Правила обманутой жены - Евгения Халь
Надя
Я выскочила из кафе. Метель совсем разбушевалась, бросая в лицо пригоршни снега. Но собачий холод не мог охладить мою злость. Я так пылала от ярости, что даже не запахнула куртку, пока бежала к машине.
Он принял меня за подстилку. Псих ненормальный! Сначала глядел сквозь меня, словно я мебель. А когда вырубился свет, вдруг завёлся. Я видела, как сверкали его глаза. Как жадно он на меня смотрел. Зачем я ему? Холеный избалованный москвич из богемы. Барин до мозга костей. Понимаю, отчего он так вспыхнул. Это из-за Димы и его любовницы: бывшей жены этого барина. Платон решил отомстить Диме через меня. Это у мужчин принято. Дима всегда говорит: «Если я сплю с женщиной, то это я ее. А если спят с моей женщиной, то это меня…».
Не помню, как доехала домой. Метель не стихала. Дворники едва справлялись со снегом. Но в моем доме погода была не лучше. Крики мужа я услышала, как только переступила порог. Не разуваясь, бросилась в комнату сыночка.
Сережа сидел за письменным столом у компьютера. Дима нависал над ним.
— Че это за гоблин с меченой рожей? — он ткнул пальцем в экран компьютера. — Нормального не можешь нарисовать?
— Это Ведьмак. И он герой, — тихо ответил Сережа, продолжая раскрашивать рисунок в Фотошопе. — Он один против всего мира и чудовищ.
— Че за бабские сказки? Какие еще чудовища? И вообще отложи эту хрень, когда с тобой отец разговаривает! — Дима схватил ноутбук и швырнул на кровать.
Сережа сидел неподвижно. Лишь стиснул зубы, опустил глаза и побледнел.
— Что ты от него хочешь? — я бросилась на защиту ребенка.
— Чтобы мужиком рос. Говорю же: на рыбалку еду с пацанами. Они своих сыновей берут. Пусть поедет, а то задница скоро корни в кресло пустит.
— А я тебе говорю, Дима, в сотый раз, что ему нельзя. Он нездоров! — хотела шепотом, но вышло криком.
Потому что невозможно же разговаривать с таким упертым человеком. Я с трудом взяла себя в руки и продолжила уже спокойнее: — Сереже трудно общаться с людьми. Особенно в незнакомой обстановке. Тем более, на природе, где даже здоровым людям не всегда комфортно чисто физически. Как ты не понимаешь?
— Я понимаю только одно: твое бабское воспитание его погубило. Пусть проветрится. Ничего с ним не случится. Я буду рядом.
Серёжа тяжело задышал и начал растирать больную ногу обеими руками. Его трясло. Лицо заострилось, губы побелели.
— Посмотри, до чего ты ребенка довел! — я опустилась на колени перед сыном и начала сама массировать ему ногу.
— Я довел? — возмутился Дима. — Да мы нормально общались, пока ты не пришла. Я даже его картинки смотрел. Всю эту фигню, которую он малюет.
— Нормально это как? Ты орал, а он слушал? Ты компьютер отнял, а он не пытался сопротивляться? Ты это называешь нормальным, Дима?
— Да пошли вы все! — Дима с досадой махнул рукой и выскочил из комнаты.
Сереже становилось все хуже. Его била такая сильная дрожь, что он прикусил губу и из нее пошла кровь. Он тихо застонал и без сил облокотился о спинку кресла.
— Сейчас, сыночек. Сейчас, мой родной! — я бросилась к комоду и так рванула ящик, что он вылетел из пазов.
Опрокинула коробку с лекарствами на кровать. Быстро вытряхнула на ладонь несколько таблеток сильного успокоительного и дала ему. Прижала к себе и посмотрела на часы. Время ползло, как улитка. Прошло пятнадцать минут. Пора бы уже лекарству подействовать. Но оно отчего-то не помогало. Сереже становилось все хуже.
— Пойдем, мой хороший, пойдем! — я подняла его на руки и понесла в ванную.
— Дай мне, он тяжелый, — Дима, который стоял в коридоре, с готовностью протянул руки.
— Уйди! — одними губами прошептала я, чтобы Сережа, который прижался ко мне, не услышал. — Богом молю: уйди!
Дима побледнел, пошел в спальню и закрыл за собой дверь.
Я положила Сережу в ванну и открыла кран. Горячая вода быстро заполнила ванну до краев. Сережа начал постепенно успокаиваться.
— Вот так, мой дорогой. Сейчас будет легче.
Вода всегда его успокаивала. Даже в тех случаях, когда не помогали лекарства. Но, видимо, успокоительное, все же начало действовать. Сережа уснул, держа меня за руку. Я еще немного подождала. Подняла его, завернула в пушистое полотенце, отнесла в комнату и положила в постель. Его лицо во сне разладилось. Гримаса боли исчезла. Он спокойно спал, ровно дыша. Я легла рядом.
Так бы и лежала всю жизнь, слушая его дыхание. В уютной кровати возле стены, на которой были развешаны распечатанные с компьютера рисунки Сережи. Он обожал Ведьмака — персонажа известной серии фэнтези-книг, по которым создали игру. Всюду был Ведьмак: с мечом, на коне, в окружении чудовищ, которых он побеждал. Я всегда боялась, что однажды увижу на рисунке сына чудовище с чертами лица Димы.
Сережа протяжно вздохнул, сонно бормоча что-то во сне, и повернулся лицом к стене. Я осторожно встала, на цыпочках вышла из его комнаты и зашла в спальню. Дима лежал на кровати с пивом в руках и смотрел очередной криминальный боевик.
— Даже не начинай, — угрожающе зарычал он.
Титаническим усилием воли я подавила слезы и желание закричать и затопать ногами.
— Ты же знаешь, Дима, что ему сложно, — спокойно начала я.
Видит бог, чего мне стоило это спокойствие. Как говорит в таких случаях Соломоновна: «Если бы кто-то сейчас лизнул мое сердце, он бы сошёл с ума!»
— Лечение еще не окончено. Вместо того, чтобы доводить ребенка до приступов, лучше давай его снова отвезём в Израиль. Ему там помогли! Ты же помнишь, что он вернулся другим.
— Это мне помогли карман облегчить, — фыркнул Дима. — Че за бред? Лошадки, дельфины, он что девка? Они же ясно сказали, что боли похожи на фантомные, то есть ненастоящие. Вот я его и лечу. Думаешь, я просто так пытаюсь его на рыбалку вытащить? Какая разница: израильские дельфины или наша родная русская рыба? Одна и та же хрень, только без дикого бабла.
Невероятно тяжелый человек! Если сам себе что-то вобьет в голову, то хоть умри, но он не отступит. Как ему объяснить, что фантомные боли — это чистая психосоматика? И что знаменитая израильская методика лечения психосоматики на дельфиньих и лошадиных фермах действительно всем помогает? И что душевную травму невозможно вылечить его жёсткими методами воспитания?
— Дело ведь не в том: русская это рыба или
