Линда Миллер - Сон в летний день
Она открыла рот, чтобы протестовать, но Гилфорд не дал ей возможности говорить.
– Франки, эти люди опасны, они сожгут вас как колдунью.
– Браден никогда не позволит им этого! - сказала Франки, но вместе с тем холод страха пронесся здесь, в этом теплом, благоухающем саду.
– Сандерлина может не быть рядом с вами после турнира, если верить вашему волшебнику. Я прошу вас, берегите себя от ужасной смерти!
Она высвободила свои руки, пытаясь успокоиться, но волнение не проходило.
– Мерлин что-то говорил о том, что надо думать о своем собственном времени, и это поможет возвращению туда. Он также сказал, что я могу оборвать здесь свою жизнь на любой ее стадии.
– Тогда вернись в свое время, сделай это.
Франки отрицательно мотнула головой:
– Нет. Теперь я здесь, и для того, чтобы быть там, нужна какая-то веская причина. Я подумаю об этом.
Гилфорд тяжело вздохнул и жестом указал на запад.
– По крайней мере, позвольте мне взять вас в женский монастырь, там вы будете в безопасности. Я могу приходить и навещать вас всегда, когда захочу. Вы можете спрятаться в моей повозке, под кучей соломы и одеял.
Несколько секунд Франки обдумывала эту мысль. В конце концов она отказалась, потому что это означало существовать отдельно от Брадена, даже находясь близко.
– Я остаюсь, - сказала она Гилфорду, - и возвращаюсь на праздник, - кроме того, она была невеста и прекрасный жених ждал ее.
Гилфорд схватил ее за руку.
– Это очень глупое решение, - его пальцы сильно сжали ее предплечье. - Я прошу вас еще раз подумать.
Франки оглядела свое белое бархатное платье, и когда подняла глаза, они были полны слез.
– Я должна вернуться к моему мужу, - сказала она мягко. Тогда Гилфорд нехотя освободил ее руку, и она поспешила в зал.
Браден был весьма крепок, но, очевидно, для него сегодня был особенно трудный день, и всего после нескольких поздравительных тостов, каждый из которых сопровождался полной высокой кружкой хмельного пива, он начал зевать. Для Франки это было как сигнал освобождения, когда он подал знак, что праздник окончен и всем пора расходиться.
Как только они оказались в своей комнате и всегда находящийся рядом Мордаг был отослан, она без церемоний толкнула своего новобрачного к постели. Ее доводы были далеко не романтичными.
– Вам надо отдохнуть, - ворчала она. - Вы смертельно устали.
Браден прохромал до края кровати, сел на ее краешек, затем лег и вытянулся с тяжелым вздохом, смешанным с облегчением и страданием.
– Итак, если есть какие-либо высказывания для истории, то их надо будет записать.
– А также сделать заметки о твоем остром языке, - добавил Браден.
Франки улыбнулась и склонилась к мужу, чтобы поцеловать его в лоб. Он выглядел очень красивым в чистых голубых рейтузах и пурпурной шелковой рубашке, и даже повязка на бедре была почти незаметной.
– Да, когда-нибудь, - согласилась она и добавила: - я люблю вас, Браден. Что бы ни случилось с нами, помните об этом.
Жених поднялся, коснулся носа невесты кончиком пальца, затем зевнул:
– Я сейчас немного отдохну, герцогиня, затем мы будем наслаждаться окончанием праздника.
Франки засмеялась, хотя это был смех сквозь слезы:
– Вы поэтическая натура, Браден Стюарт-Рэмси, герцог Сандерлин.
Он ухмыльнулся, хотя его глаза были полузакрыты. Спустя несколько секунд он уснул. Франки некоторое время сидела возле него, пытаясь разобраться в происходящем, как будто это был некий эликсир для ее души, а затем вышла на каменную террасу замка. Там перед ней открылся вид на деревню и ручей через нее, который был похож на вьющуюся ленту, сверкающую на солнце. Стоя выше рва, который был заполнен зловонной непроточной водой, Франки снова перебрала все события последних дней жизни. Она больше ничего не имела - ни прошлого, ни будущего. Просто это был большой разрыв в вечном течении времени, где она и Браден спрятались вместе.
Когда Браден пошевелился после часа сна, Франки уже вернулась в комнату, сняла свадебный наряд и венок и легла рядом с мужем. Медленно, с величайшим благоговением герцог доставил своей герцогине такое удовольствие, какое она никогда не испытывала раньше.
На следующее утро, когда Браден ушел наблюдать тренировку на мечах, несмотря на больную ногу, Франки вновь увидела волшебника. Она сидела в садике в укромном месте, где накануне они беседовали с Гилфордом, когда внезапно обнаружила перед собой Мерлина. Для нормального человека его одежда и остроконечный колпак выглядели глупо и смешно, но он носил это с гордостью.
– Итак, вы вышли замуж за герцога, - сказал он, скрестив руки на груди. - Это действительно очень глупый поступок с вашей стороны.
Сердце Франки буквально выпрыгивало из груди - так она так была ошеломлена появлением волшебника и его внезапной материализацией в саду. Затем сердце немного успокоилось. Тут же она вздернула подбородок и с достоинством сказала:
– Я люблюБрадена.
– Возможно, - согласился Мерлин, - но, как я уже сказал вам ранее, это не означает, что вы будете вместе. В самом начале была допущена ошибка, и то, что сделано, не переделаешь. Сандерлин погибнет в конце недели, и вы должны вернуться назад, в то время, которому вы принадлежите, и это произойдет для вас как волшебство. Вы должны долго и упорно думать о доме, о возвращении.
Франки была напугана и сильно смущена всем происходящим. Волшебник добавил:
– Время - это творение ума. Ваша другая жизнь не подошла еще к концу, но на самом деле опасный конец близок к вам. Думайте о своем собственном, а не о придуманном мире, Франческа. Думайте об этом!
Эти слова как-то привлекли ее; она вспомнила Сиэттл с его холмами, его тесной гаванью, суетой и энергией. В это мгновение она увидела здания из старого кирпича вокруг нее, слышала сигналы такси, когда они скапливаются со всех улиц на Пайонир Сквер. В течение короткого мгновения она вернулась туда, стояла на углу Иеслер Вей и Вест Сайт авеню, на расстоянии нескольких футов от ее магазина. Немного больше концентрации, просто немного, и она действительно была бы там, где так хорошо стало видно старое здание из кирпича.
Сердце Франки по-прежнему было с Браденом, и она помчалась назад во времени огромными космическими прыжками. Она потела, мерзла и чувствовала боль, когда уселась на край деревянной грубой скамьи среди диких роз, стараясь изо всех сил остаться в покое после всего пережитого.
– Глупо, - сказал Мерлин добродушно. Затем так же быстро, как возник перед нею, исчез в туманном утреннем воздухе.
Франки отважилась сходить на кухню после этого. Там она наполнила корзинку разной едой и направилась вниз на площадку, где происходили поединки. В этот раз, благодаря Богу, ей не довелось увидеть, что кто-то предательски вонзает меч в Брадена. Он был на боковой линии, давал указания другим сражающимся, а когда почувствовал присутствие Франки, то улыбнулся ей, а затем подошел, прихрамывая. “Даже с хромотой, - подумала она, - он выглядит великолепно”. Она представляла его в джинсах и тенниске, когда он двинулся ей навстречу, затем в строгом, хорошо сшитом костюме-тройке. Обе картины показались ей замечательными.
