Маргарет Роум - Девушка у Орлиного перевала
Он отбросил в сторону сигарету и снова взглянул на нее. Она чувствовала себя пригвожденной его тяжелым голубым взглядом, изучающим ее с головы до ног. Она заставила себя улыбнуться, но его лицо оставалось озабоченным, он не отвечал на ее улыбку. Ей были неприятны его молчание и внезапно возникшая тревожная атмосфера, и она решила заставить его заговорить.
Она лениво потянулась и, поморщившись, спросила:
— Что случилось, Лиан? Я только начала радоваться возникшей… дружбе… Уверена, ты не позволишь мыслям о Дейдре помешать нашему общему желанию получше узнать друг друга.
Она засмеялась, как бы шутя, но в голосе прозвучала горечь, — и слегка придвинулась, коснувшись его своим бедром.
— Дейдре? — его голос сорвался. — Какое отношение Дейдра имеет к нам?
Она села и стала смахивать сухие травинки с плеч, делая вид, что полностью ушла в это занятие.
— Мне показалось, вы очень привязаны друг к другу, или я ошибаюсь?
— Нет, — обдуманно сказал он, наблюдая за ней через узкие щелки глаз. — Ты права. В определенном смысле.
Ее брови поднялись в молчаливом вопросе, но игривые слова, которые она приготовилась произнести, застряли в горле, когда она почувствовала опасность, исходящую от его напряженного тела. Орлиный профиль был мрачен; казалось, он вот-вот сорвется: с таким трудом сдерживаемые чувства готовы были прорвать плотину. Только теперь она поняла, насколько опасную игру затеяла. Спокойствие в ее глазах сменилось страхом. До сих пор ее глаза отражали как в зеркале холодное самообладание, и мгновенная перемена не ускользнула от его внимания. Мрачная улыбка удовлетворения еще более усилила ее страх, заставив вскочить и бежать от вспышки жестоких эмоций, но она опоздала. Он вскочил на ноги и схватил железной хваткой ее запястье.
— Ты осмеливаешься играть со мною, — сквозь зубы проговорил он, — но ты за это заплатишь!
Она отчаянно боролась, поняв, что он далек от легкого флирта, и злясь на себя, что позволила себе по недоумию и отсутствию опыта попасться в ловушку. Как только он наклонился, она обрела голос; его ищущие губы были на расстоянии дыхания, когда она воскликнула:
— Лиан, я не играю, я люблю тебя!
Он мгновенно остановился, а его теплое дыхание согрело ее щеку. С недоверием он изучал ее открытое лицо. Она без дрожи выдержала его взгляд, но ее сердце забилось спокойно только когда она увидела, что дикая страсть сменилась нежностью. Ласковая улыбка и выражение удивления на его лице сделали бы честь актеру.
— Это правда? — орел Ардулиан, казалось, терзался сомнениями. Она поборола стыд и охотно прошептала:
— Истинная правда, любимый. С первого вечера, когда я приехала в дом у Орлиного перевала, я влюбилась в чарующий голос и сильную пару рук, которые, обнимая меня, казалось, говорили, что я, наконец, дома. Пожалуйста, скажи, что ты тоже любишь меня!
Когда он прижал ее к сердцу, согревая дыханием, в его голосе не было слышно победного ликования, которое он должен был испытать.
— Джина, любовь моя, с трудом могу поверить тому, что ты говоришь! Тем вечером, когда я поднимал тебя на руки и увидел бледное личико, усталое, но такое прекрасное, я знал, что нашел женщину, которую ждал всю жизнь. Я хотел закричать об этом на весь мир, но вынужден был скрывать свои чувства и ждать, пока не наладятся наши отношения. Видишь ли, — он отвел ее лицо от своего плеча и глядел сверху, наморщив лоб, с выражением глубокого раздумья, — из рассказов твоего дяди я получил неверное представление о тебе. Я ожидал, что ты окажешься холодной и расчетливой, погруженной в работу сухой женщиной. Вместо этого я обнаружил обаятельную и отзывчивую, веселую и нежную девушку. Поверь, мне есть что сказать этому старому негоднику Руни!
— О, Лиан! — она зашлась смехом и надеялась, что он примет слезы, которые текли по ее щекам, за слезы радости. Она не могла объяснить даже себе, почему она плачет и почему у нее так тяжело на сердце, если все идет по разработанному плану. Он осушил ее слезы, его орлиный профиль смягчился теплотой, которую, казалось, он надел как маску. Затем он поднял ее на руки, перенес к экипажу и усадил на сиденье рядом со своим.
— Никаких слез, Джина, девочка моя, — со смехом скомандовал он, вытирая последние, сверкающие на лице, слезы. — Иначе Кейта ни за что не поверит, что ты по доброй воле хочешь стать хозяйкой дома у Орлиного перевала.
Она забыла обо всем на свете, когда он наклонился и поцеловал ее.
Глава 6
Вернувшись в Орлиное Гнездо, Лиан ворвался в холл, громко скликая всех, пока не появились Кейта и Майкл. С удивлением оба наблюдали, как Лиан, словно одержимый, вальсирует с Джорджиной в центре зала. Его восторженное лицо и нервное, напряженное Джорджины одновременно служили им сигналом, что произошло нечто чрезвычайное.
— О Боже! — Кейта вопросительно подняла руки, любопытство переполняло ее. — Скажите же наконец, что происходит?
Глаза Майкла азартно сверкали, когда он приказал:
— Оставь девушку в покое, Лиан, и расскажи, что такое должно было произойти, чтоб ты затанцевал. Клад нашел?
Лиан сделал последний круг, затем остановился так резко, что Джорджина вынуждена была схватиться за его руку и подождать, пока все вокруг, люди и вещи, не перестанут кружиться перед глазами. Он еще крепче прижал ее к себе и засмеялся, глядя в раскрасневшееся лицо.
— Больше, чем золото, — я нашел бесконечное счастье! Поздравьте меня оба, сегодня я самый счастливый человек на свете!
Он взял Джорджину за локоть и, улыбаясь ее смущению, представил:
— Познакомьтесь с будущей хозяйкой Орлиного Гнезда. Кейта, обняв Джорджину, воскликнула:
— Возрадуются небеса! Какой счастливый день для всех нас!
Майкл, казалось, потерял дар речи. Он уставился на Лиана, словно не мог поверить своим ушам, затем перевел взгляд на Джорджину, ожидая подтверждения или опровержения сказанному. Она не могла смотреть ему в глаза. Да, он предатель — они предатели оба, но ей так стыдно за собственные недостойные поступки. А Майкл ее опущенные глаза и порозовевшие щеки принял за смущение, которое подтверждало неожиданное заявление Лиана. Джорджина поразилась, увидев глаза дяди, наполненные слезами, и услышав его дрожащий от волнения голос; он взял ее руки в свои.
— Джорджина, дорогая, ты выбрала самого прекрасного человека, лучшего из лучших в Ирландии, я бы сам не смог выбрать тебе мужа достойнее. Я, конечно, желаю тебе счастья, но это излишне: уверен, что так оно и будет. Благословляю тебя, дорогая, сегодня ты сделала меня таким счастливым!
