что он начинает задыхаться. Оставляю несколько поцелуев на его щеке, постоянно повторяя:
— Спасибо. Спасибо. Спасибо.
Он тихо смеётся и отрывает меня от себя. Глядя в глаза, толкает:
— Только если он тебя обидит, ему крышка. Так и передай.
— Если он меня обидит, то я сама его грохну. — отрезаю с улыбкой.
— Кто бы сомневался. Спать идём? Вставать как бы рано.
— Идём.
Забираюсь под одеяло, и Гора тут же притягивает меня ближе. Опускаю голову ему на плечо, прикасаясь губами к шее. Мурашки не заставляют себя ждать. Обнимаю за торс, а он сильнее давит на мои лопатки.
— Где ты была? — шепчет хрипло.
— Я думала, что ты спишь. — бомблю вместо ответа.
— Спал. Проснулся воды попить, а тебя нет. Всё хорошо?
— Да, Котя. С Максом разговаривали.
Он мгновенно напрягается. Все мышцы каменеют. Пальцы до боли вдавливаются мне в спину.
— О чём?
— О нас с тобой. Он сказал, что видел тогда в клубе. — напоминать, что именно произошло, нужды нет. Он прекрасно понимает, о чём я говорю. — Я рассказала, как всё было на самом деле.
— Ди, ты правда веришь мне? — хрипит тихо.
Приподнимаюсь и заглядываю ему в лицо. Лунный свет отбрасывает причудливые тени, и глаз я не вижу. Но мне это и не надо. Опустив голову ниже, целую его в губы.
— Верю, Егор. И с каждым днём всё больше убеждаюсь, что ты не мог меня обмануть. Особенно после сегодняшнего.
В его голосе слышится облегчение и улыбка, когда выталкивает:
— Спасибо, Диана. Твоё доверие — всё для меня.
Гора переворачивается на бок, лицом ко мне. Спускает руку на поясницу и пробирается под майку. Тащит к себе в упор. Не сопротивляясь, сдвигаюсь к нему. Он перебирает пальцами позвонки, пока я копошусь в его волосах. Губами касаюсь вспотевшего лба.
— У тебя температура.
— Знаю. Только никаких таблеток. У меня скоро передоз будет. — бухтит, пробегая своими губами по подбородку и щеке. — Я их столько сожрал, когда к тебе ехал.
— Может, чай? — предлагаю уже в сотый раз.
Северов в сотый раз отказывается.
Соприкасаясь носами, закрываем глаза. Несмотря на бешено колотящее сердце, дыхание медленно выравнивается, и я засыпаю, пусть и была уверена, что после такого переизбытка эмоций мне это не удастся.
Просыпаюсь утром не от будильника, а от того, что мне прямо в глаза светит солнце. Крепче зажмуриваюсь и переворачиваюсь на спину. Наощупь нахожу телефон и смотрю на время.
— Какого? — подскакиваю с кровати, продолжая пялиться в экран телефона.
Егора нет, а часы показывают уже десять.
Почему не сработал будильник? Почему меня никто не разбудил? Где Гора? Что вообще происходит?
Прямо на пижаму натягиваю любимую растянутую и полинявшую футболку, которая раньше принадлежала Андрею, и сбегаю вниз. Ноги сами заносят меня на кухню.
Гора ставит кружку на стол и поворачивается ко мне.
— Я подумала, что ты уехал. — сиплю, стараясь отдышаться от бега.
— Хотел. Меня не отпустили. — улыбается парень, протягивая ко мне руки.
Шагаю к нему, обнимая за шею. Он оборачивает руки вокруг поясницы и утыкается носом в живот, разгоняя по моему телу жаркое дыхание и звероподобных мурашек.
Он не такой кипяток, как был ночью. И кожа не такая бледная.
— Кто не отпустил?
— Я.
Рывком поворачиваюсь на вошедшую маму, заторможено моргая.
— Ты дома?
— Я же сегодня во вторую смену. — улыбается, ставя на плиту чайник. — Завтракать будешь?
Киваю, садясь рядом с Егором.
— Почему меня никто не разбудил? Я же в институт опоздала. — шуршу, глядя то на маму, то на Гору.
— Я решила, что вчера был очень тяжёлый день и тебе стоит отдохнуть. К тому же Егор рассказал, что случилось во время поездки в Санкт-Петербург и позже. И вид у него утром был не самый лучший. Не хочу, чтобы он оставался один, а ты весь день переживала.
Присвистнув от такого разворота событий, ошарашено наблюдаю за мамой. Она никогда не оставляла меня дома просто так.
— Ты что ей наговорил? — спрашиваю шёпотом, сдвигаясь к Егору.
Он только улыбается и быстро целует меня, пока мама копошится у плиты.
— Ничего, Дикарка. Сказал, как есть.
Мама ставит передо мной тарелку с овсянкой с фруктами и чашку кофе.
— Спасибо. А ты ел? — обращаюсь к Горе.
— Я сварила бульон из домашней
