Темный полдень - Весела Костадинова
Он словно гипнотизировал меня, убаюкивал своими интонациями и действиями, давал понять, что мне будет безопаснее рядом с ним. Он знал, что мне хорошо с ним, знал….
Он снова играл мною. От разрушения перешел к восстановлению, бросая меня изо льда в огонь. Он знал, как действовать, чтобы сломать волю.
Да, он играл грязно, разрушая мою жизнь и одновременно давая понять, насколько сильно я ему нужна. Но правда в том, что я ему не нужна. Ему нужны только мои эмоции, мои чувства, моя… любовь. Это тоже своего рода ловушка, в которую он заманивал жертву: растоптать, унизить, а потом вновь поднять до себя.
Разве не этим привлекают таких как я? Признанием моей силы, моей власти над ним, усыпляя бдительность, давая нити управления в руки, но при этом маскируя одно — что концы этих нитей по-прежнему у него в руках.
Я вспомнила глаза Арины — красивые, но безумные. Как? Как он ломал ее?
— Остановись, — почти приказала ему. — Стой, Рома.
Он замер, перестал целовать шею, чуть отстранился, выжидательно глядя на меня. Но в его глазах уже горели знакомые мне огоньки триумфа. Он был уверен, что победил. Какие бы условия я ему сейчас не выдвинула — он победил.
Или нет.
Я встала, отстраняясь.
— Как еще объяснить тебе, Роман Владимирович, что наша с тобой история завершена? — этот самый огонек внезапно напрочь сжег мои сомнения и разрушил построенную им иллюзию. — Не потому, что ты женат, это вообще не имеет отношения ко мне. А потому, что я не хочу тебя! Я. Тебя. Не. хочу! — произнесла жестко, почти по слогам. — Мне не нужен твой развод! И брак с тобой, если ты хотел мне его предложить, тоже не нужен. Я хочу свободы от тебя.
Я видела, как его лицо медленно меняется. Его уверенность дала трещину, словно он не мог понять, что именно пошло не так. В этот момент, когда он смотрел на меня с тем самым огоньком в глазах, я осознала, что он привык видеть во мне ту, кто борется, ту, кто ломается, но потом снова возвращается к нему. Но я больше не собиралась играть по его правилам.
Роман отступил на полшага, и я заметила, как его взгляд стал жёстче, как если бы он не верил своим ушам. Он был уверен, что знает меня до мельчайших деталей, что знает, как заставить меня вернуться. Но моя твёрдость и решительность явно не входили в его сценарий.
А потом я увидела в нем то, чего увидеть не ожидала — ненависть. Первородную, незамутненную, истинную ненависть.
Он не сказал мне больше ни слова, просто встал и вышел из кафе, набросив на плечи дорогое пальто. Но это молчание напугало меня очень сильно. Теперь я понимала, что он уже не остановится.
Добралась до дома пешком, нужно было проветрить голову, выдохнуть, понять, что делать дальше. Внутри меня все холодело от осознания того, что отношения не просто зашли в тупик, что этот человек теперь ненавидит меня. Я знала, что его ответ не заставит себя ждать, внутри медленно, но верно нарастала самая настоящая паника.
Эта паника лишала меня сил и разума, заставляла сердце стучать в ускоренном ритме, не давала возможности обдумать мое положение. Теперь мне уже ничего не могло помочь. Позвони я ему с извинениями — он просто не ответит на мой вызов, бросит номер в черный список и начнет уничтожать. Или все-таки поможет?
Проверять не хотелось, хотя мысль такая и пробегала в голове несколько раз — настолько мне было страшно.
Звонок главного редактора застал меня в душе.
— Айна, — голос его был дерганным и по-настоящему испуганным, — ты где?
— Дома, Алексей Маркович. Пытаюсь собрать себя по частям.
— Айна, тебе нужно уехать. Срочно. Пересидеть. Переждать. Снимай к черту все деньги с карт, собирай чемодан и вали.
Я выскочила из душа, не успев даже обернуться в полотенце, вся мокрая, с каплями воды, стекающими по коже. Телефон, с которого раздался звонок, я крепко сжала в руке, чувствуя, как от этих слов по мне пробегает холодная волна. Алексей Маркович всегда был сдержанным человеком, и его растерянность, настоящий страх в голосе, которые я слышала сейчас, мгновенно выбили меня из равновесия.
— Что происходит? — с трудом выдавила я, чувствуя, как внутри всё сжимается в один тугой узел. — Зачем мне уезжать? Что-то случилось?
— Открой новостные ленты, Айна.
Дрожащими руками я включила ноутбук и открыла новости. Сначала не поняла ничего, а потом в глазах потемнело.
В паблик было выброшено все, над чем я работала в последние полгода: наброски статей, фотографии, незавершенные расследования, письма из электронной почты и мессенджеров. Все, что было моей работой и содержалось на моем ноутбуке.
Меня буквально парализовало, когда я увидела это на экране. Страницы новостных сайтов и социальных сетей пестрели заголовками, разоблачающими мои расследования, выкладывающими на всеобщее обозрение материалы, над которыми я работала втайне, тщательно проверяя каждую деталь. Все то, что должно было остаться за закрытыми дверями, было выброшено в открытый доступ, обнажая мои методы, источники, даже личную переписку.
Каждая строка, каждое фото казались мне ударами — не просто по репутации, но по всему, что я строила. Вложенные усилия, долгие часы работы, все мои осторожные шаги — теперь это превратилось в грязное белье, развешенное на всеобщее обозрение. И это не было случайностью. Это было целенаправленно, точно спланировано, чтобы лишить меня поддержки, чтобы отбить у меня всякое желание бороться дальше.
— Он сделал это, да? — мой голос звучал как шёпот, как будто я не могла позволить себе произнести эти слова громче, боясь услышать подтверждение. Но я знала ответ, знала, что за этим стоит Роман. Это была его месть, его способ показать, что я не смогу уйти просто так, что он не простит мне этого отступления, что он не просто угрожает, но действует.
— Да, — ответил Алексей Маркович, и в его голосе прозвучала такая же безнадежность, что и во мне. — Я знаю, что ты пыталась остаться в тени, но, видимо, кому-то было очень важно показать, что ты — незащищена. Я не знаю, какие у него планы на тебя, но, если ты останешься здесь, тебе не дадут и дня.
Я смотрела на экран,
