(не)жена для бандита (СИ) - Колесникова Вероника

Мой взгляд снова и снова возвращается к домику, и, как бы я не противилась сама себе, однако в душе нарастает уверенность, что мне нужно, просто необходимо что-то придумать для того, чтобы попытаться спасти этого человека…Нагибаюсь, шарю руками в поисках своего единственного оружия, и выуживаю фен из зарослей вьюнков.

Снова оглядываюсь вокруг, и, не заметив ничего страшного и ужасного, направляюсь вперед.

Ступаю осторожно за пределами дорожек, на которых обычно включается свет, реагируя на любое движение, и ощущаю себя настоящим сапером, которому нужно преодолеть минное поле. Мне везет, и ни один ночник не включается, я прохожу незамеченной. По крайней мере, мне так кажется, что незамеченной!

Наконец, застываю перед дверью.

Черт, а если сейчас на меня налетит Хан? Что мне делать? Хватаюсь обеими руками за ручку фена, распределяя вес своего единственного оружия поудобнее, чтобы ударить его по лицу, или по темечку, или между ног, что тоже является очень действенным вариантом. Сейчас на мне удобная обувь, Амир, сам того не ведая, словно вручил мне крылья для того, чтобы взлететь и убраться подальше отсюда.

В окне, которое выходит на улицу, не горит свет, и я принимаю страшное и ужасное решение. Поворачиваю ручку, тяну дверь на себя…

— Уф! — налетает на меня что-то огромное из темноты. От неожиданности я подпрыгиваю, открываю рот, чтобы завизжать, заорать от ужаса, как сигнализация, однако на мой рот тут же ложится огромная рука.

— Не ори, — кто-то предупредительно шепчет мне в ухо. Я отчаянно моргаю, пытаясь рассмотреть, что происходит, кто этот таинственный человек, налетевший на меня из черноты ночи. — Ты кто еще такая?

И тут мое сердце буквально подпрыгивает, а после валится в пятки.

Потому что из комнаты гостевого дома выходит, опираясь на большую палку, истерзанный, измученный мужчина.

— Наташа? — удивленно произносит он, замерев в проеме.

17

— Наташа? — шепчет Олег, с трудом передвигаясь вперед.

— Это еще кто? — озираясь по сторонам, от чего и я прихожу в движение, следуя за поворотами тела, спрашивает незнакомец.

— Это…Наташа, ты что здесь делаешь? — Олег делает один шаг вперед, и сейчас, в лунном свете видно, как плохо он выглядит: лицо осунулось, побледнело, каждое движение доставляет невыносимую боль. Мне хочется крикнуть на него, закричать, что он дурак, и зашипеть, что должен лежать, и кинуться к нему на шею от радости, что живой, и завизжать от волнения, что это не Хан открыл дверь, и опасности нет.

В ответ на вопрос Олега мычу, но сказать что-то членораздельное через ладонь вертлявого незнакомца не выходит.

— Ну что, решаем ее, или берем с собой? — спрашивает зудящим шепотом он.

Олег тут же бросает на него предостерегающий взгляд.

— Так, ну все, я свое дело сделал, как заплатили, больше помощи не жди, — он отталкивает меня так, что я буквально лечу в объятия бывшего жениха, едва не сбивая его с ног, и опрометью кидается за угол дома, где тут же растворяется в объятиях темноты.

— Черрт, — шуршит голос Олега, и он хватается за грудь в остром приступе боли.

— Олег, Олег, я помогу, — тут же кидаюсь к нему, предлагая помощь. Он облокачивается на меня своим немаленьким весом, и я охаю. Откидываю в сторону ставший ненужным фен, помогаю мужчине перехватить поудобнее трость, чтобы она не упала и тоже помогла нам идти дальше.

— Ната, ты как тут…что тут…

Я отмахиваюсь: мол, долгая история!

— Меня ждет машина за забором, раз Джунгарик сбежал, тебе придется вывезти меня отсюда.

Отчаянно и согласно киваю. Отлично! Это-то мне и нужно!

— А…Хан? — сделав несколько шагов вдоль дома вслед за вертлявым парнем со смешным прозвищем Джунгарик, вспоминаю вдруг об опасном мужчине, который должен был охранять Олега по заданию Амира.

