Белва Плейн - Пожар страсти
В таком бодром расположении духа Гиа вошла в кабинет доктора. Спустя полчаса она вышла, ошеломленная неожиданной новостью, с блуждающей улыбкой на устах.
– Ни один метод не дает стопроцентной гарантии, – сказал ей доктор. – Июнь – хороший месяц, чтобы родить ребенка, потому что еще не наступит самая удушающая жара.
«Акушерство, – подумала Гиацинта, – счастливая специальность». Она шла упругим шагом, словно на пружинах. Волнение распирало ей грудь, Гиацинте хотелось смеяться.
Было только четыре. Еще целых два часа ей придется сдерживать свое возбуждение до прихода Джеральда домой. Гиа хотелось запеть или, остановив какого-нибудь прохожего, поделиться с ним удивительной новостью. Они не планировали заводить детей, пока не завершится практика Джеральда в клинике. И вот тебе на! Но не стоит беспокоиться, просто младенец сам торопится увидеть мир. И Гиацинта пошла дальше, разглядывая малышей в колясках и едва начинающих ходить карапузов, чего никогда не делала раньше.
Ей нужно что-нибудь купить на память об этом дне. И она бросилась транжирить деньги. Гиацинта вернулась на стоянку, вся обвешанная покупками. Тут были и гигантская плюшевая панда, и букет астр, и бутылка настоящего шампанского, и небольшой торт.
Уже дома Гиацинта вспомнила, что завтра приезжают ее родители. Они только что посетили сыновей и внуков. На следующий год в это время им придется навестить еще одного внука. Нужно приобрести камеру получше. И этот торт маловат. Как она могла позабыть о завтрашнем дне? Утром необходимо выскочить и купить еще один торт. А может, испечь его, если будет время? Домашний торт всегда лучше. И купить еще бутылку шампанского. Эти и другие мысли роились в ее голове, пока она накрывала на стол и ставила в воду астры.
– Что это? – спросил Джеральд, увидев панду в углу дивана.
– Угадай!
– Еще один младенец в семье брата?
– Не совсем. Во всяком случае, не в его семье. – И Гиацинта рассмеялась.
Джеральд внимательно посмотрел на нее.
– Что ты имеешь в виду?
– Я сегодня была у доктора Лилли.
– Лилли? У гинеколога?
– Да, конечно! Дорогой, это должно произойти в июне! Я не была уверена и не хотела тебе ничего говорить, не услышав от него подтверждения. Но это так!
Джеральд снял пиджак и аккуратно, как делал это всегда, повесил его на спинку стула. Некоторое время он молчал.
– Ты настолько ошеломлен, что не в состоянии говорить? Ты напомнил мне эпизод из одного старого фильма, где жена сообщает новость, и муж падает в обморок, и…
– Ошеломлен? Пожалуй. Ведь сейчас такое неподходящее время.
Его губы вытянулись в тонкую линию. Гиацинта была не в силах оторвать взгляд от мужа.
– Ты уверена? – спросил Джеральд. – У Лилли нет сомнений?
– Странный вопрос! Конечно, нет.
У Гиацинты подкосились ноги, и она опустилась на стул, все еще сжимая астры.
– Не понимаю, – проговорила она. – Я думала, ты будешь рад.
– Нет, я не рад. Не здесь и не сейчас. Будь благоразумна, Гиа. Трудно выбрать более неудобное время. Мне предстоит провести здесь еще почти два года. Квартира слишком мала для того, чтобы разместить в ней колыбель и коляску, негде развешивать мокрые пеленки. Давай, Бога ради, что-то сделаем и дождемся более подходящего времени, как мы с тобой и планировали. Ради Бога, прошу тебя.
Сердце у Гиацинты заколотилось с неистовой силой.
– Что-то сделаем? Что это значит?
– Не строй из себя дурочку! Твоя невинность иногда перехлестывает через край, Гиа. Как ты думаешь, что я имею в виду?
У Гиацинты появилось ощущение нереальности происходящего. «Неужели это происходит на самом деле? Не понимаю, как эти слова могут исходить из его уст, – подумала она. – Из уст самого любимого человека на свете».
– Аборт, – прошептала Гиацинта. – Ты хочешь, чтобы я сделала аборт.
– Просто все не ко времени. Мы заведем детей позже. Прояви же благоразумие, Гиа, не будь сентиментальной!
– Сентиментальной? Мой ребенок – наш ребенок. И ты не хочешь его. А я – сентиментальна?
Разрыдавшись, она вскочила со стула и ударилась о стол с такой силой, что бутылка шампанского упала и разбилась.
– Осторожно! Не наступи на разбитое стекло! – крикнул Джеральд.
– Что ты так беспокоишься о разбитом стекле? Ты не любишь меня! Если бы любил, то любил бы и нашего ребенка и не просил бы убивать его! Мы молоды, мы не в концентрационном лагере! Аборт… Боже мой, да тебе должно быть стыдно! Как ты можешь…
Джеральд с шумом захлопнул окно.
– Опять несдержанность! Опять горячность! Совсем ни к чему, чтобы это слышала вся округа!
– Мне наплевать, слышит кто-то или нет! Пусть все знают, что мое сердце разрывается и это ты его разбиваешь! Пусть весь мир знает, что ты собой представляешь!
– Погоди, Гиа, успокойся. Нет никакого смысла…
Однако Гиацинта уже убежала в спальню. Сотрясаясь от рыданий, она бросилась на кровать. Затем к ее горлу внезапно подступила тошнота и Гиацинта побежала в ванную, где ее вырвало. Вернувшись в спальню, она снова бросилась на кровать и некоторое время лежала словно в тумане. Гиацинте казалось, что сердце у нее остановилось.
Когда она проснулась через несколько часов, в комнате было темно. Она лежала в свитере, а Джеральд спал в дальнем конце широкой кровати. Гиацинта посмотрела на него. Вот как бывает – выходишь замуж, веря человеку, а затем в один день, в одну минуту эта вера разрушается и остаются только горечь да гнев. Она тихо вышла и разделась в ванной комнате. Глаза ее опухли от слез. Лицо побледнело. Если бы только можно было позвонить Францине и отцу, чтобы они не приезжали завтра! Но как это сделать и под каким предлогом? Нет, это невозможно.
Хотя ничего невозможного нет. Гиацинта проговорила вслух:
– Просто это ситуация, которую нужно как-то разрешать.
– Поможет тряпка, смоченная в ледяной воде, – сказал Джеральд.
Он стоял в дверях ванной. Наверное, Гиацинта разбудила его или Джеральд притворялся спящим.
– Я скажу тебе, что поможет. Мое возвращение в то место, откуда ты меня так радостно увозил. Как это говорится в стихотворении Роберта Фроста? «Дом там, где тебя примут, когда ты туда направишься». Но это только на время. Я справлюсь и одна. Я и мой ребенок – мы справимся. Мы не нуждаемся в тебе.
– В какое время прибывает завтра их самолет? – спросил Джеральд.
– В десять пятнадцать. Какое это имеет значение?
– Имеет. Недопустимо, чтобы ты выглядела так, как сейчас, и нельзя заставлять их ждать.
– Это не твоя проблема. Они мои родители, и я поеду за ними.
– Смешно. Я сегодня освободил себе утро по случаю их приезда.
– Ах, какую заботу ты о них проявляешь!
