Крик души (СИ) - Осколкова Елена

- Почему ты ни с кем не общаешься? – в сотый раз слышу этот вопрос, но впервые от Егора Дмитриевича.

- Меня постоянно спрашивает об этом психолог. Теперь еще и ты?

- Психологу ты так ни разу и не ответила.

- Я не знаю. Мне просто не интересно разговаривать с другими пациентами. Чем мне помогут их душераздирающие истории? Мне хватает общения с тобой.

- Я врач. Это не в счет.

- Да ладно. Наше общение немного выходит за рамки простых разговоров между врачом и пациентом. Оно больше похоже на дружеское, - ответила с усмешкой. – Я, кстати, ни разу не видела, чтобы ты с кем-то общался столько же много, сколько со мной. И давно хотела спросить. Почему ты так заинтересован в помощи мне? Еще тогда, когда догадался, что я не потеряла таблетки.

- Когда понял, что ты начала употреблять? Почему хотел помочь тебе?

- Да. Какая тебе была разница, что со мной происходит? Я совершенно посторонний тебе человек. Обычный пациент травматологии.

Этот вопрос меня мучает с тех пор, как начал проясняться разум. Не могу понять, почему обычному врачу, которые лечил мои травмы после аварии, есть дело до моей наркозависимости.

- В восемнадцать лет я поступил в медицинский. С детства мечтал стать врачом. Выбрал направление: «Травматология». Моей сестре было шестнадцать, а маме пятьдесят шесть. У родителей долго не получалось завести детей. Но потом случилось чудо, и в тридцать восемь мама родила меня, а через два года мою сестру. Многие осуждали родителей, что решились рожать в таком возрасте, но им было плевать на мнение окружающих, - врач прервался, чтобы налить себе воды, и только после нескольких глотков продолжил. – Папа умер, когда мне было пять лет. Онкология. После постановки диагноза он прожил всего год. А мама умерла от инфаркта, когда я поступил в университет. От родителей осталось наследство, поэтому мы с сестрой могли несколько лет не работать. Это помогло остаться сестре под моей опекой, ведь я не работал.

Какой ужас. Он тоже потерял родных. Вот почему так хотел мне помочь. Он сам был наркоманом!

- И ты начал употреблять, - озвучила свою догадку.

- Нет, моя сестра. Учеба в медицинском забирала много сил и времени. А так как она была уже не маленьким ребенком, я был уверен, что она не наделает глупостей. Поначалу Лена неплохо справлялась, продолжила хорошо учиться. И ничего не предвещало беды. Я настолько ушел в учебу, что не заметил в ней изменений. Пока она не попыталась вскрыть себе вены, как ты, - Егор говорит, а я внимательно слушаю и слежу за его мимикой. Он пытается говорить спокойно, будто это все давно в прошлом, но у него плохо получается. Видно, что он до сих пор переживает. – Тогда я и узнал, что она употребляет наркотики. А врач мне объяснил, как они действуют, и почему Лена захотела умереть, - какой кошмар. У меня мурашки бегают по всему телу. Теперь понимаю, почему он редко улыбается. – Она провела в лечебнице два месяца. Ее вылечили от зависимости на физическом уровне. Но она осталась замкнутой. И вскоре вернулась к наркотикам, но уже посильнее.

- Она начала колоться?

- Да. Она сбежала из дома. И пока я с полицией ее искал, она умерла от передозировки.

- Мне очень жаль, - произнесла искренне, взглянув на мужчину другими глазами. – Ты поэтому освоил два направления в медицине?

- Да. К третьему курсу мне разрешили учиться на двух факультетах одновременно. Это было очень тяжело. Ректор иногда уговаривал отучиться сначала по одному направлению, а потом уже по второму. Но я был непреклонен.

- Не представляю, как ты со всем справился. Но ты молодец. Мало кто в твоем возрасте добивается таких успехов. Кстати, сколько тебе лет?

- Тридцать.

- Я думала старше.

- Знаю, что выгляжу старше. Пока учился, спал по три часа, а в выходные – по четыре. И это на протяжении нескольких лет. Поэтому в тридцать я почти седой и с глубокими морщинами вокруг глаз.

