Яна Чернова - Люди в масках

— Это вам за Ларочку — у - у!!! Что с тобой, Лариса? — её голос донесся издалека, разрывая туман отключившегося сознания. — Пора вставать, Ларочка.

Я открыла глаза, непонимающе уставившись на бабушку, сидящую возле моего кресла на корточках и трепавшую меня за плечо.

— А где Слава? — спросила я тихо, боясь, что тот, о ком говорю, непременно появится сам.

— Почем я знаю? — собеседница улыбалась, — наверное, во сне остался. Ты так громко выкрикивала его имя вперемешку с проклятьями, что я, войдя в дом, даже испугалась, не вычислил ли нас твой мерзавец муж?

— Он мне больше не муж, — разочарованная тем, что Ларин мертв лишь в моих сновидениях, я поднялась. — Где ты была?

— Покаталась по городу.

— Зачем? Почему меня не разбудила?

— Ну, я же знаю, что моя внучка порядочная соня, вот и дала тебе время выспаться хорошенько, у нас сегодня много работы, — вид у бабушки был загадочный, это подогревало мое любопытство.

— Так что же тебе все-таки понадобилось в городе? — с прищуром изучая ее хитрую физиономию, спросила я, одеваясь и направляясь в ванну.

— Твоя новая внешность, — донесся из кухни голос Ирины Степановны, сопровождаемый звуком опускаемого на плиту чайника.

— Не поняла? — промямлил мой набитый зубной пастой рот, когда рука открыла дверь, чтобы позволить глазам увидеть собеседницу. Но попытка, увы, не увенчалась успехом, так как та, с кем я разговаривала, была вне зоны досягаемости.

— Ты разве забыла, что я начинала свою карьеру в театре, работая гримершей? — удивленно спросила бабушка, когда мы пили на кухне чай. — Неужели ты думаешь, что я потеряла навыки?

— Хочешь сказать, что нам понадобится камуфляж?

— А ты желаешь появиться на сцене в своем нынешнем облике? — ее брови поползли вверх, потащив за собой глаза и очки. — Нас же убили, ты забыла? Если Слава узнает тебя или меня, во-первых, нам конец, а во-вторых, мы подставим человека, который спас наши жизни и… деньги.

— А, — я с пафосом возвела руки к небу, — господин Санта-Клаус!

— Лариса, не иронизируй, — укоризненно проговорила старушка. — Он, действительно, очень добрый и хороший человек, и тебе, дорогая, надо вбить это в свою очаровательную головку. Нельзя быть такой неблагодарной.

— Я ничего и не говорю, — поджав губы, ответил мой совершенно невинный голос, а ресницы доверчиво похлопали, дескать, мол, не понимаю, о чем это здесь толкуют?

— Ну, да ладно, — бабушка сдалась. — Давай лучше обсудим наши дальнейшие действия.

— С удовольствием, — я искренне обрадовалась смене темы разговора. — Что ты купила?

— Все, начиная от париков, одежды, обуви и кончая театральным гримом. Денег, конечно, отдала кучу, но пока мы в них не ограничены, а такое благородное дело, как разоблачение Ларина, требует затрат.

Я согласно кивнула:

— А можно посмотреть?

— Сумки в прихожей. Давай, неси их сюда.

Выполнив указания, я разложила покупки прямо на кухне, где мы и принялись их рассматривать, продолжая чаепитие.

— Хочу сегодня поискать жилище супруга, и чуть-чуть оглядеться там вокруг, — пытаясь водрузить на голову черный кудрявый парик, заявила я.

— Не возражаю, если, конечно, он именно там проживает, ведь ты никогда у него не была, — ответила Ирина Степановна, поправляя то, что мне никак не удавалось надеть правильно.

— Но я ему однажды звонила. К тому же у меня есть координаты его офиса. Я помню их наизусть, как, впрочем, и ту статью в газете, которую он мне показывал. "Щедрый, талантливый, успешно развивающийся бизнесмен…" — принялась цитировать я, но была остановлена предостерегающим жестом старушки.

— Не надо, не надо, а то меня стошнит, — смеясь, сказала она, демонстративно хватаясь за живот. — Более лицемерной статьи мне видеть еще не приходилось.

— Мне тоже, — со вздохом подтвердила я, — И как меня угораздило попасть на его удочку?

— Когда сердце ждет любви, оно открыто и наивно. Такое сердце легко обмануть, Ларочка, — заботливо проговорила бабуля.

— Может, лучше навестить его офис? — меняя тему, спросила я. — Ведь сегодня понедельник, схожу-ка я и туда тоже. Хоть познакомлюсь немного со столичной географией.

— Резонно, только сначала мне придется поработать над имиджем новой Ларисы так, чтобы при встрече, если такая, не дай бог, случится, ты выглядела совершенно другой девушкой. И вести себя постарайся спокойно, а то еще выдашь излишней нервозностью свое истинное лицо.

— Не беспокойся, — усаживаясь на стул перед зеркалом, к которому мы отнесли содержимое сумок, твердо ответила я. — То, что мне не удалось поступить в театральный, вовсе не значит, что я плохая актриса.

— Если бы ты хотела поступить, ты бы поступила, — вспомнив пору вступительных экзаменов, заявила собеседница. — Но ведь тебя тогда, кроме истории, ничего не интересовало? Вот и оказалась на низкооплачиваемой работе в музее.

— А теперь и вовсе без работы, — поправила я ее.

— Ну почему же, теперь мы играем в частных сыщиков, — усмехнулась Ирина Степановна, забирая в пучок мои длинные волосы.

— И в актрис, и в гримеров, и в режиссеров — постановщиков (это по твоей части) тоже! — весело затараторила я, предвкушая грядущие события. — Ах да, еще в неуловимых мстителей.

Из дома я вышла часа через два минимум, если не через все три. Узнать во мне прежнюю Лару, я не смогла бы и сама, если бы случайно столкнулась с той черноволосой, смуглолицей дамой, в образе которой сейчас находилась. Длинная бордовая юбка колыхалась при каждом шаге, открывая щиколотки ног, обутых в тёмно-коричневые босоножки на толстой платформе. Длинная блузка, скрывая фигуру, свободно болталась на моих плечах, объем которых увеличивали подплечники. Ярко подведенные глаза с чеёрными, как смоль, ресницами, получили новый цвет, теперь они напоминали угольки. Не знаю, сколько денег оставила бабушка в оптике, но я теперь имела целый арсенал разноцветных линз. Весь этот маскарад мне безумно нравился. Я ходила по лезвию ножа в нескольких шагах от убийцы и имела все шансы на удачу. Что ни говори, а это гораздо интересней, чем прятаться в провинции, ведя скучное существование затравленного зверька. Да здравствует Москва! И я вместе с ней. От подобных мыслей мои тонкие, по воле бабушкиного гримерного мастерства, губы, растянулись в довольной улыбке.

Московский метрополитен приводил меня в бешенство. Привыкшая к прямолинейности питерских веток, я чувствовала себя абсолютным профаном, глядя в лежащую на коленях карту. Два раза прокатившись не в том направлении, я все-таки нашла нужную электричку, и теперь смогла, наконец-то, расслабиться, облокотившись на спинку сиденья. Путь предстоял не близкий и я, погрузившись в собственные мысли, молча уставилась в одну точку. Ощущение чьего-то прикосновения к моему бедру вывело из задумчивости. Я осторожно отодвинулась, решив, что присевшему рядом нахальному белобрысому типу мало места. Однако он, как ни в чем не бывало, снова прижался ко мне, заискивающе улыбаясь и призывно глядя в глаза.