Секретарша бандита - Карина Найт
Глядя на меня с высоко поднятым подбородком, кивает на кровать и диктующе велит:
— Раздевайся!
Он раздражен. Весь на нервах. Кожей чувствую, покорно пересекая комнату. Попутно снимаю халат, бросаю возле кровати и залезаю на матрас. Соблазнить Ризвана даже не пытаюсь. Смысла играть нет. Он победит. Я обречена, поэтому выход один — смириться и ждать: либо конца, либо избавления.
Ризван не раздевается. Лишь расстегивает ширинку, стягивает трусы и вынимает эрегированный член. Плюнув на ладонь, водит по нему рукой, хмуро оглядывая меня с головы до ног. Прицеливается, метит зоркий глаз. Молча. Напряженно. Зло.
— Ты убил моего брата? — все же осмеливаюсь спросить я.
Он лишь на секунду замирает, чуть склонив голову на бок. На челюстях перекатываются стальные шарики желваков. Глаза вспыхивают гневом. Зря я спросила. Сейчас его лучше не трогать, иначе в таком состоянии он может запросто осуществить то, чего я так боюсь.
Резким выпадом он хватает меня за лодыжки, дергает на себя, переворачивает на живот и наваливается сверху. Я пискнуть не успеваю, как его член уже растягивает меня под свой невообразимый размер.
Ризван звучно втягивает запах моих волос прямо над ухом, грубо толкаясь в мои недра. Я сухая. Не хочу его. Ничего не хочу. Тело и разум жаждут покоя.
Стискиваю зубы, щекой прижавшись к матрасу. Выставляю зад, чтобы легче было вытерпеть эту грязную близость, но мое повиновение кажется Ризвану скучным.
Выйдя из меня после нескольких толчков, он переворачивает меня на спину и шипит мне в лицо:
— Твой брат — тряпка. Ты к нему не вернешься. Но ты будешь жить, пока я дышу.
Что бы это значило? Он до конца моих (или своих) дней будет держать меня в рабстве? Будет трахать мое молодое тело, а позже отправит в конюшни?
— А как же уговор? — хрипло бормочу я.
Ризван оглядывает мое лицо, убирает с щеки прядь волос и грозно отвечает:
— Рядом с этим слизняком ты рано или поздно подохнешь. Теперь мне ясно, почему твой бывший ушел от ответа. Твой брат — ничтожество.
Его оскорбления режут слух, больно укалывая где-то в груди. Мой брат — все, что у меня есть. Он очень мягкий и добрый человек, и не раз из-за этого страдал. А какой-то урод смеет поливать его помоями!
— Ты меня не хочешь, — произносит он с презрением, будто я виновата, что не горю желанием дать ублюдку! — Будь по-твоему. Зализывай раны. Я подожду.
— Ты действительно думаешь, что придет тот день, когда я счастливо запрыгну на твой болт и поскачу в прекрасное будущее? — желчно усмехаюсь я, а у самой слезы собираются в уголках глаз.
Ризван поднимается и неспешно застегивает ремень, не сводя с меня вспарывающего взгляда.
— Ты уезжаешь.
— Что?
— Поживешь несколько дней в другом месте. Там о тебе позаботятся.
— Куда? — От подкрадывающегося ужаса у меня язык прилипает к небу. Я сажусь на кровати, обняв плечи руками и задрожав.
— В безопасное место.
— Мне что-то угрожает?
— Пока ты со мной, нет, — спокойно отвечает Ризван, сев перед камином и занявшись его растопкой. — У тебя будет время все обдумать, смириться. Ты женщина неглупая, должна без подсказок разобраться, как правильно поступить.
Его деловой тон меня подкупает. Ризван умеет договариваться.
— А что потом? Когда я вернусь?
Он разжигает огонь, подбрасывает в него дров и, взглянув на меня через плечо, изрекает:
— Будешь моей подстилкой, как я и говорил.
Глава 10
Город, который я еще недавно любила всем сердцем, теперь стал безликим, тусклым, лишенным былой энергии. Я больше не чувствую его жизни, его дыхания. Каждый день смотрю в окно, где с семнадцатого этажа он почти как на ладони, но не испытываю былого восторга. Лишь сильнее мирюсь с тем, насколько в этом мире все непостоянно, хрупко, эфемерно.
Я снимаю лживые видеосообщения для брата, в которых вру, как сильно скучаю в стенах отеля, как безумно хочу вернуться домой, но моя командировка пока продлена на неопределенный срок. Не знаю, верит ли он. Я стараюсь быть убедительной, помня, что за любую мою оплошность его убьют.
Как только отключается камера, а я стираю с лица улыбку и килограмм косметики, жизнь вновь возвращается в плавно текущее в тупик русло. Малик отправляет сообщение людям Ризвана в Турцию, а те пересылают моему брату. С номера, зарегистрированного на мое имя. У них все продумано. Каждый шаг, каждый вдох, каждый взмах ресниц. Я даже подумать о чем-то не успеваю, как все тут же пресекается. Порой мне кажется, Ризван чувствует меня на расстоянии, читает мои мысли, копается в моих желаниях.
Я вижу его в отражении зеркала, во снах, в общении с Маликом. Он везде. Всюду. Отравляет, уничтожает, растаптывает.
Мне так и не ответили, почему меня перевезли в город. Поселили в трехкомнатной квартире с Маликом, короткие диалоги с которым обычно касаются бытовых до примитивности тем — что закажем на обед, какой посмотрим фильм, в какую настольную игру сыграем.
Минута за минутой, час за часом, день за днем я проживаю день сурка. Просыпаюсь, принимаю душ, завтракаю, смотрю телевизор, обедаю, читаю книжку или раскладываю пасьянс, ужинаю, снова душ и спать.
Я живу в ожидании появления Ризвана, его звонка, приказа вернуть меня в поместье, но о нем ни слуху, ни духу. И это пугает сильнее, чем если бы я знала, что ждет меня завтра.
Только спустя неделю в мою жизнь вносятся приятные коррективы. Малик сообщает, что за прилежное поведение мне разрешено прогуляться. Мне даже представился выбор: кино, ресторан или торговый центр. Кино мне осточертело, как и целыми днями жрать, поэтому я выбираю шопинг. Хоть чем-то себя побалую.
В сопровождении Малика и еще двух шкафообразных псов, морды которых я запомнила со дня их рэкета в нашем офисе, я выхожу из дома и сажусь с черный глянцевый «Лексус» с тонированными окнами.
— Настоятельно рекомендую тебе не фокусничать, — предупреждает
