Развод. Ошибку не прощают (СИ) - Хелен Кир
— Дамы и господа, просьба пройти к своим конференц-залам. Начало мероприятия через пятнадцать минут.
Он тяжело отталкивается и вытирает влагу с лица. Измученно давит хрип, я же молча отшагиваю. Напоследок ловит за руку, вновь притягивает. Мечется взглядом, словно ищет что-то. Господи, какая быстрая перемена. Он смотрит как прежде. Как будто это мой Андрей из прошлого.
Нет. Нет! Все не так. Просто на минуту показалось.
С трудом успокаиваюсь, прогоняю запретное, но он не даёт. Рушит словами возведенную защиту.
— А может к черту все? Уедем? Давай бросим все, Ириш.
— Не сходи с ума. Хотя бы тут будь умнее.
Бросив в лицо слова, стремительно убегаю.
Это становится моей привычкой со скоростью поезда нестись от бывшего. В себя прихожу у раковины в туалете. Промокаю лицо, пытаюсь прийти в себя. Но и тут не суждено. Из кабины доносится голос. Узнаю. Мерзкая кокетливая интонация навсегда осела в ушах. Ее ничем не выскрести теперь.
Ругаю себя, но как жадная торговка против воли вслушиваюсь.
— Прикинь, я на конфе. Да об этом только мечтать можно! Тут такие люди-и-и… Угу. Закачаешься. Вышка. Ха-ха! Да-а-а, все очень крутые. Я-то?.. С Ковалёвым. Да-да, тем самым. Такой он няшка. Мужик скажу тебе вау-вау. Попёр вверх не остановить. Теперь заживет. Деньги, тачки, все дела. Супер вообще, угу. Фигура охрененная, а глаза. Ха-ха-ха! Бред Питт! Подожди… Блин, мне поправить чулки нужно. Сейчас на громкую включу. Да нет здесь никого! Чего ты боишься? Минуту повиси.
Через мгновение визгливый голос поднимается в потолок.
— И как он? Ты говорила, что у вас что-то наклевывалось? Так переспали в тот раз или нет? Все получилось? Какой он в сексе, расскажи!
Отрешенно смотрю на мелко дрожащие руки. Не чувствую тела, не понимаю, как еще дышу. Неотрывно пялюсь на себя в зеркало. Взгляд совершенно чужой, принадлежит ошарашенной дико струсившей женщине, которой предстоит сейчас узнать нечто.
Мне кажется, что я хочу заткнуть уши, но я не могу. Не могу ничего. Словно жена Лота столбом каменею.
— Ну ты любопытная! Ладно, так и быть…
Глава 15
— Выйдем?
Сэм на дичайшем расслабоне катается. Выглядит, как зажравшийся барин. Ну, сук, это естественно, сорвать кассу при такой конкуренции не каждому дано. Но мне срать. Прямо сейчас жжет лютое желание начистить ему рожу. И я это сделаю.
— На хрена? — пожимает плечами.
Бесит вечно подъебищная морда. Сколько знаю, так и ходит с лисьим смеющимся прищуром. Кажется, что ничто в мире не сможет выбить мажора из колеи. Я же в противовес киплю, как смола в аду. Бесит и растаскивает на хрен в пыль.
— Поговорим.
Он отпивает глоток вискаря. Не торопится мудак. Демонстративно засовывает руки в карманы и продолжает смотреть. Может сейчас всадить? Не дожидаясь выхода в безлюдное место? Может станет легче хоть на миг, может отпустит чернота и сопухи на легких станет чуть меньше?
— Говори здесь.
— Не угадал. Идем.
За каким-то хером раскрываю тяжелый браслет часов и прячу их в карман. Перетираю пальцами. Кольцо бы снять… Но не могу. Оно всегда на моем пальце. Не было такого, чтобы избавлялся от него. И сейчас пусть на месте будет. Это мой якорь. Своеобразное напоминание о прошлой счастливой жизни, которую не могу и не хочу отпускать. Сэм лениво следит за моими действиями, ничего не говорит, только цокает языком.
— Если так надо, выйдем, конечно.
Проталкиваемся сквозь расслабляющийся народ. Особо внимание не привлекаем. Мероприятие окончено, поэтому все отпустили напряжение. Но в целом мне пох! Я преследую свою цель. Даже если бы сейчас за нами контрразведка следила, наплевать.
— И?
Раскуренная сига и руки снова в карманы. Понимает. Он все сечет. Ебана психология. Маркеры поведения считываются безраздельно. Все секу, но преодолеть глину в душе не в силах. Хочу воевать.
— Спал с ней?
Вопрос сипом идет. Забито в груди, как в гнилом дымоходе. Звуки сквозь копоть и кокс идет, прорываясь хлипкими слогами. Хватает сил рычать утвердительно и яростно, хотя ответа лучше бы не слышать. Впервые в жизни страшно от будущего ответа. Я же понимаю, что скорее всего узнаю то, что вспорет меня и размотает. И как смириться потом?
— С кем?
— Не еби мозги. Нам не по двадцать лет. С Ириной спал?
Победная усмешка гасит солнце в глазах. Треск сигаретной бумаги глушит мой стук сердца. Сука! Сука!!! Как же мне хуёво от раздирающей боли. Неужели она смогла так быстро прыгнуть в другую постель? Или он врёт. Как сбрендивший бык, рву цепь, чтобы боднуть ненавистного конкурента. А лучше уничтожить и зарыть с маху. Похоронить его под вздыбившейся плиткой.
Чувствую, что спрыгиваю с ума с легкостью сумасшедшего обитателя седьмой палаты. Все виды нездоровой психики профессорам известны, но видит бог, что сейчас на свет рождается новый вид срыва кукухи.
— Тебе разница есть? — отшвыривает окурок. — Смотрю утешительницу приволок сюда. Вот и еби ее на здоровье.
— А ты значит мою собираешься… ебать? — кровавая пена через уши лезет. Блядский глагол жжёт огнём. Не могу в самой лютой фантазии допустить картины, не хочу представлять как он мою жену трахает. — Или уже?
— Не касается. Я предупреждал, что буду пробовать с Ирой. Разве не так?
С выброшенным окурком под ноги гасится память. Все смогу снести, но только не это ебаное пренебрежение. Хватаю за плечо и в морду Сэма летит кулак. Боли не чувствую, просто прикладываюсь максимально. Я не я уже. Хочу крови блядь. Хочу вытравить из тела горькую пилюлю. На соприкосновении отталкиваюсь от пола. Как киношный ниндзя прыгаю и сваливаю на пол Семёнова.
— Говори! Говори! Говори!
Рвётся плоть на кулаках. Шмякает горячая кровь, летят красные ошмётки. Срать на ответные удары. Отдупляюсь и ловлю озверевший взгляд Сэма. Секундная заминка стоит мне разбитого носа. Треск в голове притупляет ориентацию.
— Андре-е-й!
Истошный крик лупит по горбу.
Ира!
Злость неимоверно подстегивает. Одним ударом валю не успевшего подняться Семёна. Защищать его пришла сука. Не меня! Его бережёт. В беспамятстве сыплю ударами. В ответ получаю не меньше, но ничего не ощущаю. Я блядь как обдолбавшийся наркоша в бессознательном плаваю.
— Уймись, придурок, — пропускаю выпад. Сэм блокирует руки и приближается. Расквашенными лицами сближаемся, как в былые времена. Смешивается кровь, яростное дыхание бьется
