Плеймейкер - Пайпер Лоусон

За последние десять лет я ни разу не начинал сезон неудачно.

Это должно вызывать чувство освобождения. Вместо этого на меня словно давят стеклянные стены, душат, но я не могу заставить себя отступить.

Я всю жизнь старался быть самым сильным. Самым быстрым. Самым лучшим. А теперь я — ничто.

На углу журнального столика лежит дневник, который Нова сделала мне на прошлое Рождество, — из ткани, с дюжиной моих татуировок, нанесенных ее уверенной рукой.

Я открываю обложку и листаю его до первой чистой страницы.

Она пустая.

Как и я.

Звук открывающейся снаружи автомобильной двери притягивает меня к окну. Мое колено, которое во время плей-офф ныло каждый раз, когда я переносил на него вес, теперь функционирует едва слышно. Я смотрю на подъездную дорожку и сад со следами шин на маргаритках.

У ворот моя сестра нажимает на клавиатуру.

Я распахиваю дверь и ступаю на коврик босыми ногами.

— Какой у тебя код от ворот? Я уже пробовала «баллер баллер биллс», — звонит Кэт.

Я называю его, и через минуту к дверям подъезжает машина. Из нее выходит моя сестра с огромной сумкой в руках и в больших круглых солнцезащитных очках. Дэниел, помахав рукой, выбирается с водительского сиденья, а Энди выскакивает с заднего сиденья и направляется прямиком к баскетбольному кольцу.

Кэт направляется ко мне, осматривая сад, когда проходит мимо.

— Не могу решить, кто выглядит хуже, ты или цветы.

Я потираю рукой подбородок, вспоминая, что не брился несколько дней. Мои волосы, возможно, тоже длинные.

— Шучу. Я люблю тебя, несмотря на то, что ты похож на мостового тролля.

— Что ты здесь делаешь? — она не была здесь с момента переезда — занята учебой — и выбрала самое неподходящее время.

Кэт обнимает меня за талию.

— Мы хотели посмотреть, как ты получишь свою награду.

Но, несмотря на неожиданный визит, встреча с ней всегда смягчает лед в моей груди.

Я помогаю Дэниелу занести чемоданы и поставить их в гостевой комнате возле студии Новы.

— У тебя есть баскетбольный мяч? — спрашивает Энди, когда мы заканчиваем.

— Дай посмотреть, — я иду к шкафу в холле и роюсь в нем, пока не нахожу один.

— Да кто ты такой, мать твою? Ты не знаешь, где лежат баскетбольные мячи? — спрашивает Кэт, когда мы выходим вслед за ним.

— Не прикасался ни к одному с финальных игр, — говорю я, когда Энди и его отец идут работать на половину корта.

— Что? — шипит моя сестра. Я поворачиваюсь и вижу, что Кэт стоит, сложив руки, в дверном проеме. — Когда мы были детьми, ты не мог прожить и дня без того, чтобы не взять его с собой. Ты даже брал его с собой за стол во время еды.

От этих воспоминаний мне становится не по себе.

— Мне нужен был перерыв после сезона.

— Чтобы играть в благотворительные турниры по гольфу? Чтобы сидеть на диване? — ее глаза сузились. — И если так… я сделаю тебе больно, если ты посмотрел «Продажи с видом на закат» без меня.

Кэт всегда была решительной, как черт. Даже когда она болела, даже когда было тяжело, моя сестра была бойцом. Может, у нее и нет легионов поклонников, людей, носящих ее имя и номер, но она сильнее меня. Она лучший герой для мира.

— Где Нова? — она заглядывает в дом.

— Она гостит у семьи в Денвере.

— С каких пор?

— Пару недель, — я провожу рукой по лицу. — Она звонила, чтобы прислали ее художественные принадлежности и одежду.

Сестра прислоняется ко мне и берет меня за руку.

— Мне очень жаль. Вы поссорились?

Нет, это было хуже, чем ссора. Нова посмотрела на меня так, словно я был сломлен.

— Она была расстроена из-за… Множества вещей. Хотела сделать перерыв.

— И что ты сказал?

— Что я должен был сказать?

Она вздыхает.

— Клэй…

— Прекрати. Не нужно, чтобы ты практиковала на мне приемы детского психотерапевта. Расскажи мне о себе.

На секунду, клянусь, она собирается возразить, но в кои-то веки она пропускает это мимо ушей.

— В школе тяжело. У Энди появились новые друзья. Работа Дэниела захватывающая. Ты не поверишь, сколько драм создают профессора, они хуже, чем все дома в кампусе…

Мы стоим бок о бок, пока Дэниел и Энди играют в баскетбол. Приятно думать о ком-то другом для разнообразия.

Когда она заканчивает, я говорю:

— Я рад, что они у тебя есть.

— Я тоже, — ее знакомое лицо озаряет полуулыбка. — Это было похоже на катастрофу или медленное сгорание?

— А?

— После чемпионата начался спад. Это произошло внезапно или потребовалось время?

Я вдыхаю. Мы на улице, но воздуха не хватает.

— Может, это был момент, когда мы выиграли чемпионат, или игра, в которой я получил травму. Может, это был тот момент, когда я позвонил Джею, а он не перезвонил. Или сам обмен. Может, все вместе.

Она кивает.

— Так было, когда я болела. Понемногу, пока вокруг не осталось ничего, что приносило бы мне радость. Вы говорили об этом с Новой?

— Я пытался.

— Значит, нет.

Я вздрогнул.

— Она приехала сюда ради меня. Она была ярким пятном в моей жизни. Я хотел быть сильным ради нее. Я не мог сказать ей, что ненавижу все.

Кэт отстраняется и смотрит на меня, ее глаза того же оттенка, что и мои.

— Когда кто-то любит тебя, он может сказать.

Я видел каждый раз, как Нова смотрела на меня, когда думала, что я не замечаю. С беспокойством, с разочарованием, с грустью.

— Она не хотела быть здесь со мной.

— Она не хотела быть здесь без тебя, — поправляет Кэт. — Если тебе не нравится здешняя команда, могу поспорить, у тебя есть дюжина предложений.

— Мой последний контракт был рассчитан на шесть лет. Самое долгое предложение, которое кто-либо предлагал, три, — я говорю то, что никому не озвучивал вслух. — Это значит, что они думают, будто я иду ко дну. Что это лишь вопрос времени.

— Пока твоя карьера не закончится? Или пока ты не закончишь? — подталкивает она.

Я провожу рукой по лицу.

— Не пугай меня, Кэт. Уверен, это противоречит твоей этике.

— Ни за что, я получу дополнительный балл, если буду практиковаться на семье, — она улыбается. — Но на самом деле, ты с кем-нибудь разговаривал? Профессионал, я имею в виду?

Я качаю головой.

— Мне кажется, я сдаю назад, — говорю я после минутного молчания. — Это первый год, когда мне предлагают больше денег за рекламу, чем за игру в баскетбол. Как