— Он не скоро очнется. Вырубили его снотворным…

— Отлично! — восхищенно вздыхаю, все еще не веря, что все обернулось как нельзя лучше. Как хорошо, что я решилась на побег, а не стала дожидаться утра! Наверное, мой ангел-хранитель где-то наверху приберег запас счастливого зелья на вечер этого тяжелого дня!

Мы с тяжкими усилиями преодолеваем пространство вдоль темного домика. Также игнорируя тропинки с предательскими фонариками, и оказываемся прямо у забора. Оказывается, в этом монолитном строении есть и секретные ходы — выходы, и к одному из них нам удалось добраться. Калитка приоткрыта, и там, в темноте, я вижу, как блестит в несмелом свете луны бок автомобиля.

— Нас кто-то повезет? — спрашиваю у Олега, который дышит со свистом сквозь зубы, скрывая боль.

— Ты, — мрачно бросает он, и я поеживаюсь от неприятного предчувствия. Ну что ж, выбирать не приходится. Очереди из водителей тут явно нет, этот самый Джунгарик, похоже, смылся, а Олег в таком состоянии точно не сможет вести машину. Как бы он вообще не умер по пути…

Кое-как втягиваю тяжелое тело в автомобиль на заднее сиденье, захлопываю дверь и вытираю пот со лба…

Все мышцы дрожат от волнения, возбуждения, страха и адреналина. Ну что ж, один из этапов квеста «Побег Рапунцель из башни» я выполнила. Теперь осталось только добраться до дома, забрать все документы и уехать куда-то далеко-далеко, где никакой из Амиров, Ханов и прочих горячих и скорых на расправу мужчин меня не найдут…

— А ключи? — поворачиваюсь к стонущему от боли Олегу.

— В бардачке…

Тут же открываю бардачок и из него валятся какие-то бумаги, мусор, пластиковые стаканы. От волнения пальцы не сразу выхватывают из всего этого изобилия ерунды то, что мне нужно — колечко ключей.

Вставляю ключ в замок зажигания, немного добавляю газу, чтобы автомобиль не заглох. «Лада Калина» отзывается утробным рычанием, и я тут же добавляю газу, переключаю коробку передач, и несусь от этого страшного дома с огромным количеством тайн и секретов со скоростью сто двадцать километров в час по ровной и пустой дороге вдоль выстроенных в ряд жутковатых елей с внушающими страх макушками, пронзающими темное небо.

Через какое-то время мы вклиниваемся во второй ряд машин пригородной трассы, по которой с визгом и редким воем проносятся машины, радостно освещая фарами путь.

— Поверни через метров триста… — голос Олега слаб, но я слышу его даже сквозь шум в ушах, несмотря на бухающее сердце и удерживаю бешено-радостную улыбку, которая сама собой расцветает на губах от осознания того, что нам удалось спастись.

— Куда мы едем?

— В одно место…ты поймешь… — разбираю его слова сквозь кашель и стоны.

— Олег, я хочу заскочить домой за одеждой и документами, — поправляю вырез платья, которое норовит распахнуться в сидячем положении. — Ну, после того, как отвезу тебя в больницу, конечно же…

— Нет! — он даже рукой стучит по задней стороне моего сиденья. — Нет.

— Да ты что! — негодую я. — Тебе однозначно нужно в больницу! Ты себя видел вообще?

Смотрю в зеркало заднего вида, пытаясь поймать там его взгляд, но, конечно же, ничего не выходит. Я вижу только редкий поток машин и ноги Олега в светлых свободных брюках, которые он согнул, чтобы уместиться на сиденье.

— Мы поедем…в одно место… — стонет он. — Там пересидим, дождемся документов…

— Да что вы за люди такие! — негодую я и с чувством ударяю по рулю. — Ты же умрешь там, понимаешь? Без помощи, без должного ухода. Без медикаментов!

Он снова ударяет по спинке сиденья.

— Пропустишь поворот! — кашляет он.

Немного притормозив, я включаю поворотник…

Через минут двадцать, спустя сотни метров моих истерзанных нервов в попытке уговорить Олега послушать здравомыслящую женщину, мы выезжаем на какую-то узкоколейку. Машина трясется на плохой дороге, и я закусываю губу, понимая, как каждое движение, каждый удар отдается в теле Олега.

Машина доезжает до деревни, но въехать в нее мне не дает еще один удар по сиденью сзади. Олег только показывает пальцем в левую сторону, и я без слов выкручиваю руль, везу нас туда, куда он указал.