Рут Харрис - Любовь и деньги
Рассел Дален лично позвонил Слэшу, но только после того, как проверил все ведомости, которые вел Ричард Стайнер и навел самые тщательные справки о шустром и нервном сыне Ричарда Стайнера. Он позвонил в Аделфи относительно характеристики Слэша и очень подробно расспросил о нем его хозяина в Меррил Линч. Характеристика из колледжа свидетельствовала, что у Слэша по всем предметам высшие оценки. А его прежний босс сказал, что Слэш Стайнер самый умный подросток из всех, которые когда-либо подрабатывали в его офисе. Его активность не знает преград.
– Ваш отец опять будет принят на работу. И вы тоже можете работать на нас, – сказал ему Рассел. – И конечно, мы рассчитываем на ваше умение хранить тайну.
– Но это плата за молчание, а не деловое предложение, – ответил Слэш.
– Тогда считайте, что я приглашаю вас на работу, – сказал в восхищении Рассел. У Слэша Стайнера была та самая напористость, которой сам он не обладал.
– Сколько вы платите?
– Семь тысяч. – Это было на две тысячи больше обычного жалованья новичка.
– Пусть будет семь тысяч пятьсот, и я подумаю о вашем предложении, – ответил Слэш.
Сначала молодой человек, которого Рассел Дален нанял за первоначальное жалованье в семь тысяч пятьсот годовых, ничем особенно не отличался от прочих молодых людей в этот последний год эры Эйзенхауэра. Он носил нарочито бесформенный серый костюм, белую рубашку сетчатого плетения, застегнутую на все пуговицы, и репсовый галстук в скромную темную полоску. Ботинки его всегда блестели, волосы были аккуратно причесаны, и он только что получил свидетельство бакалавра экономических наук.
Его представления о любви, как и у прочих американцев в годы, предшествовавшие появлению противозачаточных пилюль, были сформированы фильмами с участием Дорис Дэй и Элизабет Тейлор, песнями, которые рифмовали «розы» и «грозы» и утверждали, что любовь и брак всегда следуют вместе, как лошадь и повозка. Его представления о деньгах были тоже общепринятыми, а именно, что настоящие большие деньги наследуются, а не зарабатываются, что они – принадлежность старых, а не молодых и что с таким трудом заработанные деньги требуют бережного к себе отношения, их нужно вкладывать очень осмотрительно и всегда иметь некоторую сумму, отложенную на черный день, который обязательно когда-нибудь настанет.
В 1960 году, когда от человека требовалось, чтобы он всегда и во всем соответствовал предъявляемым требованиям, Слэш очень хорошо умел соответствовать.
Единственное, что отличало его от прочих – у него был белый спортивный автомобиль, и еще за ним замечали, что он всегда парковался, не имея талона об уплате за стоянку.
Он ни в коей мере не отказался от своих мечтаний стать богатым, но как этого добиться в существующих обстоятельствах, определяемых его происхождением и духом времени, на этот вопрос у него еще не было ответа.
V. СТАРЫЕ ДЕНЬГИ – НОВЫЕ ПРАВИЛА
Фирма «Ланком и Дален» была не самой большой и не самой старой на Уолл-стрите. Однако она считала себя одной из лучших. Фирма «Ланком и Дален» гордилась тем, что она платежеспособна, устойчива и престижна. Фирма «Ланком и Дален» не искала клиентов. Клиенты сами искали сотрудничества с «Ланком и Дален», любили повторять старшие партнеры фирмы, потому что их фирма имеет дело не просто с деньгами, но с деньгами честными. Старыми деньгами, деньгами, достойными уважения, стабильными и безупречными. Деньгами, что сопутствовали порядочным именам, адресам и профессиям. Деньгами, которые были обеспечены традицией и надежностью. Деньгами, которые не знали выражения: «Я сожалею, но…» Портреты двух основателей фирмы и восьми ее действующих партнеров украшали обитые деревянными панелями коридоры. И конечно, среди них не было ни одного женского портрета. Все эти замечательные люди курили кубинские сигары марки «Чивас регаль» и одевались у тех портных с лондонской Сэвил Роу, у которых одевались их отцы. Каждый партнер был образцом надежности, осторожности и трезвости. И у всех был такой важный вид, словно им по сто десять лет.
– Ни одного бунтовщика, – любил повторять Ланком Младший и всегда гордился этим обстоятельством.
Офисы были под стать партнерам: благоприличные, солидные, меблированные с чувством собственного достоинства. Перестроенные и заново обставленные после пожара, офисы выглядели так, как в первый день творения: словно они существовали вечно, молчаливые, в деревянных панелях, источающие запах само собой разумеющейся высоты положения и престижности. Паркетные полы были покрыты восточными коврами, на столах стояли лампы с зелеными абажурами, и в соответствии с единогласным решением, принятым администрацией, телефоны могли быть только черного цвета. В столовой, где обедали партнеры, мебель была красного дерева и стулья марки «Хепплуайт», на столах лежали полотняные скатерти с Мадейры, всегда красовались свежие цветы. Здесь пользовались английским серебром и китайским костяным фарфором. И никогда не подавались спиртные напитки, к изумлению и унынию шеф-повара, бургундца, выписанного прямо из ресторана «Шамбор». Лютер Дален и Хэмилтон Ланком уделяли большое внимание тому, чтобы всюду царила атмосфера постоянства и надежности, столь высоко ценимая деловыми людьми из республиканской партии, богатыми вдовами и семейными поверенными, которым фирма оплачивала их посреднические услуги.
И хотя фирма «Ланком и Дален», как и прочие, занималась тем, что делала деньги, эта пошлая и прозаическая работа была так красочно замаскирована глянцевой оболочкой престижа и умения себя подать, что была практически незаметна.
На первом году службы Слэш подчинялся правилам и усердно исполнял порученное дело. Он корпел над квартальным отчетом, изучал рекомендации аналитической группы и рейтинговые списки Дана и Брэдстрита. Он учитывал баланс купли и продажи, подсчитывал прибыли и протори вкладчиков, выслушивал жалобы, вникал в затруднения и предложения клиентов, деньгами которых распоряжались старшие бухгалтеры фирмы «Ланком и Дален». Он работал за простым деревянным столом в открытом взгляду помещении на третьем этаже, то есть этажом выше отца, непосредственно над отделом, где Ричард Стайнер провел всю жизнь. Но Слэш совсем не хотел таким же образом провести свою. Это означало очень много тяжелого труда за не очень большое вознаграждение.
– Сказать по правде, – говорил он Питу Они, разочарованный отсутствием живой, активной деятельности, ностальгически вспоминая дни, проведенные в квартирке дяди Сэмми, – я только задницу просиживаю. Она уже болит.
Но подобная работа была как бы бесплатной учебой, и Слэш выжал из нее все возможное. Он досконально изучил механику биржевой деятельности и все возможности манипулирования с фондами и акциями. Он постиг все различия между обычными акциями и привилегированными, на которые дивиденды начислялись раньше, соотношение цен и процентных надбавок, он тщательнейшим образом вникал в красноречивые сноски, набранные петитом в самом низу финансовых ведомостей.
