Кетти Слейк - Лунная дорожка счастья
Но через какое-то время отношения между этими тремя переросли в искреннюю дружбу, хотя Кристина всегда понимала, что Хейл несколько озадачен и чувствует себя не совсем уютно, постоянно принимая ее молчаливые отказы на свои невысказанные предложения. Он, вероятно, не понимал, как можно противостоять его обаянию, вкусу, интеллигентности и деньгам.
Кристина тоже смущалась. Она не понимала, что происходит, — большинство его женщин были полной противоположностью ей, то есть давно искушенными в амурных делах и житейских передрягах. Именно такие привлекали Хейла. Видимо, с ее стороны это было просто желание задеть его мужское самолюбие.
Однако Хейл был очень внимателен и участлив во время болезни Дэвида. Она даже почувствовала острую боль, когда поняла, что должна разорвать все нити, которые связывали ее с прежней жизнью, и остаться наедине с собой, чтобы залечить душевные раны.
Она дала Хейлу свой почтовый адрес, но так и не ответила на его две или три коротеньких записки. Так зачем же он теперь приехал в Джошуа Три?
Ее размышления были прерваны, как только они оказались на границе ее владений. В трейлере Хокинсов горел свет, напротив плиты около пикапа вырисовывались две нечеткие фигуры.
Хейл вышел из машины, пока она открывала замок, сбрасывала с ворот цепь.
— Боже милостивый, ты действительно здесь живешь? Неужели это возможно?
— Но-но, — пошутила Кристина, — не все могут или даже хотят быть центром вселенной.
На западе небо еще сохранило бриллиантовый оттенок, отражая свой рассеянный свет к востоку. Хейл оценил это с иронией.
— Немного вызывающе, тебе не кажется? Трудно переоценить такую красоту.
Потом он посмотрел на темнеющие склоны холмов и густые тени вдоль оврага и сказал, как показалось Кристине, с тревогой.
— А во сколько выходят порезвиться медведи?
— О, в Монументе нет медведей. — И добавила: — Но остерегайся горных львов.
Он вытаращил глаза.
— Горных львов?
— Я шучу.
Она вспомнила, как раньше боялась крупных хищников, и успокоила Хейл.
— Они остаются на верху, но даже если спускаются, то никого не тревожат.
Они тронулись в путь. От машин отпрыгнул заяц. Четверо таких же пропрыгали через узенькую дорожку, освещенную фарами. Когда Кристина и Хейл добрались до Стоун Хауса, день был на исходе и веял легкий ветерок. Окна блеснули, когда по ним пробежали фары автомобиля.
Необычайное строение было объято светом роскошного полнолуния. Хейл молча смотрел на дом. Горы за ним казались плоскими, как картонки, на фоне опалового неба.
Наконец он произнес.
— Итак, ты говорила, что нуждаешься в одиночестве и уединении.
— Да, и я их получила… Это помогло мне. Правда, Хейл.
Он посмотрел на нее, всю в лунном свете.
— Я вижу это, Тина. Ты снова ожила.
В этот момент тишину нарушил продолжительный вой, несшийся откуда-то сверху и эхом отдающийся в горах. Казалось, он раздавался отовсюду, похожий на стон какого-то бестелесного духа. Горнист поднял морду и стал ему мелодично подвывать.
Хейл вздрогнул от неожиданности.
— Боже мой, что это?!
— Просто волки начинают свои вечерние серенады, — ответила Кристина.
Кто-то еще подхватил перекличку на другой ноте, и три собаки, одна домашняя и две диких, продолжали свой хор в полной гармонии.
— Какие-то серенады, — пробубнил Хейл, когда Кристина открыла дверь и чиркнула спичкой, чтобы зажечь керосиновую лампу на обеденном столе.
Когда были зажжены и другие лампы, Хейл с любопытством осмотрелся. Она немного насторожилась, когда он произнес:
— Примитивная жизнь поселенца.
Но она ничего не сказала, потому что тем, кто, как Хейл, привык к прелестям роскоши, ее Стоун Хаус, наверное, казался серым и неприспособленным для жилья.
Но вот был разогрет бефстроганов, готов салат, и они сидели в гостиной со стаканами «Бургундского», Хейл осмотрелся вокруг и улыбнулся, увидев кувшин для молока.
— Удивительно, как здорово он здесь смотрится. Знаешь, здесь у тебя какая-то особенная, расслабляющая атмосфера. Хотя, ты всегда умела создать уют.
— Я здесь почти ничего не изменила. Сама удивляюсь, что такой старый и сварливый холостяк, как мой дядя, мог создать что-то привлекательное и вполне удобное.
— Он сам построил все это?
— Я так понимаю, что да. А всю мебель он в основном нашел на свалке.
Хейл медленно кивнул головой.
— У него был хороший вкус. Удивительно, почему люди выбрасывают такие вещи, как эти.
Он провел рукой по изящной спинке стула, сделанного из вишневого дерева.
— Похоже, он выглядел по-другому, когда дядя Сперджен нашел его.
— Преступление, совершенное с ведром краски, — усмехнулся Хейл.
Они отпили вина. Хейл поднес свой стакан к лампе, чтобы рассмотреть цвет. Кристина про себя улыбнулась. Как нелепо он смотрелся здесь в своем английском пиджаке и слаксах, итальянских туфлях, с голливудской прической и тщательно отполированными ногтями.
— Ладно, Хейл. Теперь-то ты мне расскажешь, зачем приехал сюда?
Он удивленно посмотрел на нее, как будто его мысли затерялись где-то очень далеко.
— Но я уже ответил. Я приехал увидеть тебя.
— Да, конечно.
— Это основное, хотя, не буду отрицать, были и другие причины.
Он улыбнулся ей дружески, как хороший знакомый.
— Я почувствовал, что мне необходимо немного отдохнуть. Последнее время я издергался, хотел провести несколько дней в Лас-Вегасе. Но потом подумал, почему бы вместо самолета мне не отправиться на автомобиле, найти маленькую Тину, потерянную в этой глухомани, и уговорить ее отправиться со мной? Что я и сделал.
Он встал, уверенно подошел к ней и взял за руки.
— Что ты об этом думаешь, Тина? Может быть, отдых от этого укрепляющего воздуха и здорового образа жизни пойдет тебе на пользу? Какие-нибудь шоу, веселые развлечения, немного роскоши — шампанское по утрам?..
Кристина приподняла брови.
— На двоих?
Хейл голодным взглядом пробежался по ее телу.
— Ты же знаешь, я всегда хотел разделить завтрак и все, что ему предшествует, с тобой. Но ты была такой маленькой безразличной Пенелопой. — Он помолчал. — Я не думаю, что ты бы хотела на всю жизнь сохранить верность Дэвиду. Вокруг тебя, Тина, все живет, и я бы мог помочь сделать все это волнующим, очаровательным и… пробуждающим.
Последнему слову он придал интонацией особое значение. Хейл прижал ее руку к своим губам, не сводя с Кристины просящих, умоляющих глаз.
На какой-то момент она с приятным чувством вспомнила праздники у Хейла дома, элегантных гостей с утонченными манерами и дорогими украшениями, прекрасно сервированные столы, всю ту чудную атмосферу, его вращение в театральных кругах, кругах художников. Потом она подумала о длинном списке его женщин, которые одна за другой сменяли друг друга.
