До конечной - Елена Николаева

Когда перед зажмуренными глазами начинают плыть цветные пятна, я шумно выдыхаю воздух, всё ещё крепко стискивая челюсти.

В сжатом кулаке ощущаю чью-то хрустнувшую кисть.

— Больно, Женя! — взвизгивает женский голос. — Отпусти!

— Блять!!! — цежу, пересиливая приступ рези в плече. Какого хрена так больно?

— Женечка, отпусти мою руку! Пальцы сломаешь.

В голове удар — едва не теряю сознание, разжимаю кулак и тут же вцепляюсь пальцами в простыню.

Всё ещё не решаюсь открыть крепко зажмуренные глаза.

Дышу часто, налаживая связь с организмом. Тело, будто не моё. Словно по нему прошёлся асфальтоукладчик и раздавил все кости разом.

— Тебе нельзя вставать, любимый. Лежи смирно. Пожалуйста. Не дёргайся, — чей-то жалобный голос просачивается в моё сознание. Снова и снова. Не могу понять, кому он принадлежит. Нигде не слышал его раньше.

Дрожащие пальцы касаются моей груди, не перестают гладить меня, бесцеремонно шарят по всему телу, вплоть до пупка. Затрагивают бедро. Вздрагиваю. Простыня не спасает от пробивающих импульсов.

— Всё будет хорошо… — женский плачь выводит из равновесия. — Позвоночник цел. Ты будешь ходить. Господи, спасибо тебе. Спасибо, что уберёг…

Недовольно морщусь, прислушиваясь к своим ощущениям.

Состояние — дрянь.

Одним плечом вообще не могу пошевелить. На ноге какая-то неприятно сдавливающая хрень. Пытаюсь согнуть её в колене, но выходит плохо. Ещё и подташнивает от мигрени. Память упорно блокирует прорывающиеся картинки аварии и чьей-то свадьбы.

— Мммм.., черррт… — то ли стону, то ли рычу от бессилия.

— Ты жив. Главное, что ты жив. Не двигайся, родной, — звучит совсем рядом у виска.

Скользящее дыхание обжигает кожу сквозь повязку, будто бы её ласкают языки пламени. Мотнуть бы головой, чтобы всё это вмиг прекратилось. С каждой секундой касания становятся невыносимыми. Слишком остро ощущаются. Будто оголились нервы все до единого.

Снова неприятно морщусь.

Кто она? Что ей здесь нужно? И где моя жена? Хотя бы сейчас могла бы быть рядом.

Пытаюсь распознать непривычно звучащий над ухом голос и ничего. В голове чистый лист. Ни единой зацепки, а девушка ведёт себя так, будто между нами случилась глубокая привязанность.

Бред какой-то…

Внезапный влажный поцелуй с привкусом соли шокирует. Распахиваю веки, врезаясь взглядом в серо-зелёные наивные глазища. Как под гипнозом, какое-то время молчу, с болью прокачивая сквозь мозг информацию, что осталась из прошлого.

Я не помню её, хоть убей. Не узнаю.

Пялимся, читая в глазах друг друга непонимание.

Сдерживать нарастающее в груди давление непонятных скопившихся эмоций становится невозможным. Взрываюсь, разбивая временный ступор вдребезги.

— Кто ты? Какого хрена ты себе позволяешь? — рыча, перехватываю тонкое запястье, которое потянулось к моей груди. Перевожу взгляд на прикрытый простынёй стояк. Блять! Как же вовремя организм реагирует на женщину. Писк подскочившего пульса на аппарате нервирует, как и внутривенный катетер на посиневшей кисти. Срываю его к чертям, ощущая острую боль в плече. — Кто-нибудь! Уберите её на хрен отсюда! Какого черта впускаете всех подряд?

— Женя??? — дрожащий голос скользит по нервам, вытаскивая из памяти обрезки картинок недавно произошедшей аварии.

«Остановись!!! Очнись, Юдж!!! Мы летим в забор!»

— Где моя жена? Что с ней? — мой взгляд зависает на девчонке с недоумевающим лицом.

— В реанимации… — едва слышно произносит, оседая на пол рядом с моей кроватью.

Глава 13. Жестокая правда

Яна.

Это происходит не со мной.

Это не может быть правдой.

Сев на пол, хватаюсь рукой за сжавшиеся мышцы груди в районе сердца. Женя только что загнал туда невидимый кол.

Больно! Не могу сделать вдох. От каждой попытки сразу же темнеет в глазах. Дыхание становится поверхностным, похожим на заклинившие неисправные мехи.

— Же… Же… Же… Же… — всхлипываю, не в силах вымолвить его имя, в конце концов сдаюсь, начинаю рыдать.

Господи, что с ним произошло? Почему он меня не помнит?

Реакцией на моё поведение становится разочарованный стон.

— Встань, — цедит сквозь зубы, будто испытывает приступ боли. Отдышавшись, хрипло добавляет: — Кто ты? И почему ты здесь? Что ты делаешь рядом со мной?

Не могу ответить как и успокоиться. Рыдание грозится вылиться в истерику. Не в силах сопротивляться терзающим душу чувствам, хочу встать и уйти, исчезнуть, чтобы никто не видел боль, отразившуюся на мне.

— Девушка?! Господи, вам плохо? — раздаётся женский голос после скрипа распахнувшейся двери.

— Тааак, вижу, наш больной очнулся, — следом доносится грубый мужской. Он вынуждает меня замолчать и прикусить губу. — Дарья, помоги девушке подняться. Выведи её отсюда в дежурку. Там есть кому за ней присмотреть. Ну, что, Евгений Дмитриевич? Чем недовольны? Смотрю, вы в прекрасной форме. С такой реакцией тела быстро вернётесь в норму. А вот капельницу выдернули зря!

Медсестра помогает мне подняться с пола. Опираясь на неё и на матрац, чуть ли не касаясь руки Евгения, продолжаю всхлипывать и шмыгать носом. Губа с солёным привкусом крови начинает неметь от боли, но если я её отпущу, то снова разревусь.

— Недоволен тем, что со мной находится посторонний человек, никоем образом не относящийся к медперсоналу, — снова ловлю холодный взгляд мужчины, который около десяти часов назад сделал мне предложение и подарил помолвочное кольцо.

Мой мир рухнул в одночасье, как только Женя пришёл в себя.

Больше нет того мужчины, которого я знала. Нет человека, который признавался мне в любви, горел желанием назвать Тима сыном. Его словно подменили. Я стала для него чужой. Я даже боюсь напоминать ему о Тиме, кто по-настоящему привязался к нему и обязательно вспомнит, как только я вернусь домой.

— Насколько я понял, эта девушка, ваша… — врач заминается на полуслове, подыскивая подходящие слова, — эммм… любимая женщина, если помягче.

— Что? — Евгений удивлённо моргает. — Вы шутите? Я её не знаю. Кто её впустил ко мне?

— Вы серьёзно её не помните? — мужчина в докторской форме задумчивым взглядом оценивает лицо Захарова.

— Я похож на идиота? — вспыляется Женя, бросая на меня косой взгляд.

— Пытаюсь понять, какого типа у вас амнезия.

— Какая амнезия? — сделав попытку приподняться, Женя с глухим стоном заваливается обратно на кровать.

— Плечо лучше держать в покое. Вам его вправили. Не стоит делать резких движений. Вы помните, что с вами произошло прошлой ночью?

— Смутно, — стонет, прикасаясь к повязке на голове. — Отрывками. А