Моё проклятье - Элен Боннет
Он резко разворачивает меня к себе и качает головой. В его янтарных глазах плещется презрение и что-то ещё. Обида? Разочарование? Может, мне кажется? Такое ощущение, что Итан чем-то расстроен.
— Не смей со мной так разговаривать, — цедит каждое слово, а после, как ни в чём не бывало, направляется на кухню.
Он зовёт доберманов, хлопая себя ладонью по бедру. Псы срываются с места, и, потеряв ко мне всякий интерес, бегут за ним. Один утыкается носом в его руку и виляет хвостом. И от этого они перестают казаться такими страшными и свирепыми. Может они всегда так реагируют на незнакомцев, и если с ними провести немного времени, то и ко мне будут относиться хорошо. Решаю, что необходимо срочно найти вкусняшки для этих громадин. Буду действовать методом задабривания. Может, и с Итаном сработает такой приём. От этой мысли не могу сдержать улыбку и иду следом за тремя доберманами. Но ноги всё ещё ватные, и первые шаги даются с трудом.
Кстати, ему очень подходит это прозвище.
Захожу в помещение и вижу всегда доброжелательную Миранду. Она возится с завтраком. Мне хочется быть полезной и помочь ей. Я больше не обращаю внимания на Итана и его здоровенных псов. Ну, по крайней мере, пытаюсь. Когда они уйдут, нужно спросить, где можно найти вкусности для животных, узнать, что они любят, и их клички. Всё же мне необходимо приспосабливаться к жильцам дома, а не наоборот. Даже к этому засранцу придётся находить подход, хочу я этого или нет.
— Доброе утро, — здороваюсь с Мирандой.
Она отрывается от готовки и только сейчас замечает меня.
— Доброе утро, Лилиан, — показывает, чтобы я подошла к ней, и просит достать необходимые продукты из холодильника.
Готовит Миранда на одну персону, по всей видимости, для Итана. Его отец уже уехал, а вот он садится на стул и утыкается в телефон. Две туши ложатся у его ног, и картина на первый взгляд кажется довольно милой. Если бы я недавно не видела оскал этих животных. Фу-ух! Жуть жуткая.
— Яичница почти готова, — показывает Миранда на варочную панель, привлекая моё внимание. — Кофемашина заправлена. Осталось нажать на программу капучино и сделать два сэндвича. Справишься? А я пока свяжусь с клининговой компанией, чтобы сегодня пришли до возвращения мистера Ньюмана.
— Да-да, конечно, — приступаю к своему первому заданию и усмехаюсь. Интересно, как Итан отнесётся к тому, что я готовлю ему завтрак.
Миранда уходит, и мы снова остаёмся наедине, если не считать доберманов. Стараюсь сосредоточиться на готовке, но Итану словно не даёт покоя отсутствие моего внимания.
— Хм, а ты можешь быть вежливой, — звучит не как вопрос, а как утверждение. А после раздаётся тихий смех.
Не отвечаю и заканчиваю с сэндвичами. Не хочу накалять наше общение ещё сильнее. Хотя куда уж больше? Выкладываю на тарелку на вторую глазунью из двух яиц с беконом и зеленью. Запускаю программу на кофемашине. Вокруг витают приятные ароматы, и мой желудок издаёт жалобный звук. Надеюсь, этот засранец ничего не слышит. Я сегодня снова безумно волновалась и не смогла позавтракать. Но сейчас не откажусь от перекуса. Нужно потом узнать у Миранды, когда можно будет сделать перерыв и поесть. Стараюсь незаметно посмотреть на Итана и убеждаюсь, что он всё так же сидит и что-то разглядывает в смартфоне.
Ставлю посуду с едой и столовые приборы на поднос, крепко сжимаю ручки ладонями и поднимаю в воздухе. Подхожу к столу, за которым сидит Итан. Расставляю всё перед ним, но он даже не поднимает на меня взгляд. А вот один из доберманов, чувствуя запах еды, вздёргивает морду и, видя меня, одновременно рычит и от желания полакомиться машет хвостом. Теперь он напоминает мне нетерпеливого ребёнка, который выпрашивает вкусняшку.
— Фу! — одёргивает его Итан, и собака тут же ложится обратно. — Не вздумай их подкармливать, у них свой режим питания.
Какой строгий. И, чёрт возьми, этот голос снова разгоняет толпу мурашек. Хочется списывать свою реакцию на недавний стресс, а не на то, что этот засранец таким образом влияет на меня. Стою столбом и не знаю, что делать дальше. Решаю пойти поискать Миранду и узнать, какие ещё есть поручения. А если скажет, что пока ничего не нужно, то разложу вещи в своей комнате. Прихватила сегодня с собой немного одежды на всякий случай. Совершенно нет желания повторять вчерашний опыт. Также взяла пару книг. Вдруг выдастся свободное время.
А ещё нужно получить форму. Поворачиваюсь, чтобы уйти, но не успеваю сделать и шагу.
— Стой, — Итан встаёт и направляется к гарнитуру. Запускает кофемашину, а я молча слежу за его действиями. Обращаю внимание, как при каждом движении напрягаются мышцы на руках и вспоминаю, какой он без футболки. Смуглая кожа, немного влажная, и от этого только больше притягательная. Фантазия разыгрывается, и я представляю, какая она горячая на ощупь.
Лилиан! Фу на тебя!
Я готова дать себе за такое подзатыльник, но мозг уже отдал телу команду, и жар против моей воли распространяется по всем конечностям. Хорошо, что этот засранец не умеет читать мысли, а то точно бы сгорела со стыда. А его эго пробило бы стратосферу.
Итан достаёт пустую тарелку, столовые приборы и берёт кружку с напитком.
— Садись, — говорит односложно, кивает на стул, стоящий напротив него. У меня создаётся ощущение, что он разговаривает со мной как со своими псами.
Хочу возразить, но всё же сдерживаюсь. Хватит уже показывать свой характер. Он всё же является моим начальником. К тому же мы знаем друг друга всего лишь второй день, а огрызаемся уже столько раз, что и не сосчитать.
Итан пододвигает ко мне пустую тарелку, кладёт на неё один сэндвич и молча начинает есть свою порцию.
— Спасибо, — произношу я, и его бровь вздёргивается вверх. Видимо, не ждал от меня слов благодарности, но зачем-то после этого я добавляю. — Признайся, ты просто боишься, что я тебя отравлю.
Бинго! Лилиан, ты просто чудо!
Итан закатывает глаза, и наш завтрак проходит в полном молчании. Никогда ещё не ела с таким напряжением. Жую и стараюсь держать осанку, словно стою перед толпой народа, и мне нельзя ударить в грязь лицом. Немного расслабляюсь, когда хозяин-доберман, глядя в телефон, улыбается. Ему так больше идёт, чем надменный взгляд и вечно непробиваемое выражение лица. Смотрю на псов, о которых, к слову, совершенно забыла, и замечаю, как меня изучает один из них. Ох,