- Ты очень сильный человек, - не стала скрывать восхищения. – Значит, я напомнила тебе сестру? Поэтому для тебя было важно мне помочь?

- Нет. Просто я врач, который увидел, что ты нуждаешься в помощи, - произнес Егор Дмитриевич равнодушно. – А теперь иди. У меня есть еще другие пациенты.

- Спасибо, что рассказал свою историю, - повернулась к мужчине уже у выхода из кабинета.

- Сам не знаю, почему решил поделиться с тобой.

Глава 9

Прошло еще два месяца. И за это время никаких изменений не произошло. Я все также не общаюсь с другими пациентами и отказываюсь встретиться с друзьями. Но мы чаще общаемся с Егором Дмитриевичем. Он рассказывает истории из своей жизни, о своих увлечениях. Его интересно слушать. Никогда бы не подумала, что почти безэмоциональный дядя доктор может так воодушевленно рассказывать и иметь много различных увлечений, помимо медицины.

Вообще, мое мнение о нем сильно изменилось. На самом деле, он не черствый сухарь. Просто хорошо разделяет рабочее и личное. На работе он холодный и расчетливый. И это правильно, ведь его ошибка может дорого стоить. Но когда этот мужчина говорит не о работе, передо мной появляется совершенно другой человек. Умный, сентиментальный, иногда даже веселый, но очень одинокий и уставший.

Один раз я совершила ошибку и поцеловала его.

- Что ты делаешь? – отскочил Егор Дмитриевич от меня, как от заразной.

- Поцеловала тебя, - озвучила очевидное.

- Больше никогда так не делай! Я врач, а ты пациент.

- Никаких романтических отношений. Я поняла, - постаралась сохранить невозмутимый вид. – Извини. Это был какой-то импульсивный порыв. Не знаю, что на меня нашло.

- Контролируй свои импульсы, пожалуйста.

- Давай сделаем вид, будто ничего не было. Не хочу, чтобы наше общение изменилось.

- Хорошо, если такое на самом деле больше не повторится.

Это был глупый порыв, за который мне до сих пор стыдно. Не знаю, что тогда на меня нашло. Егор Дмитриевич потом неделю меня избегал, разговаривая со мной исключительно как с пациенткой. Но позже наше общение вернулось в прежнее русло.

- Когда ты уже согласишься на встречу с Алексеем? – дядя доктор мучает меня этим вопросом каждую неделю. И каждый раз я не могу придумать внятный ответ.

- Не знаю. Пока не могу.

- Пока ты не поговоришь с друзьями, ты не выпишешься из клиники.

- Почему моя выписка зависит от этого разговора?

- Потому что Алексей самый близкий тебе человек. И твоя неготовность к разговору с ним показывает, что ты не готова выйти отсюда.

- Я не то, чтобы не готова, - решила я наконец признаться. – Мне стыдно. Я сильно подвела его и наговорила много гадостей. И вряд ли мне есть прощение.

- Ты так боишься, что он тебя не простит?

- Я даже не представляю, как смотреть им с Владом в глаза.

- Первая встреча у тебя будет только с Алексеем. Потом уже можно будет и Владу присоединиться. И ты зря боишься. Он давно тебя простил. Иначе не звонил бы мне каждый день.

- Правда? – решила уточнить, сильно сомневаясь в услышанном.

- Да. А еще они ждут твоей выписки, ведь не празднуют без тебя.

- Что не празднуют?

- Пока ты здесь боишься с ними встретиться, она слетали в Швецию и узаконили свои отношения. Но не празднуют такое важное событие без тебя.

- Ого, как много я пропустила. И ведь даже не знала, что они решились на такой шаг.

- Да. Алексей подарил авиабилеты Владу на его день рождения, но тогда ты была уже не в себе, и они не успели тебе рассказать.

Я так рада за них. Они заслуживают счастья и той любви, что обрели. Их отношения служат для меня примером, какие взаимоотношения должны быть в паре. Со стороны видно их стопроцентную поддержку, как они любят друг друга, хоть и не кричат об этом. На улице никто даже не догадается, что они не просто друзья. Мне иногда кажется, что они и в правду созданы друг для друга.