Продана в жены - Мария Устинова
Кирилл напомнил мне льва.
Вместо золотистых — светло-голубые радужки, а взгляд точь-в-точь такой же. Волосы схвачены сзади. Рот открыт. Он наморщил лоб, на меня глядя… Возможно, видел нечетко.
Стены и пол были в красном шелке. Кровь я заметила не сразу.
— Привет, Лили…
— Кирилл! — Равиль рванул к нему, и подхватил слева.
Поднаторевший в этих вопросах, он действовал, пока я растерянно пялилась на них. Вместе они направились к моей двери, и когда подошли ближе, я заметила рукоятку ножа выглянувшую из-под байкерской куртки Зверя. Нож ему всадили в ливер по рукоятку. Он сжал вокруг окровавленные пальцы, и двигался медленно — я узнала ритм шагов, звучавших на лестнице. Как вообще дошел? Оглянувшись, я смотрела, как Зверя заводят в мою спальню.
Равиль уложил его на кровать.
— Закрой дверь, Лили! — велел он. — Хозяин, кто это сделал?
Кир лежал на спине, заняв половину кровати своим массивным телом. Мой взгляд был прикован к ране, которую он наполовину закрыл дрожащей рукой. Уже испачкал простыни. Я заметила, что его одолевает дрожь, он бледный, задыхался, но при этом просто пялился в потолок, а Равиль повторял последний вопрос.
Если так пойдет дальше, кроме мести им ничего не останется, так что имя важно знать.
— Иру зови… — выдавил он.
— Я скажу Диане, — Равиль достал телефон.
— Нет! — Зверь схватил его за руку, оставив кровавый отпечаток. — Не говори брату… Его рабов ко мне не пускай!
Рука сползла с запястья Равиля.
— Останься с ним, — бросил мне раб, и вышел за дверь.
За Ириной ему придется пробежать через весь клуб, возможно, поднять ее с постели — если она все еще не лечит неудачливого противника полоумного Скорпиона…
Я обхватила себя руками, и беспомощно смотрела на Зверя.
Меня пугал его вид.
Грудная клетка поднималась тяжело и часто. Кровь между пальцев была густой и темной, я не знала, насколько это плохо. Но удар в живот — плохо всегда.
Он открыл глаза и уставился на меня.
Почему в мою спальню? Почему именно на моей кровати ему приспичило истекать кровью?! Хотя… Здесь все его. Эта спальня, кровать — все принадлежит Зверю, кроме меня. Он к себе домой пришел. Я подумала, почему меня здесь держат, если Руслан хотел клеймить меня сам и не планирует уступать меня брату больше, чем право первой ночи… Я ни хрена здесь не знаю. Ни их, ни конфликты друг с другом, а они явно есть. Может, я заложница Зверя?
— Лили… — прошептал он.
Я наклонилась, подумав, что он хочет что-то сказать. На губах тоже было немного крови — то ли выкашлял, то ли прикусил. Я не видела под курткой, есть ли другие ранения.
— Ходила на бой? — на языке, когда он открыл рот, я тоже увидела кровь.
Я удивленно взглянула в помутневшие глаза.
— Да…
— Они говорили? Про меня?
Взгляд плыл, он на пороге отключки, а такие вопросы задает. Но там не было его рабов — они ждут за пределами ВИП-ложи. Только я могла пересказать разговор. Если захочу, конечно.
— Да.
— Что говорил Руслан?..
— Ничего… — я вздрогнула, когда пальцы впились в голое плечо сползшего халата, холодные и окровавленные. Стиснув зубы, Зверь попробовал встать мне навстречу, и я рефлекторно положила ладонь на грудь. — Не вставайте… Он… Ваш брат сказал…
Я не знала, правильно ли поступаю. Но если чьей-то поддержкой и заручиться — то его, Зверя. Руслан ко мне равнодушен. Я для него оружие мести, будущая рабыня и марионетка, но не личность. А голубые глаза, подернутые белой дымкой от боли, были очень убедительными.
— Руслан хочет отомстить отцу, устроить шоу. Они это обсуждали и говорили, что меня нельзя уступать вам…
Я не закончила: в комнату ворвался Равиль с врачом.
— Охренеть! — сказала она с таким тоном, что стало ясно — Ирина о медицинской деонтологии если и слышала, то не считала нужным придерживаться. — Равиль, помоги приподнять!
Сумку она швырнула рядом, извлекла скальпель и разрезала на Звере одежду. Под футболкой собрались сгустки, неприятно пахло — когда крови много, запах становится другим. Тяжелым и острым одновременно. И чем больше вдыхаешь, тем сильней поддаешься панике.
Я попятилась, отступая от кровати. У меня кружилась голова. Упала в кресло в конце спальни и наблюдала со стороны, как в анатомическом театре, как Ирина и Равиль суетятся над хозяином.
— Подержи здесь! — прошипела она, раб ей умело ассистировал, но операция в кровати — плохая идея, очень плохая, он просто умрет. — Крови много потерял, черт…
— Почему бы не позвонить в скорую? — предложила я.
— Я и есть скорая! — огрызнулась Ирина, и я решила больше не вмешиваться.
Она действовала решительно. Они включили свет и яркой люстры им хватало. Свои действия не объясняла, и я могла лишь догадываться о происходящем. Она не сразу извлекла нож — изучала тело, что-то колола. Я заметила, что у меня руки в крови и начала вытирать салфетками. Пальцы дрожали, от них пахло металлом.
Операция вот-вот начнется. Я ушла в ванную и решила, что выходить не буду, пока они не закончат. Это слишком.
Мельком взглянула на себя в зеркало.
Вид тревожный. Я мерила ванную шагами, прислушиваясь к происходящему. Наверное, ему ввели наркоз: Зверя я не слышала, только спокойный голос врача. Не знаю, насколько тяжелая рана, но… Почему его оперируют здесь? Почему Зверь запретил впускать чужих? Кто его пырнул?
Безумный «Авалон»…
Я села на корточки, спиной к холодной кафельной стене. Перед глазами стояла жутковатая картина: кровь Зверя пропитывает простынь, когда он ложится, и под ним расплывается красная лужа.
Скользкий шелк сделал свое дело — пояс развязался сам. Я сбросила его на пол и вымыла руки от крови. Она забилась под ногти темно-коричневой раздражающей каймой. Умылась, чтобы прийти в себя, и надела свежий халат.
Когда забарабанили в дверь, я была почти готова.
— Выходи, — позвала Ирина.
— Сейчас.
Я через силу распахнула дверь в спальню, откуда несло операционной: кровью и спиртом. Смотрела мимо Равиля и Ирины, они закончили и переговаривались, но мое внимание было приковано к кровати.
Зверь спал в луже крови. Его живот был перетянут бинтом, и накрыт сверху. Глаза закрыты.
— Сделала все, что смогла, — сказала Ирина. — Но его надо перенести ко мне в госпиталь.
— Он не распоряжался.
— Я серьезно! Брату сказал?
— Он приказал Руслану не говорить и его людей не впускать, — сообщил Равиль.
— Ну здорово… Он может ласты к утру склеить, — прямо сказала
