Эйлин Гудж - Тропою тайн
Мама, конечно, понятия не имела, что Скайлер и Прескотт стали любовниками.
— Он обещал заехать, — ответила Скайлер. — Один из его Друзей пригласил нас в гости, но я пока не знаю, поедем ли мы туда.
Сейчас она не была уверена даже в том, что ей необходим серьезный разговор с матерью. Надо ли раскачивать лодку?
С самого детства Скайлер считала свой дом почти волшебным, сравнивала его со странами, куда убегали герои сказок. Она любила Орчед-Хилл с его лужайками и каменной конюшней, которую гости, увидев впервые, принимали за жилой дом и убеждались в том, что это не так, лишь когда перед ними вырастал огромный колониальный особняк в конце извилистой подъездной аллеи. Залы в доме не поражали размерами, зато в комнатах с пухлыми диванами, креслами, вышитыми подушками и теплыми пледами ручной вязки было очень уютно.
Во всем чувствовался утонченный вкус Кейт. В зеркале над каминной доской отражался букет гладиолусов, на серванте тикали элегантные часы в виде колесницы, коллекция антикварных банок для печенья стояла на полке китайского шкафчика.
Внезапно Скайлер стало страшно: она боялась, что потеряет больше, чем обретет.
Что-то мягкое ткнулось в ее ногу. Наклонившись, она почесала шелковистое ухо. Накрахмаленную скатерть приподнял холодный черный нос. Белинда была неисправимой попрошайкой. «Она донельзя избалована», — подумала Скайлер, отламывая кусочек хлеба и бросая его Лабрадору.
В эту минуту явилась пухлощекая Вера в цветастом домашнем платье. Убирая со стола, она нахмурилась, когда увидела нетронутую еду на тарелке Скайлер.
— Пожалуй, я на всякий случай переоденусь, — сказала Скайлер, придумав удобный предлог. Ей не хотелось никуда уезжать, но разговор с мамой мог закончиться неудачно. В таком случае у нее наверняка возникнет желание на время покинуть дом.
Наверху, у себя в спальне, Скайлер сменила шорты и тенниску на лиловую шелковую блузку и джинсы, до белизны истершиеся на коленях. Под пристальным взглядом Белинды, восседающей на вышитых подушках, разложенных на кушетке в ногах кровати, Скайлер застыла перед зеркалом, изучая свое отражение.
Под каким бы углом ни поворачивала она овальное старинное зеркало, отражение едва менялось — подбородок оставался почти квадратным, скулы напоминали широкие лезвия ножей, узкие бедра придавали ей сходство с мальчишкой. А волосы! Они были такими густыми, что кончики торчали во все стороны, как ни приглаживала их Скайлер бальзамом для укладки.
Как всегда, она задумалась, похожа ли на свою родную мать и, если похожа, узнают ли они друг друга, случайно столкнувшись на улице.
В дверь негромко постучали, и вошла Кейт.
— Мы с папой собрались в кино в Гринвич. Вы с Пресом можете присоединиться к нам. Мы уезжаем через час.
Скайлер смотрела на отражение Кейт в зеркале, ощущая любовь к приемной матери, которая никогда ни в чем не отказывала ей.
— Нет, спасибо. Пожалуй, мы лучше устроим разгульную вечеринку и перебьем все бутылки с вином в погребе, — с притворной серьезностью ответила она.
— Только постарайтесь не проливать вино на ковер, — в тон ей попросила Кейт. — И приберегите для папы хоть немного «монтраше» семьдесят второго года. Он говорит, это последний ящик.
— Ты неподражаема! — расхохоталась Скайлер и обернулась к матери.
— Знаю, знаю.
Кейт села на кушетку рядом с Белиндой, которая заворчала и наотрез отказалась потесниться. Скайлер заметила, что сегодня мать почти не опирается на трость. Кейт пребывала в наилучшем расположении духа — значит, она не откажется поговорить. Сердце Скайлер дрогнуло. Она впилась взглядом в невинные зеленовато-серые глаза на нестареющем лице с легкой россыпью веснушек.
— Мама… — Скайлер подошла поближе. — Если я захочу узнать что-то важное, ты поможешь мне, правда?
Кейт улыбнулась, склонив голову набок.
— А почему ты вдруг спросила об этом? Разве я в чем-нибудь отказывала тебе?
— Нет.
— В таком случае спрашивай. — Кейт погладила ухо Белинды, положившей голову к ней на колени.
— Ты обещаешь ответить, не боясь огорчить или встревожить меня?
В глазах Кейт вспыхнуло любопытство, на щеках проступил слабый румянец.
— Смотря о чем ты спросишь. — Кейт помолчала. — Скай, что все это значит? Что ты хочешь узнать?
— Расскажи о моей родной матери.
Скайлер увидела, как побледнела Кейт, как расширились ее глаза. Ужаснувшись, Скайлер пожалела о своих словах, но было уже поздно.
Кейт заговорила спокойно, терпеливо, хотя и слегка удивленно:
— Боже мой, о чем же тут рассказывать?
— Помню, ты говорила, что меня бросили, но я до сих пор не знаю почему. — К досаде Скайлер, слезы подступили к ее глазам. — Как могла мать бросить своего ребенка, не оставив даже записки? Почему она бесследно исчезла, точно растворилась в воздухе?
— Иногда человеческие поступки трудно понять. — Взгляд Кейт жег Скайлер, как пламя. — Дорогая, но с чего ты вдруг завела этот разговор? Может, тебе что-то сказали?
— Никто и ничего мне не говорил. Но я завела такой разговор вовсе не вдруг. С тех пор как я обо всем узнала — сколько мне тогда было, лет шесть? — я постоянно думала о родной матери. — По ее щеке скатилась слеза.
— Скай… уверена, у нее были на то свои причины.
— Но она бросила меня!
— Вряд ли нам удастся объяснить обстоятельства, толкнувшие мать на подобный поступок.
Но Скайлер твердо знала: в каких бы отчаянных обстоятельствах ни очутилась сама Кейт, она не рассталась бы с дочерью.
Всхлипнув, Скайлер опустилась на ковер перед матерью, уткнулась лицом в ее теплые колени, на которых так часто сидела в детстве. Но несмотря на любовь и благодарность к Кейт, Скайлер твердо знала: она что-то утаивает от нее.
— Мама, пожалуйста, скажи мне все! Мое отношение к тебе не изменится, какой бы ни оказалась твоя тайна. Я выдержу все. Нет ничего ужаснее неизвестности.
Кейт подалась вперед и крепко обняла дочь. Скайлер чувствовала, что она дрожит.
Когда же Кейт наконец отстранилась, на ее лице застыла усталая, почти болезненная улыбка. Поправив подушки, она откинулась на них.
— Детка, почему ты не спросила об этом раньше? Ведь я ни о чем не подозревала! Конечно, я ни в чем не виню тебя. Но мы многого не знаем…
Скайлер вгляделась в невинные, чистые глаза Кейт, и в ее душе зародилось сомнение. А если матери и вправду больше нечего добавить?
— Разве полиция не пыталась разыскать ее?
— Конечно, полицейские провели расследование. Нам сообщили, что опросили всех соседей, но никто ничего не знал. Видимо, даже квартира была снята не на имя твоей матери. Она жила с подругой или сестрой — не знаю точно, — и после того, как твоя мать исчезла, ее подруга тоже как сквозь землю провалилась.
