Джеки Коллинз - Бестия. Том 1
— Я ее не вижу.
— У вас нет спичек или зажигалки?
— А у вас?
— Я не курю.
— Ха! Как это я не догадалась? — Лаки рванула молнию на своей сумочке и стала рыться в поисках своей данхиллской зажигалки. — Черт! — она вспомнила, что оставила зажигалку в офисе Косты. — Ее нет.
— Чего нет?
— Моей зажигалки. Вы уверены, что у вас нет спичек?
— Абсолютно.
— Кто же ходит без них?
— Вы, например.
— Да. — Лаки нетерпеливо топнула ногой. — Черт возьми, ненавижу темноту!
Стивен вытянул руки и начал ощупывать стенки лифта. Когда он наткнулся на Лаки, она больно саданула ему ногой по коленке.
— Ох! Зачем вы это сделали?
— Я предупредила тебя, парень. Только посмей — и у тебя будут крупные неприятности.
— Ну, вы действительно — трудный случай. Я просто искал аварийную кнопку.
— Тем лучше для вас. — Она отошла в угол и опустилась на корточки. — Давайте поторапливайтесь. Я не выношу темноты.
— Вы уже говорили, — холодно отозвался он. Нога болела так, словно по ней шарахнули молотком. Наверняка будет багровый синяк.
Наконец он нащупал контрольную панель и стал нажимать на все кнопки подряд. Безрезультатно.
— Нашли? — рявкнула Лаки.
— Лифт не работает.
— Замечательно! Зачем тогда они делают эти аварийные кнопки, мать их так!
— Не обязательно ругаться.
— Тогда скажите, что делать.
Какое-то время они молча обдумывали ситуацию.
Вечно мне не везет, думала Лаки. Застрять в лифте вместе с каким-то маразматиком, который даже не курит!
Ну и ротик у дамочки, думал Стивен. Она, должно быть, думает, что делит лифт с каким-нибудь янки.
— Итак, — Лаки изо всех сил старалась говорить спокойно, — что вы собираетесь делать?
Интересный вопрос! Что они собираются делать?
— Сидеть и ждать, — ответил Стивен.
— Сидеть и ждать? — завопила она. — Ты чего, мать твою, пудришь мне мозги?
— Прекратите ругаться.
— Ах, извините, — полным сарказма голосом проговорила она. — Никогда больше не произнесу: «пудрить мозги».
* * *Наверху, в своем шикарном офисе, Коста Зеннокотти шарил в комоде в поисках свечей. Потом он чиркнул зажигалкой Лаки, оставленной на его письменном столе, и подошел к окну. Перед ним простирался огромный город, освещенный одной только луной. Однажды так уже было — в 1965 году. Тогда все говорили, что полетели предохранители и авария никогда не повторится. И вот опять.
Он выругался про себя, представив себе сорок восемь лестничных пролетов, которые придется преодолеть, если будет нужно спуститься вниз. А может, и не придется. Может, на этот раз быстро устранят причину аварии.
Коста вздохнул и вернулся к комоду, где горели свечи. Его секретарша, девушка пессимистического склада характера, отвела специальную полку на случай подобных неожиданностей. Кроме свечей, там хранились одеяла, портативный телевизор на батарейках и шесть банок апельсинового сока. Умница! Завтра получит прибавку.
Коста достал одну банку и телевизор. Расслабил узел галстука и удобно устроился на кушетке.
Экран вспыхнул сразу, как только он нажал кнопку. Косте вдруг пришло в голову, что Лаки могла застрять в лифте. Но нет, она вышла от него за десять минут до аварии. Он переключился на канал новостей и приготовился к худшему.
* * *— Ты что там делаешь, задница? — завопил смуглый парень, запертый Дарио в спальне. — Думаешь, если ты перережешь провода, это тебе поможет, мать твою. Эй, гад, ты слышишь? — Он забарабанил в дверь.
Дарио вновь воздал в душе хвалу декоратору, который настоял на замене хлипких внутренних дверей солидными дубовыми.
— В чем твоя проблема? — крикнул он, стараясь не показать страха. — Я думал, мы приятно провели время…
— Задница! — послышалось в ответ. — Гнусный педик!
Дарио искренне недоумевал.
— Если я гнусный педик, ты сам-то кто такой?
— Не пытайся меня затрахать! — Парень был явно на грани истерики. — Я не педик. Предпочитаю сочных телок!
Невзирая на темноту, Дарио почувствовал себя в безопасности. Прочная дубовая дверь не подведет. Маньяк будет торчать там до тех пор, пока не прибудет помощь.
— Тебя кто-нибудь подослал? — ледяным тоном спросил он.
— Мать твою! — выкрикнул чернявый. — Зажги свет! Темнота тебе не поможет.
Дарио ломал голову, кого бы позвать на выручку. Список был весьма ограничен: у него почти не было друзей.
— Зажги свет! — надрывался его противник. — Иначе я выломаю дверь и размозжу тебе башку!
* * *Когда погас свет, Кэрри застыла на месте, не закончив начатой фразы. Она в отупении, с открытым ртом, стояла возле кассы супермаркета в Гарлеме.
— В чем дело? — взвизгнула кассирша. Ее слова утонули в общей суматохе.
— Спасайтесь, сестры! — завопила какая-то женщина.
Не успели глаза Кэрри привыкнуть к темноте, как два парня, вошедшие в супермаркет вслед за ней, встали по обе стороны и начали толкать ее друг к другу.
— Эй, что такая куколка делает в наших краях?
— Брось, детка! Тебе холодно? Что у нас между ножками — кофе с молоком?
И так, перебрасываясь ею, словно мячиком, они ее ограбили. Сорвали бриллиантовые сережки, порвав мочки ушей. Похитили кольцо с бриллиантом и бриллиантовые заколки. И все это время переговаривались хриплыми голосами. Кэрри оцепенела от ужаса. В памяти ожили страшные картины прошлого. Это было так давно — и как будто вчера.
— Оставьте меня в покое! — взвизгнула она. — Оставьте меня в покое!
Парни в последний раз дали ей хорошего пинка, выхватили сумочку и растворились в толпе.
* * *Джино не стал ничего говорить соседке, чьи ногти по-прежнему впивались ему в ладони. Нью-Йорк под ними превратился в черную пустыню.
Он не удивился, когда уже начавший снижаться самолет изменил курс и вновь начал набирать высоту.
В салоне усиливался гул голосов. Джино был не единственным, кто заметил неладное.
Дама рядом с ним выпрямилась на сиденье.
— В чем дело? Господи! Эти двигатели опять тарахтят вовсю!
— Не паникуйте, — тихо посоветовал Джино. — Кажется, в Нью-Йорке небольшая авария.
Ее голос возвысился на целую октаву.
— Авария? — Женщина отпустила его руку и молниеносным движением вытащила свою фляжку. Отхлебнув из нее, она снова вцепилась в Джино; ее лицо приобрело пепельный оттенок. — Я плохо себя чувствую.
— Тогда нечего пить.
Она бросила на него злобный взгляд. Женщины, подумал Джино. Если они что-то и не выносят, так это критику.
