Антон Ярев - Цветом света
Взбунтовалась. Против себя, против того, к чему привыкла, того, что ненавидела. Первое, что сделала – отправилась в салон и в одночасье стала светлой шатенкой. Увидев ее такой, Эмма Владиславовна очень сильно расстроилась.
Потом Женя собрала все свои драгоценности в одну шкатулку и запихала ее – куда подальше – в тумбу туалетного столика. Освободилась, немного успокоилась, но дня три еще ходила, как барка против ветра. Телевизор утомлял, чтение не двигалось дальше одного слова в час, а спортзал бестолково дразнил. Тело ныло, – боялась: не услышал бы кто. Не высыпалась, подолгу не садилась за обеденный стол. Эмма Владиславовна – отнюдь не дура – тонкости случившегося понять не сумела.
– Ты не заболела, милая? – спросила она как-то вкрадчиво и по-дружески.
Женю едва не стошнило, но ответила – сама кротость:
– Что вы, Эмма Владиславовна, не переживайте. Мигрень. Обычное дело.
Миледи понимающе кивнула:
– Верное средство: принять аспиринчику и поспать.
На следующий день что-то нашло на старуху: вздумалось рассказать историю их семьи. К чему бы сия бодяга? И вот Женя выслушивала про далеких родичей, о том, какая из Эммы Владиславовны получилась замечательная русская-полька, как она встретилась с гениальным инженером русским-немцем, и как они скоренько растворились в небе, сообразив, что здесь ловить нечего, и приткнулись под теплый бочок исторической родины ее супруга. Женя долго терпела, и в терпимости своей могла бы заработать уже на три Нобелевских премии. Попыталась мягко отделаться:
– Извините, Эмма Владиславовна, я предпочла бы дослушать в другой раз. Можно мне почитать?
– Конечно, милая, – обиделась миледи. – А что ты сейчас читаешь?
– «Бесы».
– А-а, стало быть, из наших. Но Достоевский, он же был ужасно развратен!
– Я не дружу с ним. Только пробую читать его книгу.
– Да-да, книгу… – менторски закивала Эмма Владиславовна. – Он и пишет-то странно: длинно, запутанно…
– Всего хорошего. Я пойду к себе.
– Подожди, милая, – остановила старуха. – Позволь мне еще кое-что сказать, – она бросила на Женю свой обычный недоверчиво-колкий взгляд и так же ласково продолжала: – Я заметила: ты избегаешь меня. Это нехорошо. Не собираюсь читать тебе мораль, Боже упаси, но поделюсь своим опытом…
«Господи, почему ты создаешь такие бездарные машины? – цепенея, думала Женя. – Эта тухлая стерва – первая, кто разорвет меня в клочья при удобном случае, сейчас – цыпочка-лапочка, полощет свою елейную глоточку – учит меня! Чему? Быть такой же, как она сама?»
– …Это несложно запомнить, – лепетала старуха. – Я не буду говорить о том, что понравилось бы моему сыну – все просто: надо вслушаться, постараться понять его. Это работа для чуткой, изысканной натуры. В тебе, я вижу, это есть. Уж поверь мне, мой опыт…
– Что это ты все об опыте? – неожиданно придавила Женя. – Чуткая и изысканная натура!
Дыханием в лицо Эмме Владиславовне, глазами гвоздя к дивану:
– Тебя когда-нибудь трахали в три дырки сразу? В жопу, в рот, ну и… туда… куда обычно это делают.
Так и оставила ее прибитой.
Был понедельник. Женя позвонила Греку:
– Алло, Саша?
– Я слушаю, – с улыбкой отозвалось в трубке.
– Мне нужно тебя видеть.
– Очень нужно?
– Не телефонный разговор.
– Хм. Даже так? – погрустнел Грек. – Ну, ты обожди. Сейчас я занят. Часика через два заеду. О’кей?
– Это очень срочно!
– Пойми, Женя, раньше не смогу.
Женя не понимала – она помнила: Александр говорил в прошлый раз о важной встрече на понедельник, что-то там связанное с зарубежными партнерами. Прекрасно помнила.
– Тогда я сама появлюсь, высылай тачку, заодно куплю кое-что по дороге. Все.
Расчет был верен: машина приехала. Женя оделась потеплее, накинула серый плащик, напялила шляпку и побежала к двери. Шофер был уже наверху. Женин телохранитель, Пашок, расцветшей миной встречал старого приятеля.
Ехали они с ветерком. Всю дорогу охраняемая мирно улыбалась, у Московских Ворот попросила остановить.
– Надо купить бутылочку, – пояснила она.
Пашок вылез, подал ей руку. Женя глянула на небо:
– Ты зонт взял?
Пашок пожал плечами, заглянул в салон, но зонта не увидел.
– Не хотелось бы мокнуть, – досадливо пробурчала она и, не давая телохранителю опомниться, сунула ему стодолларовую бумажку. – Сходи сам. У Грека виски закончилось. Купи.
Пашок хлопнул дверью. Женя подняла из-под ног автоматический зонтик и, уставившись в заднее стекло, принялась ждать.
Муниципальный транспорт не подвел: появился автобус-гармошка. Остановка метрах в пятнадцати, позади «Мерседеса». Девушка проследила за выходом пассажиров и, когда людской поток с улицы стал заполнять икарусово пространство, нажала кнопку зонта, сунув его под нос шоферу. Зонт раскрылся, шофер вскрикнул и взмахнул руками. Женя рванула дужку замка, толкнула дверь, чуть не попала под пролетающую мимо машину и со всех ног понеслась к автобусу. Очумевшая и испуганная, вскочила на подножку за последним пассажиром и заорала:
– Гони!
Водитель автобуса меланхолично закрыл двери, и, повинуясь своему неспешному капитану, «Икарус» отчалил от остановки. Плавно обогнув напуганного Женей парня и раскрытый зонт на асфальте, грузная машина дизельно пукнула и глумливо вильнула хвостом. Из магазина вышел Пашок, не успел и шагу ступить, как увидел сорвавшийся с места «Мерседес». Почесал свою квадратную голову и, крепче сжав бутылку, побежал следом.
Женя протиснулась вглубь автобуса, пробралась к средней двери. Хватаясь за поручни, подпрыгивала и пыталась разглядеть над людскими головами, сквозь загаженное стекло черную тушу «Мерседеса». Но преследователь пронесся совсем рядом, обогнал автобус и пристроился где-то там впереди.
– Предъявляйте проездные документы! – тягучее-скрипучее услышала Женя.
Аки маковый огнь, вспыхнула краснощекая бабка с красной повязкой на левом плече и кожаной сумкой на шее. Женя пихнула ей очередные сто долларов:
– Вот… последнее, что осталось… – и, толкая пассажиров, двинулась к задней площадке.
– Девушка! Девушка! – по-козьи заверещала бабка. – Вернитесь, девушка!
В толпе беглянка умудрилась снять плащ и оставила его на полу вместе со шляпкой. Двери распахнулись. Выпустив несколько человек, она вышла сама и не очень быстро, среднестатистически-незаметной гражданкой слилась с потоком. Взопревший водила «Мерса» – тут как тут – носился от двери к двери. Потом Женя увидела и стремительного Пашка, но это уже было не интересно: ангелы-хранители искали серый плащ и шляпку – они их нашли, когда Женя ехала на троллейбусе совсем в другую сторону.
