Притворись нашей мамой. Дочери [Вторая жена Амира. Удальцовы] - Регина Янтарная
Из моего нутра вырывается стон отчаяния: – Я ни о чем не знала!
Меня выжимает эмоционально. Неужели мы брали деньги у этого человека? Зачем?
– Подумай до завтра! – Седовласый мистер забирает телефон, покидает комнату.
Складываюсь пополам, сдавленно плачу.
– Чертово золото! Папуля, как же ты нас подставил с этим проклятым наследством.
Проваливаюсь в тяжелый сон. Там я счастлива, мой Ванечка опекает, носит на руках. Не только на сцене, но и в жизни.
Хватаю трясущимися пальцами за завитки Ванькины русые волосы, шепчу: – Ванечка, пожалуйста, найди меня.
Потом смотрю, как мы оба горим в пламени любви, а Амир наблюдает за нами…
Просыпаюсь в холодном поту…
Ногу снова свело судорогой? Дурацкая травма.
С ужасом обнаруживаю у себя в комнате Амира.
Я его не вижу в темноте, но узнаю по запаху парфюма и тестостерона.
– Сбежим?! – шепчет мне в ухо, прикасаясь теплыми губами мочки моего уха.
Горячая ладонь парня касается меня недвусмысленно.
– Только скажи, что выйдешь за меня!
Кожа покрывается пупырышками, мурашки бегут табунами по позвоночнику.
В голове несутся злые мысли об измене Ванечке. Я не могу! – хочу кричать вслух.
– Сегодня единственная ночь, когда ты еще можешь сбежать.
– А мама?
– Я позвоню ей сразу. Скажу, что ты в безопасности, – чувственные немного полные губы Амира целуют в ключицу. Горячая ладонь парня ложится мне на шею.
Он давит на мою волю словами, которые хочу услышать.
И я понимаю, что только Амир сейчас может спасти меня и маму.
Тяжело вздыхаю, принимая данный факт.
– Я согласна, – шепчу неуверенно.
Молчит.
– Ты меня слышишь? Согласна…
Сжимает челюсти, так, что я слышу в тишине ночи хруст. Жадно хватает за талию.
– Наташа, смотри не передумай! В гневе я страшнее, чем мой дядя!
Целует мокрыми губами в губы.
И всё… чужая мощная энергетика поглощает мой мир. Врывается прямо в меня. Закручивает в ураган новой жизни, правил которой я не знаю.
Теперь я полностью во власти этого мужчины.
Артистка балета? Выпускной спектакль? Главная роль Жизели? – горько смеюсь над собой.
– Вставай. Времени нет. Надо убираться отсюда.
***
Наташа
– Куда мы едем? – интересуюсь у Амира. Сама ничего не вижу, у меня на глазах темный шарф.
– Не важно. Главное, тебе там будет спокойно и безопасно, – низкий тембр мужчины просачивается мне под кожу и вызывает мурашки.
– Твой дядя найдёт меня, – выдыхаю еле слышно.
– Когда ты станешь моей женой, это будет не важно, – успокаивает меня парень, ловит мою руку, сжимает в своей.
Дорога становится более неровной. Догадываюсь, что мы выехали за пределы города.
Нервничаю, не понимая, что меня ждёт впереди.
– Отпусти меня, пожалуйста. Я чувствую по твоей энергетике, что ты добрый человек, – уговариваю охранника, чувствуя, что между нами образовалась связь взаимопонимания.
– Извини, Наташа, но ты плохо знаешь меня.
– Нет! Ты хороший, – убеждаю сама себя в том, во что хочу верить.
– Я плохой! Но не для тебя… – уточняет, сжимая мою руку крепко.
– Ты женишься на мне только для того, чтобы спасти от дяди? – уточняю, не веря в то, что мужчина способен нарушить семейные клятвы ради женщины.
– Да, – короткое «да» убеждает меня в серьёзных намерениях парня.
В машине виснет тяжелая пауза. Снова, так некстати начинает болеть нога. Видимо, надуло в той комнате, где меня держали эти дни.
– Приехали, – машина плавно останавливается. Амир выходит из автомобиля, с кем-то переговаривается. Второй голос мужской, недовольный, скрипящий. О чём-то спорят.
– Выходи, – огромные мужские ладони ложатся мне на шею, чуть наклоняют мою голову вперед, умелые пальцы развязывают шарф.
От мужчины пахнет очень приятно – мужчиной и сладким парфюмом, а ещё чем-то очень-очень непонятным, запретным.
Моргаю, привыкая к темноте.
Лишь где-то в пристройке одноэтажного дома горит тусклая лампочка.
– Не шуми, – Амир прикладывает палец к губам. – Иначе разбудишь весь дом.
«Весь дом?» – гремит в ушах. Значит, парень живет не один. Страшно. Зато, безопасно. Наверное… Сейчас я ни в чем не уверена. Неделю назад я знала точно, как сложится моя жизнь, а сейчас я заключенная в плену обстоятельств.
Амир подталкивает меня широкой грудью к задним дверям дома. Осматриваю темный двор в поисках открытого пути для побега. Не вижу. Уговариваю себя успокоиться. Погоняемая Амиром, вхожу в дом.
Здесь тепло, пахнет по-особенному как-то. Сразу не разберу чем…
Делаем несколько шагов по темному коридору, и натыкаемся на невысокую женскую фигуру, прислонившуюся к стене.
– Ами, ты снова был с Акимом? – женский голос взрослый, немного испуганный, в нем сквозят истошные надрывные нотки.
– Мама, не беспокойся. Ложись спать, – в голосе Амира звучат стальные ноты. Он не просит, приказывает.
– Зря ты меня не слушаешь! Вот был бы жив отец! Тогда ты не смел бы перечить.
– Мама, именно из-за того, что отец посадил нас в долговую яму, я был вынужден пойти в услужение к дяде! – нервно цедит Амир.
Совсем не узнаю в нем того самого нежного мужчину, который заботился обо мне все эти дни.
– Кого ты привёл? – женская фигура отделяется от стены, приближается, хватает меня за руку.
Шершавая рука ползет по моей руке, кружит по лицу.
– Девушка? – в голосе матери селится тревога.
– Вторая жена! – голос Амира звучит как гром среди ясного неба.
Значит, есть первая?!
Нервы на пределе, готова кричать, колотиться о стену. Но знаю, что всё бесполезно. Карабас Аким меня просто пугал, а его племянник Амир вызывает во мне непреходящую дрожь.
Наши взгляды перекрестились всего раза четыре за время плена, мне этого хватило! Я увидела в черных глазах непроглядную тьму, боль, печаль, не расплесканную любовь. Кажется, там сами черти из преисподней закатили вечеринку. И мне в ней участвовать никак не хочется.
Амир тянет меня за руку за собой.
– Я постелю ей в другой комнате! – внезапно мать мужчины перерезает нам дорогу.
– Не надо! Нам уже поздно спать в разных постелях! – кидает он в ответ.
Сердце сжимается, бешено стучит. О чём он говорит? Мне страшно. Пытаюсь вырвать ладошку из огромной руки. Бесполезно. Будто тиски сжимают мою руку, и тащат за собой вглубь коридора.
– Позор! – бросает женщина нам вслед. – Вторая жена не должна входить в дом как потаскушка! Какой пример ты подаёшь дочерям?!
Амир ничего не отвечает. Слышу по запаху гнева, который исходит от него, что он в бешенстве. Думаю, если бы на месте матери стоял кто иной, он бы не выжил.
А я молчу, потому что от страха и непонимания совсем потеряла ориентиры в жизни.
Вторая
