Ева Пунш - Крысоlove
**/**/2008 lina write:
битцевский парк-ботанический сад
он принес мне сотню игрушек – все не то, не то.
я говорю: «хочу симов, спокойных, без беготни, чтобы там можно было ходить на работу и в гости, пиво пить, в бассейне плавать, с собакой гулять, общаться с людьми». он смеется: «а ты не пробовала в жизни – на работу ходить, с людьми общаться, гости, пиво, гулять».
я только плечами брезгливо передергиваю.
первый раз в жизни завела себе – «междугородний роман», зачастила в москву, останавливаюсь у знакомых – на самом юге города, и через день езжу к нему – на север. час по прямой – на метро, полтора часа, если на такси – по мкаду
через день, чтобы не надоедать. еда и надоеда – однокоренные слова. еду приготовлю – и уеду. на самом-то деле – я приезжала в столицу на гастроли, по приглашению тамошних ресторанов: выступать с едой или алкогольными настойками.
в гостях я вела себя чинно и скромно – рано ложилась спать, чтобы встать пораньше – и опять поехать к нему, я же целую ночь отсутствовала – имею право.
один раз он попросил и я сварила манную кашу. этот мужчина вызывал во мне исключительное умиление. иногда среди ночи просто умилялась – и плакала до утра.
он говорил: «в армии я очень скучал без манной каши» – мальчик, бедненький, в армии, без манной каши. армия у него кончилась 20 с лишним лет назад.
я сначала вся в реверансах: «понимаешь, там в этой каше ингибиторы всякие, я за результат не ручаюсь – может быть слишком густая, а может быть и наоборот, а вдруг комками».
он говорит: «я любую съем».
утром проснулась и начала реветь: «я ничего не хочу». ревела прямо ему в плечо, пыталась за это плечо спрятаться.
он утешал: «ты не реви, видишь, я не реву».
я не видела – рыдала. и что мне с того, что я ревела одна.
мое «ничего» – оно огромное, гораздо больше, чем его ничего.
перечислять – страниц не хватит. много.
не хочу питер, не хочу море, не хочу белого теплохода, не хочу дом из дымчато-розового туфа, не хочу денег, не хочу новых блюд, меню, заказов, еды на каждый день или на праздник, не хочу билета на самолет или на поезд (ни на самолет, ни на поезд), не хочу людей, животных, березового сока, малинового вина, вишневой наливки, хреновой настойки... и еще, и еще и еще – много чего не хочу.
без него – вообще ничего не хочу. а с ним хочу сразу все, но лучше просто и уснуть обратно, чтобы не уходить.
захожу на его кухню, где не была – месяц? два? три? – будто вообще никогда не была. для меня каждый раз все такое новенькое.
нет, все-таки была.
с порога кухни вижу – в духовке за прозрачной дверцей – противень с мукой, умиляюсь, надо же – мальчик что-то пек. заглядываю – а там плюшки – что я пекла – месяц, два, три – назад. испекла и ушла. а он забыл. он за это время не то что в духовку не заглянул – он в ее сторону – головы не повернул.
«а что» – говорит,– «я за столом сижу спиной к плите, что на нее пялиться. ну забыл, извини».
плюшки я выкинула – новых напекла, зато доподлинно известно, что мышей, крыс, муравьев, тараканов нету.
жалуюсь, что ко мне птицы в окно ломятся, а он тоже жалуется – кормушку повесил, хоть бы одна синичка за зиму прилетела. от засохших плюшек – тоже расстроился: «даже тараканы не приходят».
ему не нравится табачный дым. я терпеть не могу всякие курительные благовония. предложил компромисс: «давай ты будешь курить ароматизированные сигариллы, я их буду на свой вкус выбирать, будешь вместо курительницы». курю сигариллы – ванильные, шоколадные, вишневые. когда он уходит на работу – выскакиваю тут же на балкон – и быстро-быстро – курю привычные сигареты (как в школьные годы – от родителей). к нему в кормушку и синички не прилетали – ко мне на его же балкон – тут же пришла огромная серая ворона, смотрит внимательно.
я ей говорю: «ворона, помоги, а!» – она мне отвечает непонятное.
впервые в жизни делаю пирог из песочного теста – с замороженной вишней. вишню ошпарила – поставила в миске на плиту, как нагрелась – всыпала туда сахару, не глядя. вместо сахара оказалась манная крупа. в горячем вишневом соке манка схватилась сразу.
теперь я знаю, как выглядит вкусное и смешное варенье. пришлось делать черничный пирог. тоже красиво.
иногда надо выходить без него. катались с подругой в трактире-трамвае вокруг чистых прудов, больше в пробках стояли, чем катались. она привезла мне много пряностей – по полкило – мускатный орех, кардамон, корица, ваниль, шафран, сумах; рассказывает, как ее в аэропорту обыскивали, все швы щупали так, что самолет без нее улетел, я говорю: «ты знаешь, что мускатный орех типа наркотик» – она не знала, те, кто обыскивали – тоже. она просит отсыпать ей немного ореху. потом она изображает тюленя. очень смешно. я звоню мужчине: «ты приезжай, тут тюленя прекрасно показывают». он тоже просит ореху.
вднх – это такое большое ленэкспо, только без моря, и вместо торпедного катера – самолет. вместо залива и девятипалубных белоснежных лайнеров – золоченый фонтан. если пройти всякие торговые бессмыслицы – можно просто гулять. там есть пруды, лодочные станции и дегустационный зал. хорватская сливовица, кизлярка, мадера, херес, на закуску – строганина из оленины, оливки и сыр бри.
в соседнем павильоне люди давятся – за пончики.
пышки-пончики. питер-москва. павильон с пончиками называется руспыш.
постные дни в ресторане dolce пьяно.
хочется шашлыка и красного сухого терпкого вина. находим кафе – самое красивое, домик с колоннами, на берегу пруда, просим шашлык – попроще, побыстрее, пусть из свинины, лаваш, зелень, наршараб. официантка изумлена: «наршараб только к рыбе», мы настойчиво просим наршараб к свинине. официантка дергает плечами и объявляет, что вина нету, и крепкого алкоголя нету. хорошо, мы соглашаемся на пиво.
весна еще какая-то обидчивая – то разомлеет солнцем, но в любой момент может снегом закидать. кафе с летними двориками – маловато. а мы нашли хорошее – самое лучшее, столики тут прямо между колоннами. сидим смотрим на пруд и на уточек. уточки красивые, в питере таких нету, эти, говорят, из московского зоопарка сбежали. сидим, отдыхаем, шашлык нам не несут, пиво тоже. вместо этого – милиция подъехала. чуть не хором говорим: «а это нас арестовывать идут». сглазили. увезли и официантку и мангальщика. кафе закрылось, только нам об этом не сразу сообщили, а через час, когда я пошла интересоваться вовнутрь – как там наш заказ.
ну ничего, отдохнули часок на веранде с колоннами. идем дальше. кафе на вднх много, ну и пусть, что внутри, ну и пусть, что вина нигде нету, а только пиво, мы уже совсем голодные. «два шашлыка по-карски, запеченная картошка, зелень, лаваш, наршараб, два пива» – «наршараб только к рыбе». все-таки мы извращенцы.
ресторатор, который вызвал меня в столицу, смотрит на косынку на моей шее и говорит: «а что это у вас? чорный пионерский галстук» – и я медленно краснею, вспомнив, что сегодняшним утром во время я завязывала мужчине глаза этим «пионерским галстуком». сам попросил.
выхожу из ресторана – звоню ему тут же: «слушай, а картошку нам вчера так и не принесли, вот суки!»
в этот раз почему-то все рецепты экспериментальные – видимо, в прошлом году выложила перед этим мужчиной весь репертуар.
из манной каши неожиданно получается суп_с_клецками.
**/**/2008 lina write:
сказала: «у тебя жить буду»,
в следующий раз приехала и не стала отсиживаться через день по гостям.
я привезла уже зажаренную корюшку из питера, хотела разогреть, но большей частью съели холодную, макая ее в кефирный соус с молодой черемшой. это типа был обед, а на ужин – я сделала открытый слоеный пирог со свежими вешенками, зеленью и сыром.
на второй день я сварила гороховый суп с копченостями и пшеничными гренками, суп был дня на три, потом я сделала холодный борщ, его ели два дня, потом был щавелевый супчик, а потом – куриный бульон с гренками. других супов я кажется не делала, хотя сделала пять литров хлебного кваса, но на окрошку – уже сил не хватило, да и погода перестала быть жаркой.
как-то проснувшись, хозяин обнаружил на кухне систему дуршлагов, ситечек, баночек и кастрюлек – все было уляпано квасным суслом, попросил объяснить – в чем дело, я честно сказала, что до 3 часов ночи я его процеживала и переливала, процеживала и переливала, но к 3 часам ночи – оно меня победило.
хозяин уточнил – значит ли эта победа, что сусло остается жить с нами?
на второй день на ужин – запекла в духовке курицу, и ее мы ели два дня.
потом я делала «типа плов» в чугунном казане – и его, мне кажется, мы ели еще дня три.
практически каждый день – пекла слоеные или просто дрожжевые открытые пироги – с ветчиной или беконом или с тунцом – с томатом, сыром, луком пореем. присыпала тмином, льняными семечками или кориандром, зеленью и пармезаном.
